Эмбер Гарза - Когда я стала тобой

Я кивнула.

– Да, но это было сразу после смерти Аарона, я тогда сидела на мощных таблетках.

– Знаю. И как я не поняла, что тебе уже лучше… Хотя даже Раф решил, что ты опять принялась за старое, – поэтому он и приехал посреди недели. Испугался, вдруг ты опять забрала чужого ребенка. Стыдно, что мы вообще подобное про тебя думали… – Она хлюпнула носом. – Прости.

– Эй, перестань уже извиняться. Я ведь жива только благодаря тебе.

Я сжала ее ладонь. Кристина вытерла лицо: нос красный, тушь размазалась по щекам. Такой я ее никогда не видела.

– Ты так считаешь?

– Это ведь ты забила тревогу. И не важно, по какой причине – ты все равно позвонила Рафу. Если бы он не приехал на два дня раньше, я бы не выжила.

– Как подумаю, что ты сидела взаперти в сарае… – Ее губы снова дрогнули. – Наверное, тебе было ужасно страшно?

При мысли о сарае я запаниковала и сменила тему.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Конечно, давай.

В палату, шелестя форменными брюками, зашла медсестра. Господи, ну у меня и видок. Я стерла слезы с лица.

– Я всего на секундочку, проверить ваши показатели.

Пока сестра порхала вокруг меня, я наклонилась к Кристине и спросила:

– Слышала какие-нибудь новые сплетни?

Она подмигнула, перекинула локон волос через плечо и поудобнее устроилась на стуле.

– Сейчас расскажу.

Сегодня Рафаэль вернулся домой, а меня выписали еще несколько дней назад.

Я дала ему лекарство, взбила подушку и поправила одеяло.

– Так нормально?

Он кивнул. Лицо Рафа осунулось и приобрело болезненно-бледный оттенок. Что в больнице, что по дороге домой он почти ничего не говорил, да и сейчас, лежа в кровати, почти все время молчал.

Возможно, он еще не готов обсуждать случившееся, а я понятия не имела, с чего начать разговор.

На столике завибрировал мобильный Рафаэля.

– Тебе звонят и пишут друзья с работы, – сказала я. – Фрэнк, Джон, Адам… И еще какие-то незнакомые номера.

– Спасибо. – Он потянулся за телефоном, не ответив на мой молчаливый вопрос.

Я вспомнила о сообщениях и фотографиях от Кита – то есть от тебя.

Подошла к окну, подняла жалюзи. В комнату хлынул солнечный свет. При виде сарая меня затрясло – я до сих пор боялась к нему подходить. Ужасно бесило, что ты имеешь надо мной такую власть, тем более в моем собственном доме, который я когда-то считала самым безопасным местом.

– К отцу-то ездила? – спросил Рафаэль.

– Тебя сейчас волнует отец?

– Ну да, он же упал.

– Точно.

Среди всего безумства я совсем об этом забыла.

Он думает, что ты недавно к нему приходила.

В тот вечер, когда папа Рафаэля упал и заработал перелом, тебя не было дома. А за неделю до этого ты интересовалась, вернется ли мой муж в следующие выходные… Значит, вот как ты решила сорвать его приезд.

Как же хорошо, что ты в тюрьме, что тебя больше нет в моей жизни.

Я выдавила улыбку.

– Я его навещу, уж из-за этого не переживай. Нам и других волнений хватает.

– Кел… – неуверенно обратился ко мне Рафаэль.

– Да?

Ну вот, он все-таки решил завести разговор. Наши глаза встретились, но Раф перевел взгляд на колыбель.

– Ты лучше… лучше убери отсюда эту штуку.

– Хорошая идея, Салливан уже с трудом в нее умещается. Куплю ему кроватку.

– Мы даже не знаем, отдадут ли нам ребенка.

– А с чего вдруг не отдадут? – с тревогой спросила я.

– Скорее всего, это вообще не мой сын. Келли просто сбрендила. Неужели ты до сих пор веришь всему, что она наговорила?

Я не сомневалась, что Рафаэль – отец Салливана, однако спорить не стала.

– Ладно, сейчас все уберу.

– Если бы я только знал… – Раф замолчал, затем продолжил: – Если бы я знал, на что она способна, я бы ни за что… – Он покачал головой.

Ни за что не переспал бы с тобой? Не заделал бы тебе ребенка?

– Честное слово, я и не представлял, что она такая сумасшедшая.

Тогда стало ясно, что извинений я не дождусь. В представлении Рафаэля вся вина за случившееся лежала на тебе, Келли. Ничего удивительного, ведь раньше он во всем винил меня. Ты была просто игрушкой в его руках – и дорого заплатила за свое решение восстать против хозяина.

– Схожу за инструментами, чтобы разобрать колыбель.

– Кел? – позвал Рафаэль, когда я уже выходила из комнаты.

Я обернулась, все еще не теряя надежды.

– Что?

– Принесешь мне попить?

– Конечно.

На трясущихся ногах я подошла к прикроватному столику и забрала пустой стакан, рядом с которым лежала целая гора лекарств и инструкции по их приему с длинными списками побочных эффектов. Рафаэль лег на спину и прикрыл глаза – он теперь быстро устает. Я вышла из спальни.

Хотя я сделала уборку в доме, здесь по-прежнему витал твой дух. Я видела тебя, спускаясь по лестнице, представляла, как ты стоишь напротив Рафаэля с пистолетом в руке. И пятно на диване, и рамки с фотографиями у камина, которые ты разглядывала, – все это напоминало о твоем присутствии.

За то, что ты сделала с Аароном, со мной, с моей семьей, я желала тебе смерти. Впрочем, гнить в тесной тюремной камере, наедине со своими мыслями и воспоминаниями, тоже ужасно. Ты причинила столько боли моим любимым людям… Пусть их лица преследуют тебя до конца твоих дней.

Теперь я узнала о тебе все в мельчайших подробностях.

Твое настоящее имя – Келли Хокинс, но в свидетельстве о рождении Салливана ты указала фамилию Медина.

Ты так и не призналась, что приходила ко мне домой посреди ночи, однако я тебя видела. Думаю, в тот раз ты искала запонки.

Против тебя выдвинули столько обвинений, что в целом они тянут на пожизненное. Ты умрешь за решеткой и больше никогда не увидишь сына. И, что самое главное, не навредишь ни одному другому ребенку. Ты получишь по заслугам – мысль об этом меня немного утешала.

Я налила Рафаэлю воды, бросила в стакан два кубика льда, как он любит. Поднялась обратно наверх, прошла мимо комнаты Аарона.

Раф спал, поэтому я поставила стакан на столик и присела на край кровати.

Не считая сегодняшнего разговора о колыбели, за все эти дни он ни разу не упомянул Салливана. Похоже, судьба сына его не беспокоила. Какая ирония, правда? Ты столько всего натворила ради малыша, но при этом совершила одну большую ошибку: ты серьезно заблуждалась насчет Рафаэля.

Он не стоил твоих усилий. И не подходил на роль идеального отца.

Сейчас я тебя ненавижу, но какое-то время мы были подругами. Ты непосредственна и романтична – копия меня в молодые годы. Ты влюбилась в своего преподавателя, в сильного мужчину… И знаешь, я не виню только тебя; вообще-то, по большей части виноват он. У меня то же самое было с Джереми.

Ты росла без отца, и когда я увидела, как ты разговариваешь с Рафаэлем, все стало ясно: ты страшно нуждалась в его одобрении. Видимо, ты с самого детства искала мужчину, который заменил бы тебе папу.