Лидия Перепелица - Вакцинация

Впервые за долгое время Алексей решил идти на работу пешком. Жил он в трех кварталах от интерната, поэтому дорога заняла минут двадцать. В пути по сторонам не смотрел, да и вообще ничего не замечал вокруг. Лишь на входе в интернат Алексей обратил внимание на смотрящего ему прямо в глаза ворона, сидевшего на воротах, будто египетский страж Анубис.

Придя на работу, директор первым делом спустился в подвал, где без удивления обнаружил аккуратно сложенные черные коробки. Он насчитал шесть штук. Без этикеток и надписей, без записки, без инструкции. В каждой коробке находилось по шесть небольших коробов, завернутых в стрейч пленку для машинной упаковки. Развернув один короб, Алексей увидел погруженную в наполнитель ампулу объемом шесть миллилитров. Немного дрожащими пальцами он приподнял ампулу и поднёс к свету – жидкость была ярко-желтого цвета.

«Какой насыщенный цвет», – подумал директор.

Так как ключи от подвала имелись только у него, никаких сомнений в подлинности вчерашнего разговора не возникло.

«Ну что ж, эксперимент запущен, ждем дальнейших инструкций».

Вернувшись на первый этаж интерната, уже более размеренным, спокойным шагом Алексей направился прямиком к фельдшеру. Дверь в медицинский кабинет как обычно была открыта.

– Доброе утро, Люся.

– О, Алеш, заходи. Сейчас поставлю чайничек. Ты что, не выспался? Прям синяки под глазами. Что-то случилось? – спросила она участливо.

– Да, Люсь, случилось. Пока сказать ничего не могу. Возможно, и не смогу.

Людмила Агаповна встревоженно взглянула на Алексея, но уже в следующую секунду эффектно поправила полупрозрачную блузку и продолжила суету над чаем.

– Леш, ты меня пугаешь. Рассказывай.

– Люсенька, никто не умер, все нормально. Это даже хорошие перемены. Уверен. Как только появится возможность, ты узнаешь обо всем самой первой.

20 апреля; четверг; 18:24

Вечером за ужином Алексей нервно поглядывал на часы, был задумчив и молчалив. Его жена привыкла к тому, что завтраки и ужины проходят достаточно холодно и обыденно, без трепетных разговоров об увиденных снах или пережитых событиях дня. Последние три года их брак трещал по швам и держался лишь на взаимном согласии жить как соседи. У этих соседей были обязательства друг перед другом, выполнение которых стало фундаментом для неких новых отношений, отдаленно напоминающих семейные и совершенно не похожих на близкие родственные. Но все же Воронцовы жили вместе, праздники проводили вместе, да и для остального мира были обычной семьей без особых конфликтов и разногласий.

Как-то года два назад Алена прогуливалась с дочерью недалеко от интерната и случайно увидела в окне кофейни, расположенной ровно напротив его работы, своего благоверного с какой-то дамой. В груди все сжалось до боли, тело начало трясти. Но, недолго думая, Алена завернула в эту кофейню, подошла к супругу поприветствовать и порадовать мужа встречей с Анечкой, все еще надеясь, что интуиция ее зря пугает. Как ни в чем не бывало Алена, держа Аню на руках, с широкой красивой улыбкой подошла к Алексею и все прочитала в его глазах. Он тут же засуетился, начал всех между собой знакомить, неуклюже оправдываться. Дама оказалась новым фельдшером Людмилой с каким-то странным отчеством. Алена отметила, что новый фельдшер оказался более, чем привлекательным, и не могла поверить в то, что супруг ей изменял. Но в голове сложился такой простой пазл: бесконечные задержки на работе, положительные изменения во внешности Алексея, длительные перерывы в близости. Изменял. Вот с этой новой сотрудницей, с которой они в обеденный перерыв якобы обсуждали варианты борьбы с сезонным гриппом воспитанников интерната, поскольку в остальное время оба страшно заняты.

Алена окончательно поняла, что муж отдалился, спустя некоторое время после знакомства с его любовницей. Алексей расслабился и перестал скрывать, что домой он возвращается исключительно из-за дочери.

«Восемнадцать сорок пять. Какого черта время так тянется?

Интересно, что будет сегодня?

Что, если я где-то допустил ошибку? Они тогда выберут другой интернат, а меня могут вообще убрать, я же слишком много знаю. Да, я обязан убедить их в том, что все чисто! Все так, как в их инструкциях. Было бы, конечно, удобнее, если бы эти инструкции были на бумаге или в электронном сообщении. Я бы подсматривал, убеждался, что все делаю верно, и, может, был спокойнее. Или…

Ну, конечно же, они следят за мной! Сто процентов, у них везде есть жучки. И в интернате, и тут тоже. То есть, пойди что не по плану, меня бы тут же отстранили от дела. Точно! Значит, все в порядке.

Вот я параноик!

Ладно, что может быть сегодня? Дозировки, метод применения вакцины?

Ох, как же тянется время…»

Мысли огромными составами неслись по лабиринтам разума, сбивая друг друга на ходу. Наконец, зазвонил мобильный. Долгожданный звонок со скрытого номера буквально заставил Алексея подпрыгнуть. Трясущимся пальцем он еле попал на зеленую кнопку приема вызова.

– Ал… – в горле пересохло, собственный голос показался ему чужим и хриплым, – Кх-кх, алло? – выдавил он более четко и максимально, на его взгляд, уверенно.

Алексей услышал, как с ним поздоровался какой-то мужчина, который представился неким аналитиком и спросил о его самочувствии.

– Да, и вам доброго вечера. Как я себя чувствую? Не совсем понял.

Мужчина аналитик пояснил, что для чистоты эксперимента они обязаны отслеживать его эмоциональное состояние. Им это нужно с целью предупреждения срыва испытаний из-за возможных отклоняющихся от нормы эмоциональных всплесков куратора – так они называют Алексея в данной операции. Якобы такие всплески могут привести к нежелательной утечке информации или внедрению им собственных нововведений, которые в данном вопросе совершенно неприемлемы.

– Да я вроде бы ничего. А что можно называть отклонением от нормы? – решил уточнить Алексей и узнал, что проблемы с аппетитом, сном, замкнутость, агрессивность, желание поделиться проблемами и многое другое, часть из которого, как он отметил для себя, в его поведении уже присутствует, и есть отклонение от нормы.

Также он услышал, что теперь о его состоянии будут справляться ежедневно, полученную информацию фиксировать в какой-то протокол личного дела и отслеживать динамику эмоций. В случае выявления критических показателей, операцию могут приостановить или прекратить вовсе. Но чтобы не допускать таких крайних мер, ему порекомендовали попить какое-нибудь успокоительное на основе трав, поскольку его сознание должно быть свободным от эмоций, спокойным и уравновешенным. Из всего этого Алексей сделал вывод, что разговаривает с каким-то психологом или вроде того.