Лара Гросс - Безрассудные. Книга 1

Амели заметила его возбуждение и ухмыльнулась.

– Ты не избавишься от меня так легко, Эдди Смайлз, – в ее глазах читались серьезные намерения, несмотря на то, что она улыбалась. – Даже если я буду умирать от удушья всякий раз, когда ты трахаешь меня.

Амели посмотрела прямо в его зеленые глаза и чмокнула в кончик носа. Почему-то Эдди не сомневался в искренности ее заявления.

Шэннон Милн многое повидала за свою короткую жизнь. Она была талантливой, востребованной журналисткой, обладающей исключительным нюхом на сенсации, в поисках которых жизнь порой забрасывала ее в самые необычные места, где только можно встретить селебрити. Но иногда даже она грешила тем, что придумывала сенсации там, где их не существовало, если за это платили хорошие деньги. В действительности именно так и работает индустрия развлечений. Если ты не можешь жить интересной жизнью, полной сенсаций, – придумай ее. Поэтому, когда Мэгги Харт позвонила Шэннон и сказала, что ее леди-босс хочет встретиться с ней без свидетелей, девушка не могла отказать себе в удовольствии. Марина Бэл являла собой тот редкий случай в индустрии, когда, будучи ведущей пикантного шоу, к самой женщине было не подкопаться. Порой казалось, что у Марины Бэл вообще не было прошлого, а настоящее, до последнего времени, выглядело до неприличного добропорядочным.

Возможно еще и поэтому, Шэннон крайне удивилась месту, где ей назначили встречу. Уж здесь-то она никак не ожидала встретить такую женщину как Марина. Это был бар на одной из улиц Канэ́ри-Уорф. 6 6 Канэ́ри-Уорф (англ. Canary Wharf) – деловой квартал в восточной части Лондона. Шэннон вошла в помещение, ожидая увидеть все что угодно, кроме того, что предстало ее взгляду. Уютное место с расслабляющей атмосферой и изысканным интерьером оказалось под завязку заполнено студентами и людьми в деловых костюмах, что крайне удивило девушку. Это означало, что обитатели Финансового центра и Университета любили прийти сюда, чтобы расслабиться после суматошного буднего дня.

– Ты Шэннон, верно? – услышала она мелодичный голос с едва различимым акцентом, и увидела перед собой симпатичного молодого человека с короткой стрижкой и темно-карими глазами. Девушка кивнула в ответ, и парень дружелюбно улыбнулся.

– Я Эван, владелец бара, – юноша протянул ей руку. Шэннон дотронулась до его ладони и ей показалось, что земля ушла из-под ее ног. Она покачнулась, и Эван бросил на смущенную девушку странный взгляд, затем снова улыбнулся и кивнул в сторону, по-прежнему удерживая в своих руках маленькую ладонь Шэннон. – Мама ждет тебя. Пойдем, я провожу.

Шэннон уставилась на парня с открытым ртом. Мама! Она и представить не могла, что у Марины Бэл такой взрослый, и что уж там, красивый сын.

«Такой красавчик, а я в раздрае», – с ужасом подумала Шэннон, инстинктивно приглаживая волосы свободной рукой. Она знала, что выглядит так себе. Что было не удивительно. У нее выдался дерьмовый день. Шэннон покраснела под ироничным взглядом юноши и поправила очки на носу.

– Если твоя мама – Марина Бэл, то пойдем, – девушка вздохнула, когда Эван отпустил ее руку, и поспешила за высоким, стройным парнем, разглядывая его широкие плечи и идеальную задницу. Они прошли вглубь зала, молодой человек отодвинул в сторону тяжелую бархатную занавеску и пригласил Шэннон войти в маленькую полутемную комнату.

Шэннон увидела Марину, и снова ее рот открылся в изумлении. Она никогда не встречалась с ведущей лично, – видела ее только по телевизору, – и поразилась тому, насколько хрупкой и свежей выглядела женщина в реальной жизни. Марина буквально излучала позитив и выглядела очень просто, одетая в черные джинсы, шелковую рубашку с закатанными рукавами и, – Шэннон замерла в удивлении, – открывающими татуировки на внутренних сторонах каждой из ее рук. Марина сидела на красном диванчике, слегка откинувшись и потягивая кальян. На ее длинных вытянутых вперед ногах красовались лоферы Гуччи цвета бугенвиллии. В воздухе стоял запах мяты и лимона, и у Шэннон слегка закружилась голова.

– Рада познакомиться, Шэннон, – Марина прервала тишину, жестом приглашая ее присесть. – Думаю, это последнее место, где ты ожидала меня увидеть. Надеюсь, ты умеешь хранить секреты, – сказала женщина, с иронией наблюдая, как неуклюжая девушка пытается угнездиться в низком, глубоком кресле напротив нее, инстинктивно пытаясь скопировать ее позу.

– Если честно, я и представить не могла, насколько Вы отличаетесь в реальной жизни от женщины из телевизора, миссис Бэл. В хорошем смысле, – поспешила добавить Шэннон.

Марина вежливо улыбнулась и сделала очередную затяжку экзотической смеси, заполняя комнату белым густым дымом.

– Можешь обращаться ко мне по имени, – сказала она.

Шэннон закивала, продолжая рассматривать симпатичную и очень загадочную женщину, окутанную не менее мистическим белым дымным облаком.

– Ты курила когда-нибудь кальян? – поинтересовалась Марина, разглядывая смущенную девушку.

– Никогда… Я просто надеюсь… Это не токсично, – пробормотала Шэннон, и следом услышала мелодичный смех, легкий и нежный, как звон хрустальных колокольчиков.

Эта женщина была буквально соткана из магии и шарма. «Будто фея», – мелькнуло в голове Шэннон сравнение.

– Это не токсично. Не более, чем воздух в Лондоне. Это не наркотик, и не запрещенный препарат, – улыбнулась Марина. – Иногда я курю кальян, чтобы расслабиться и привести мысли в порядок. Она поменяла сосок на гибкой трубке и протянула Шэннон. – Попробуй. Не вдыхай глубоко, просто легонько вдохни и выдохни.

Девушка отличалась природным любопытством, ее привлекало все новое, и она сделала затяжку. Марина с интересом наблюдала за ней, мягкая улыбка не покидала ее лицо ни на секунду. Шэннон закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Она была удивлена, потому что ей определенно понравилось чувство легкости и вкус кальяна, да и сам процесс. Девушка хихикнула, когда Марина спросила:

– Не так уж и плохо, правда?

– Это действительно прикольно! – воскликнула Шэннон и сделала еще одну затяжку.

– Только не увлекайся, а то голова закружится, – предупредила ее Марина.

Некоторое время они сидели молча, затем Шэннон осмелилась сказать:

– Я понятия не имела, что у Вас такой взрослый сын.

Горькая усмешка появилась на лице ее очаровательной собеседницы.

– Эвану всего двадцать один, – заметила Марина. – Просто ему пришлось быстро повзрослеть. Я не смогла обеспечить ему нормальные тинейджерские годы.

Шэннон услышала боль в голосе женщины и посмотрела на нее со смесью любопытства и жалости. Кто знал, через что прошла эта женщина. Она была настолько открытой, сколь и абсолютной загадкой для большинства. И эта вот женщина захотела встретиться именно с Шэннон, в таком укромном месте и без свидетелей. Миллион вопросов крутились на кончике языка девушки, когда Марина, наконец, сказала: