Владимир Николенко - Тот, который хотел убить

– Чего ты меня тормошишь, мужик?.. ой… чего вам от меня надо?

– Ты сообщил продавщице об избитом мужике? – строго спросил полицейский.

– Ты же мне сам битый час орал про него, когда в дверь ко мне ломился… – подключилась продавщица.

– Каком избитом?.. Ах, да, избитом, вспомнил… он там, в заброшенном складе, в бытовке…

– Пошли, покажешь, – пригласил его полицейский.

Павел с трудом встал и неуверенной походкой пошел в сторону склада. Полицейские последовали за ним. Служебная машина тоже медленно поползла вслед за ними.

Сперва они зашли через ворота в складское помещение, затем увидели слева дверь и вошли через нее в бытовку. Слева от двери у стены стоял шкаф, посреди большой стол, никакого мужика видно не было.

– Где мужик-то? – возмутился первый вошедший полицейский.

– Обойди этот стол и увидишь… – сказал Павел, не решаясь войти в бытовку сам.

– А сам-то ты чего не заходишь? – удивился второй полицейский, который шел следом за Павлом и не мог войти из-за того, что Павел встал в дверях и не решался пройти внутрь.

– Боюсь…

– Чего?..

– Он мне приснился на кануне…

– Что? Кто приснился?..

– Этот мужик…

– Ну, приснился и что?

– Мне приснилось, будто он разбудил меня и дал денег на опохмел, и говорит: «Иди подлечись, сходи в ларек». Я и пошел…

– И что?..

– А там мужики водяру брали… Лариску искали… Я им говорю была Лариска… Они увидели меня, испугались и ушли.

– Испугались? Тебя?…

– Меня!..

Вошедший первым полицейский обошел стол и действительно увидел избитого и, к тому же полураздетого мужика. Наклонился над ним и стал щупать пульс. Пульс еще отчетливо был слышен.

– Он живой! – сказал он стоящему в дверях за Павлом полицейскому. Тот позвонил и вызвал бригаду скорой помощи.

Стоящий рядом с избитым полицейский снял с себя куртку и шапку. Шапку подложил под голову, а куртку стал подкладывать под самого избитого. Напарник спешно подбежал, слегка отстранив Павла, и стал приподнимать избитого, а затем переваливать его на расстеленную куртку. Они стали осматривать мужика. У него были длинные волнистые грубые волосы на голове и средней длины борода и усы; на теле – хлопчатобумажные сорочка и подштанники. Верхней одежды на нем не было надето, как и документов при нем не оказалось. Было видно, что бедолагу ударили по голове, виднелся характерный кровоподтек в волосах, и ограбили. Единственное что хоть как-то выдавало его – это необычный перстень на руке.

– Странное ограбление, – заметил снявший с себя шапку с курткой полицейский, – одежду украли, а дорогой перстень – нет.

– Не то что допрашивать, даже и трогать его в таком состоянии опасно.

Другой полицейский тем временем стал осматривать комнату. На полу валялись окурки. На столе лежал мешочек с пирожками, из которых один был надкусан.

– Посмотри-ка, злоумышленники решили подкрепиться после преступления? – остроумно подметил он.

– Это мои пирожки! Мой мешочек! – спохватился бездомный.

Сотрудники переглянулись.

– Что ты тут делал?

– Я пришел сюда поесть, а тут такое, вот, увидел.

– Где ты их взял?

– В ларьке, продавщица дала…

– Дала? В смысле, эти пирожки? – уточнил сотрудник.

– Я же уже говорил, зашел в ларек, там были какие-то мужики, водяру покупали, а когда они ушли, продавщица выгнала почему-то и меня, а потом догнала и в придачу дала этот мешочек с пирожками.

– Давно это было?

– Нет, я недавно был в ларьке и сразу сюда пошел.

– А до этого, где ты был?

– Там… Недалеко от коллектора.

– Продавщица, значит, – резюмировал полицейский.

Через несколько минут приехала машина скорой помощи и забрала ограбленного мужчину.

Полицейские и Павел вернулись в ларек к продавщице.

– Кто у вас тут недавно водку покупал? – спросил полицейский.

– Да, Серега с дружками.

– Их было двое?

– Зашли двое…

– А почему ты бездомного выгнала из ларька…

– От него несло вонью за три версты. Вы что не чуете, как от него разит?..

– И все?

– Все… – настороженно ответила она, – а что, вы на него думаете?

– Я, пока ничего не думаю… – растерянно ответил оперативник, и добавил, – а где они сейчас?

– Понятия не имею..

– Можете их описать?

– Могу, они частенько сюда заходят. Ко мне реже, а, вон, к Лариске – каждый раз наведываются.

– Кто такая – Лариска?

– Сменщица моя, мы с ней через два дня меняется. Завтра она выйдет.

– Спасибо. Сообщите мне, если что-то странное будет происходить, – поблагодарил полицейский.

Они с напарником вышли на улицу. Один из них, увидев следы от другой машины, зашел обратно.

– Они были на машине?

– Я не видела их машины, хотя слышала, как они на ней подъехали и уехали.

– Еще раз – спасибо.

Он снова вышел.

– Следы протектора такие же, что и у склада, – заметил один полицейский.

– Действительно… – подтвердил напарник.

Они сели в служебную машину, и уехал, забрав с собой бездомного.

Глава третья.

«Слава Богу – я жив.

Я могу мыслить, могу ощущать, но не могу двигаться, не могу говорить.

Что со мной?

Я ощущаю воздух надо мною, я могу дышать, вдыхаю этот сладостный воздух.

Как это хорошо!

Я ощущаю какую-то твердь где-то подо мною. Я прикован к ней, не могу пошевелиться.

Тьма. Почему мне темно? Почему нет света? Пусть включат свет!

Свет. Вот же он. Пробивается сквозь веки с трудом открывающихся глаз. Как же хочется избавиться от тьмы и как же больно пробиваться к свету. Он обжигает, опаляет, слепит, но тьма пугает больше. Я открываю глаза.

Как же больно. Откуда эта гнетущая боль?

Где я? Я лежу. Я чувствую руками пастель, я в чистой пастели. Я открываю глаза, я могу открыть глаза!

Вокруг меня люди. Я чувствую их заботу, ненавязчивую и не отстраненную,» – безудержный мыслительный поток рвался из глубины сознания человека, который лежал в больничной палате.

Вдруг из света стало появляться женское лицо, склоняться над ним, и раздался приятный, сдержанный женский голос:

– Вы можете себя назвать?

Взгляд человека сосредоточился на этом милом женском лице, которое отражало искреннее желание услышать ответ.

– Да, слава Богу, – неожиданно для себя произнес он и перекрестился. – Я священник, иерей… – губы его то и дело слипались, – Лазарь, настоятель сельского прихода в Димитрицах.

– Выпейте воды, – предложила женщина.

После того, как он присел и выпил воды, она продолжила:

– Вы знаете, где находитесь?

Он огляделся глазами.

– Очевидно – в больнице.

– Хорошо. А почему вы здесь, знаете?

– У меня болит голова, я ушиб голову, не помню как.

– Что Вы помните последнее?

Он снова уже более пристально посмотрел на сидевшую рядом женщину, задававшую ему вопросы. У нее была располагающая внешность, прямые волосы до плеч, тонкие брови, короткий чуть ноздреватый нос, тонкие губы. На ней был строгий костюм с юбкой чуть ниже колен. На нее был накинут белый халат как будто точно по размеру. Всё было чинно подогнано без видимых изъянов. Лишь глаза, в них была видна еле уловимая усталость, которую она умело скрывала за лёгкой улыбкой.