Алексей Реборн - Озверевшие

Поодаль, у дороги, ведущей к парковке, стоял мужчина в сером рабочем костюме. Он смотрел на труп, окруженный толпой, и улыбался.

Спустя полтора часа консультант страховой компании тщетно пытался объяснить разъярённому мужчине, что падение самоубийцы на крышу его автомобиля не является страховым случаем.

Вторник, 29 августа 2028 г.

В деревянном храме на берегу реки заканчивались приготовления к праздничной службе. Прихожан с каждым годом становилось всё меньше и меньше – даже на Пасху собиралось чуть больше десятка, но священник, которого звали отец Тихон, выполнял все ритуалы, как того требовали каноны. Его не пугало то, что храм придётся закрыть – в отличие от многих, он не зависел от грошовых пожертвований. Основной доход ему приносила лесопилка, построенная им на заднем дворе. Однако то, что ряды верующих редеют, не давало ему покоя. Тихон понимал, что тому есть объективные причины. Патологическая тяга к роскоши высших чинов, сексуальные скандалы и внутренние разногласия подорвали народную веру в непогрешимость церкви. Спрашивая себя, можно ли было это предотвратить, он всё чаще склонялся к тому, что нет. Падение авторитета шло по накопительной, года и десятилетия, и этот процесс ему пришлось наблюдать с детства.

Впервые о греховности духовенства Тихон услышал от набожной бабушки. Она называла местного попа плутом, жаловалась, что он появляется на людях пьяным и вообще превратил храм Божий в магазин.

– Нет в нём веры. Нет, и не было. Слуга антихриста он, – раздражалась каждый раз бабушка, едва завидев того на улице.

Маленький Тихон не понимал, почему ей так не нравится безобидный низкорослый толстячок с бородой, и, будучи весьма любопытным, задавал много вопросов, постепенно узнавая о церкви и вере.

Он рос необычным для маленького села ребёнком. В то время как большинство мальчишек играли с еле живым мячом, Тихоня, как его прозвали сверстники, проводил время наедине с собой. Ему нравилось забираться вглубь лесной опушки, наблюдать за птицами, гулять вдоль извилистой речки. В такие моменты он чувствовал себя причастным к чему-то великому, что невозможно почувствовать, находясь среди людей. Ему казалось, что это «что-то» и есть то, что все называют Богом.

Бабушка всячески поддерживала его стремление познать Бога. Ей нравилось пересказывать ему житие святых и те части Библии, которые казались понятными для его возраста. В один момент Тихон загорелся идеей стать священником. Настоящим, таким, чтобы бабушка им гордилась.

– Ничего плохого в этом не вижу, – сказала мать, услышав об этом.

– Пусть сначала нормальную профессию получит, рабочую, чтоб прокормить себя смог, а там посмотрим, – ворчал его отец, в глубине души надеясь, что сын передумает.

Но Тихон не передумал. Окончив девять классов сельской школы, он отучился на плотника в городском училище, после чего отслужил срочную службу в армии. По возвращении Тихон вновь заговорил о своей мечте, но отец убедил его, что без опыта работы диплом ничего не стоит, и следующие полтора года Тихон отработал на мебельной фабрике. Он понимал, что отец просто тянет время, потому тайком подал документы в духовную семинарию, а после успешно сданных экзаменов уволился с работы. Родные не сильно удивились такому повороту событий. Мать его поддержала, бабушка была просто счастлива, даже отец, бросив сдержанное «решился, так делай», пожелал удачи.

В семинарии Тихону и правда везло. На первом курсе преобладала в основном учёба, на втором и третьем приходилось много работать, но не было ничего непосильного. Курс был дружный, отчего труд давался легче, да и в свободное время было с кем поговорить. На последних курсах некоторым миловидным семинаристам начали уделять «особое» внимание, но Тихона эта негласная сторона церковной жизни обошла стороной, хотя вначале факт её существования всерьёз пошатнул веру.

– Да, не все здесь живут по Божьим законам, – сказал как-то Тихону учитель пения. – Но это не должно отвернуть тебя от Господа нашего. Наоборот. Женись, прими сан и неси веру людям.

Так Тихон и поступил. Ему помогли найти стройную молчаливую невесту из верующей семьи, и незадолго до таинства рукоположения они поженились и обвенчались. Всё шло хорошо, пока молодой священник не увидел храм, в котором ему предстояло служить. Полуразрушенное деревянное здание с выбитыми окнами и прогнившими полами, расположенное в маленькой подмосковной деревушке, было совсем не то, чего он ожидал. Однако это его не испугало. Полный веры и решимости, Тихон начал собирать деньги на восстановление храма. Это время было самое трудное. Искренне верующие люди, такие же бедные, как и он сам, мало чем могли помочь. Остальные были не против один-два раза в год посетить церковь, но когда разговор заходил о деньгах, они тут же меняли тему. Процесс затягивался, приходилось экономить на всём и жить впроголодь. Жена уговаривала Тихона обратиться с просьбой к епископу, добиться перевода в другой храм, но тот лишь отмахивался.

– Господь наш столько испытаний вынес. Неужели мы с этим не справимся? – говорил он ей с улыбкой.

Молодая матушка соглашалась, терпеливо выжидая. Спустя год, когда деньги на ремонт, наконец, нашлись, Тихон стал пропадать на стройке, буквально ночуя на ней. Он не замечал, что жена всё чаще стала уезжать в гости к маме, а спустя полгода и вовсе объявила о том, что подаёт на развод. Ни протесты её родителей, ни уговоры Тихона не смогли на неё повлиять. Три месяца для примирения, назначенные судом, лишь оттянули неизбежное. Став целибатом поневоле, Тихон впал в отчаяние. Родители умоляли его не постригаться в монахи, чтобы не прерывать род, да и сам он не был готов дать обет безбрачия. Ему всегда хотелось иметь полноценную семью, в какой он рос сам, и детей Тихон любил. Смириться со своей участью помогла лишь вера в Бога и храм, ремонт которого шёл к завершению.

Не имея возможности создать семью, Тихон решил посвятить жизнь помощи своей пастве, притом не только духовной. За два года ему удалось скопить средства на строительство лесопилки, доходами от которой оплачивалась раздача бесплатной еды для малоимущих прихожан. Попутно она давала и рабочие места для двух-трёх мужчин. Доброта и участливость Тихона не остались незамеченными, и к нему в храм стали стекаться прихожане сначала из соседних деревень, а следом и из близлежащего города. Бывали дни, когда храм едва мог вместить в себя всех желающих, что вызывало зависть, а порой и ненависть других священников.

Но те годы остались позади. Теперь в церковь приходило мало людей, лесопилка уже не приносила такого дохода, как прежде, и отец Тихон с трудом мог прокормить себя. Однако он верил в лучшее будущее, потому его дело жило.