Игорь Прокопенко - СЕПАР

– Покажите багажник.

В мозг прокралось предательское сомнение в благополучном исходе комбинации. Я вышел, открыл багажник. Проверяющий бегло изучил его содержимое, а я, подойдя поближе, тихо озвучил:

– Командир, если надо еще, я добавлю…

Аккуратно извлек из кармана деньги и незаметно протянул ему. Ополченец резко отшатнулся.

– Не надо. Ждите в машине.

Подошел ко второму и начал что-то говорить, кивая в мою сторону. Второй выслушал, тоже кивнул и бросил несколько фраз в висящую на груди рацию. Выслушал ответ. Наблюдавший за всем этим Димон высунулся из окна и обратился к ним обоим, снова показывая на меня. Тот, который проверял у нас документы, отрицательно покачал головой и жестом показал ему, чтобы тот уезжал. Димон спросил что-то еще, ополченец ответил, снова сопроводив движения губ движением головы и жестом, означающим требование покинуть территорию блокпоста. Димон, высунув голову в окно целиком, недоуменно посмотрел на меня. После чего нажал на газ и, оставив за собой пылевой след, скрылся из виду. Двое проверяющих снова стали о чем-то переговариваться, периодически бросая взгляды в мою сторону. А я понял, что попал. И в этот раз конкретно.

Открыто пользоваться телефоном было нельзя. Поэтому я аккуратно, не привлекая внимания и не поднимая телефон выше панели приборов, нашел в вайбере номер директора и, включив режим голосового сообщения, проговорил:

– Меня с машиной приняли на Станице, на ополченском блокпосте. Дима не порешал. Съебался. Если перестану выходить на связь – значит, встрял в задницу.

И дождавшись подтверждения передачи, удалил сообщение. В это время сбоку из лесополосы вышло ещё двое вооруженных мужчин в камуфляже. Подошли к проводившим досмотр, перекинулись парой фраз, забрали у них мои документы и подошли к машине.

Я отложил телефон в сторону и нарисовал на лице недоумение. Парочка загрузилась в машину. Первый сел спереди рядом со мной, второй плюхнулся на заднее сидение.

– Врубай аварийку, разворачивайся и поехали, – скомандовал первый.

– Куда?

– В обладминистрацию.

– Зачем?

– Там всё объяснят.

– Так, а что у меня проблемы какие-то? – разыгрывал я непонимание, пытаясь выяснить их планы.

– Проблемы! И ещё какие! – донесся сзади визгливый голос второго. – Давай двигай! Сказано, там всё объяснят. Давай сюда телефон!

Первый, не дожидаясь, взял лежавший в подлокотнике телефон и отключил его. Ничего не оставалось – я завел движок, включил аварийку и, вывернув руль в сторону, начал сдавать задним ходом в сторону, чтобы развернуться. Оба пассажира резко подпрыгнули, первый схватился за руль, а второй завизжал:

– Ты ебанутый! Заминировано всё! Задом выезжай, там на дороге развернешься!

Сзади из-под сиденья донеслось жалобное поскуливание. Двое боевиков удивленно переглянулись и начали осматривать салон в поисках источника скулежа. Второй извлек Чапу, которая всё это время где-то пряталась, видимо, под моим сиденьем. Он повертел её, положил назад. Я тем временем задним ходом выехал из периметра, развернулся и не торопясь покатил в сторону города, лихорадочно соображая, что же делать дальше.

Новые попутчики оказались немногословными, и мои аккуратные попытки разговорить их, чтобы вытянуть хоть какую-то информацию и понять, что меня ожидает дальше, не увенчались успехом. Отвечали односложно, а в один прекрасный момент просто сказали заткнуться.

По приезде на «дураковку» нас ожидал обложенный мешками с песком центральный вход в здание администрации и зияющая дыра в фасаде – след от попадания ракеты.

– Паркуйся тут, – скомандовал первый, указывая на бордюр напротив главного входа.

Припарковались.

– Выходи. И псину забирай.

Все втроем вышли из машины. Я забрал с заднего сиденья дрожащую Чапу. Первый уселся на место водителя и загнал автомобиль во двор здания.

– Пошли, – кивнул мне второй.

Мы вошли в здание, прошли по первому этажу и остановились возле одного из кабинетов.

– Жди, – скомандовал мой сопровождающий и, открыв двери, нырнул внутрь.

Я остался стоять в коридоре, поглядывая по сторонам. По коридору туда-сюда сновали какие-то люди в гражданской одежде и камуфляже. Проходя мимо меня, все как один бросали удивленные взгляды. В шортах, с увенчанным красным бантом йоркширским терьером на руках я представлял весьма комичное зрелище. Проходящая мимо женщина, умилившись увиденным, остановилась:

– Ой, какой хорошенький! Это у вас йоршик? Как зовут?

– Чапа.

Она без боязни погладила собачку, а я решил попробовать выяснить хоть что-то.

– А это чей кабинет? – кивнул я на дверь, за которой скрылся мой сопровождающий.

– Тут у нас городская комендатура, – ответила та, почесала Чапу за ухом и побежала дальше.

Через несколько минут двери кабинета открылись и выглянул второй.

– Заходи.

Я зашел. В кабинете за столом сидел еще один мужчина. Естественно, в камуфляже. Он посмотрел на меня, на собаку. Ухмыльнулся. Перед ним лежали мой паспорт, водительское удостоверение и техпаспорт на гелендваген.

– Садись, – кивнул он на приставленный к столу стул. – Машина чья?

– Моя.

– В техпаспорте другое написано.

– По генералке езжу, забыл по запарке взять.

Он пристально посмотрел на меня.

– Машина видная, таких в городе пара штук. Кто ты, если на такой машине ездишь?

Вопрос был ожидаемый, и, стоя в коридоре, я мысленно накидал пару версий того, как очутился на блокпосте. То, что гелик уже не вернут, было и так понятно. Национализация имущества предприятий. И настоящего владельца тоже установят быстро. Мужик в камуфляже был абсолютно прав – таких в городе пару штук. Сейчас главное, чтобы не всплыло мое милицейское прошлое. Тогда характер общения приобретет несколько иную форму. Посему я решил еще немного построить из себя дурачка, а когда начнут наезжать – признаться, что на самом деле я обычный водила, и директор попросил меня выгнать его машину из зоны боевых действий. Версия вполне правдоподобная.

Но ответить на заданный вопрос уже не успел. В кабинет вошел еще один «камуфлированный». Одного быстрого взгляда на него мне хватило, чтобы понять, что все свои версии я теперь могу засунуть куда подальше.

– А чей это гелик во дворе стоит? – спросил он у хозяина кабинета, не обращая на меня особого внимания.

– Говорит, что его, – кивнул тот в мою сторону.

Вошедший посмотрел на меня. Догадка узнавания мелькнула в его глазах, а рот расплылся в гримасе, означающей злобный восторг.

– Ну что, мусор, вот мы и встретились!

Я же поймал себя на мысли, что в этот момент хорошо бы отправиться в прошлое, найти этого самого Мэрфи, придумавшего закон бутерброда («Если что-то дерьмовое может произойти, то оно обязательно произойдет») и придушить в зародыше.