Андрей Щупов - Ящер

– Та-ак… – Елена обвела комнату шальным взором. В эту секунду она тоже походила на человека готового швыряться чем попало. Может быть, даже не только бокалами, но и самыми настоящими гранатами.

– Та-ак! – вновь повторила она. – Вот, значит, где мы развлекаемся!

– Как в анекдоте, – вполголоса фыркнула Надюха. – Надо было мне под диван залезть. Или в шкаф.

– Залезешь, милая! – грозно пообещала Елена. – В такое место залезешь, что обо всем на свете забудешь!

– Ты ее боишься? – Надежда с любопытством покосилась на меня. Я холодно покачал головой.

– И все-таки с колен твоих я слезу, ага? Неудобно как-то. Шваркнет табуретом – и одним ударом семерых. В смысле, значит, двоих…

А Елена и впрямь наступала. В руке она сжимала кнопочный нож – маленький, но вполне убеждающий в серьезности намерений. Надежда вскочила с дивана, ухватила за угол подушку.

– Только подойди!

– Да я тебя насквозь… Пигалица! – Елена задыхалась от ярости. Рот у нее гневно кривился, из глаз в три потока бежали слезы.

– Давай, давай! – подзадоривала Надюха, помахивая подушкой. – Мне терять нечего.

– А мне есть! – фальцетом выкрикнула Елена. – Есть, гадина такая! У нас семья, к твоему сведению! Понимаешь ты это, дрянь мерзкая?

Напряженная ее фигура в усыпанном блестками голубом платье, с шарфиком, свисающим чуть ли не до пола, выглядела более чем нелепо. Да еще этот ножик в руке.

Елена сделала неумелый выпад, Надюха ловко отбила удар подушкой. В воздух взвились мелкие перышки, словно столкнулись на рыцарском поединке два петушка. С концертом пора было заканчивать.

– Сядь! – гаркнул я, указывая Елене на кресло. – Сядь, я сказал!

Окрик подействовал на нее, как удар плетью. Вздрогнув, супруга остановилась. Дурацкий ножик, кувыркнувшись, упал к ногам, она обмякла.

– Сядь! – более спокойно повторил я, и она послушно рухнула в кресло. – А теперь ты выслушаешь меня. Молча и без истерик.

– Босс, – в комнату шагнул Витек, телохранитель Елены. Только сейчас до меня дошло, что в квартиру женушка по своей собственной воле проникнуть никак не могла. Даже если бы узнала адрес. У нее просто не было в наличии нужного ключа. Вывод напрашивался наипростейший: Витек, некогда водивший дружбу с гастролерами-домушниками, кое-что, должно быть, еще помнил о замках и запорах. Именно он и впустил сюда Елену. Рыцарь хренов!

– Пошел вон!

– Босс! Вы не должны так с ней обращаться…

Почти не думая что делаю, я выхватил «Беретту» и выстрелил. Все-таки рефлексы у Витька были неплохие. Свой собственный «тэтэшник» он тоже почти высвободил из-за пояса, но с Ящером ли ему тягаться? Натовская пуля угодила в цель, опередив советскую, и поваленным деревом телохранитель с грохотом обрушился на ковер. Не глядя на дам, я дотянулся до трубки сотового телефона, машинально набрал код. При сгустившейся тишине сухо отдал необходимые указания экспресс-группе. Нечего моей охране заниматься похоронными делами. А гаврикам, что сутки напролет крейсировали на тачках в указанных районах, я отстегивал немалые суммы. Денежки следовало отрабатывать.

– Ты убил его… – дрожа, прошептала Елена. Красивое лицо ее было сморщено и искривлено, губы прыгали, обещая скорые рыдания. Сунув трубку телефона в карман, я плеснул в бокал сока, сунул под нос супруге.

– Пей!

Она машинально взяла, несколько раз глотнула и раскашлялась. Все с той же продырявленной подушкой в руках Надюха стояла посреди комнаты и смотрела на нас круглыми глазами.

– Это была самооборона, ты видела.

– Ничего себе самооборона!

– Не переживай, показаний никому давать не придется, – я тоже налил себе порцию сока, воняющую порохом «Беретту» сунул в кобуру. Не забыть потом отдать Сене Рыжему. Пусть почистит…

Слыша, как тикают настенные часы, я молча цедил апельсиновый нектар. Девочки мои, по счастью, тоже молчали. Должно быть, минут через пять за окном взвизгнули тормоза, прибыла похоронная команда. Вбежавшим, я указал на тело Витька.

– Заберите.

Они деловито ухватили лежащего за руки и за ноги, рывком подняли. Витек протяжно застонал.

– Гляди-ка, живой! – я удивился. – Значит, судьба.

Парни с немым вопросом уставились на меня. Живых, как известно, не хоронят. Разве что в исключительных случаях.

– Что ж, его счастье. Везите к лепилам.

– К Артуру?

Я кивнул. Если дело экстренное и не самое сложное, Артур – надежнее всего. Добротный хирург, не гнушающийся левым заработком, с основательными связями в белохалатном мире выручал нас и раньше.

– Пусть обслужит по полной программе. И еще… Кого-нибудь обязательно оставьте рядышком. Как говорится, на всякий пожарный.

– Могут за ним прийти?

– Да нет, как раз наоборот. Это он может уйти.

Парни покинули квартиру, замок деликатно щелкнул. Дверями в моих апартаментах не хлопают. Потому как не принято.

Пройдя в прихожую, я все-таки проверил замок. Выглядело все на первый взгляд чисто и опрятно, ни царапин, ни заусениц. Витек работал отнюдь не топорно. Я в сомнении пожевал губами. Может, не следовало совать его в примитивную охрану? И от кого, если честно, охранять мою женушку, когда все знают, что она «ящерица»? Знают и обходят далеко стороной. Правда, Витек, кажется, осмелился… Вернее, это она осмелилась, а он, дуралей, просто потерял голову. В двадцать лет не слишком напрягают извилины, по себе помню. Потому и двинул в свое время прямиком на филологический. Вопреки логике и советам. Потому и с парашютом первый раз сиганул, зная только что дергать надо за кольцо, потому и декану залепил пощечину не втихаря, а на виду у всего педсовета. Злым был, дурным. То есть я и сейчас злой, но уже не дурак. Далеко не дурак…

Вернувшись, я с удивлением застал рыдающую Елену в объятиях у Надюхи. Мелкая соплюха гладила по золотистым волосам моей женушки и простодушно утешала:

– А ты брось его на хрен. Чего мучиться? Другого, что ли, не найдешь? С твоей-то внешностью. Да этих козлов на каждом углу, на каждом курорте – все равно как окурков. Детей нет – и ладно. Значит, проще будет расстаться. Себя надо устраивать, а не за мужика держаться. Хочешь, вместе время покантуемся? Дельце какое-нибудь замутим. Ты же дура бестолковая, ничего о жизни не знаешь, а я учить тебя буду. И хахаля тебе нового найдем.

Я приблизился к столику, повторно налил себе сока. Картинка, которую рисовала Надюха, показалась мне комичной. Эта соплюха в роли поводыря моей супружницы! Самое настоящее ха-ха!..