Антон Поп - Рукописи из провисшего ящика

«Станция «Щелковская». Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны». – Приятного тембра голос прозвучал во сне, но не разбудил меня. Только удар раздвинувшихся дверей заставил открыть глаза. Взмокшая под капюшоном голова почувствовала потоки прохладного воздуха, быстро наполнившего вагон. Пора выходить – приехал.

Делаю рывок вперёд – тело не слушается, я не могу оторваться от сиденья. Ещё рывок. Что происходит? Меня словно приклеили. Начинаю паниковать. Неожиданно становится темно.

Открываю глаза. То было сном. Я так и не доехал до нужной станции. Сижу рядом с Кирюхой. Встать с места так и не получилось, сколько я ни пытался. Наш состав, по-видимому, стоит на отдыхе в каком-то тупике. Мне страшно. Но все же лучше подземная мгла и пустой вагон, чем то, что пришлось пережить минувшим днём.

***

Дорога к тётушке на окраину Москвы от Ярославского вокзала лежала через метро. Может были и другие пути, но мне, студенту Московской Духовной Семинарии, главное, чтобы быстро и недорого. К тому же академический день, как песок сквозь пальцы, развеивался, оставаясь считанными песчинками впечатлений от вкусной домашней еды, горячей ванны, сорокадюймового телевизора и дивана с рельефной спинкой и широким твердым подлокотником. Кружка крепкого зелёного чая, массивный кусок батона с намазанным ореховым маслом (или сливочным, со слоем клубничного варенья) и пульт от телевизора с двумястами телеканалами! Щелк, щелк, щелк, щелк…

Покамест щелкало только в моей голове от осознания предстоящего испытания – Московский метрополитен. Шел второй год обучения – несколько академдней на счету, несколько часов под землёй. Но всегда, как в первый раз.

Метро – это параллельный мир, параллельная Москва, – к нему невозможно привыкнуть. Метро – мир со своими негласными законами, которые гражданин принимает по умолчанию, оказавшись по ту сторону турникета. Эскалатор погружает в самый нижний, созданный человеком, слой биосферы. Когда-то сапиенс вторгся сюда, в пределы Земли Сырой, и принял одно условие, без которого подземный транспорт не может существовать – деволюция человека.

По мере удаления от поверхности Земли внутренний человек делает скачок обратно – к червям. Клиент подземки не осознает данного процесса. Он происходит вне зависимости от желания, уровня образования, социального положения. Ступил на черную движущуюся ленту – добро пожаловать в царство любителей земляных бактерий и гниющих остатков растений.

Минута за минутой долгожданный свободный день растворялся в веществе невозвратного прошлого. Через месяц съездить не получится – дежурство на кухне в студенческой столовой. Поэтому – вперёд!

Спешным шагом выхожу из голубой Сергиево-Посадской электрички. Вливаюсь в поток приехавших. Дистанция и интервал – два бога, два закона, на которых держится минимальный порядок в этом тесном портале между регионами и столицей.

Аккуратно вставляю билет штрихкодом в отверстие, подсвеченное зелёным. Кайфую от этого действа: всего лишь бумажка, а открывает ворота в Москву.

Вот и она – сама в себе столица. Во дурррраааак! Можно же было сразу с перрона в метро спуститься. Выкручиваю кульбиты сквозь людской поток, смывающий всех неопытных со стороны поездов дальнего следования. Двигаюсь к центральному входу станции «Комсомольская». Говорят, это одна из самых глубоких станций. Читаю: «входа нет». Точно! – с другой стороны. Всё, как в первый раз.

Из туда-сюда ворочающихся дверей дунуло подземкой. Чувствую – метаморфоза началась. Теряю внутреннего себя.

Пользование языком у билетной кассы ограничено несколькими фразами: «мне на одну поездку», «мне на две в одном билете», «на пять поездок, пожалуйста», «оплата наличными», «оплата по карте». Спешу к турникетам. Наперерез моему движению приближается мужчина: «Пройдите по моему билету, а мне свой отдайте». Я теряюсь. Сзади вырастает хвост из нервных индивидов. Смущённо отдаю свой билет. Незнакомец прикладывает какую-то штуку к валидатору. Я прохожу через открывшиеся створки.

За турникетом пользоваться речевым аппаратом запрещено. Червяку под землёй он ни к чему. Ротовое отверстие нужно только для пропускания грунта через себя – незаменимая функция перемещения под землёй.

Глаза людей на встречном эскалаторе становятся все мутнее и мутнее. Оборачиваюсь к сзади стоящему, смотрю ему в глаза, убеждаюсь – он тоже деволюционирует. Значит и я превращаюсь в червя.

Во встречной полосе широкого коридора «Комсомольской» вижу знакомое лицо – однокурсник-москвич идёт к эскалатору. Смотрим друг на друга, надо бы остановиться, поздороваться по-семинаристски, но нельзя – потоки быстро разнесут в разные стороны, да и рот не откроешь – мы здесь кольчатые. Кольчатые на кольцевой. Сыра Земля любит подшутить над человеком.

Направо или налево, направо или налево. Где же?…, а вот, фууу, успел разглядеть на подсвеченной табличке, с какой платформы до синей ветки доехать. Ныряю между двумя колоннами к путям. На ходу задираю голову – любуюсь мозаикой, всматриваюсь так, словно в последний раз вижу эти шедевры.

Стоя у края платформы ещё раз убеждаюсь, изучая ветвистую схему на стене, что не ошибся с выбором стороны. Небезопасно конечно – никаких ограждений. А вдруг сзади кто толкнет, или просто голова закружится, и упаду на пути перед приближающимся поездом. Отхожу подальше, ближе к колонне.

Двери закрываются прямо за моей спиной – все же у колонны ожидать тоже не вариант. Остаюсь у входа – все равно на следующей выходить. Народу много, даже за поручи не схватиться.

Странно, одно место свободно. Раздвигаю двух пассажиров, зажусь. Во дурррраааак! Ладно, раз уж сел – посижу.

Движущийся человейник дурманит тишиной – только шум от механизмов состава проникает внутрь и держит в напряжении. Осматриваюсь. Красивая девушка читает «Скотный двор», парень в худи, не открывая рта, подпевает кому-то поющему из наушников, несколько пассажиров торчат в телефонах. В общем, кто как коротает время безмолвия. Люди как люди. Только с помутненными глазами. Я в их числе.

Слева от меня сидит парень с наброшенным на низко опущенную голову капюшоном. По-видимому, он смотрит в пол. Пару минут я вглядываюсь в соседа. Он будто пытается максимально абстрагироваться от окружающей обстановки. Мне кажется, или ему реально плохо? Я уже собираюсь спросить, нужна ли помощь – он поворачивается ко мне, держа указательный палец у рта. Хорошо, буду молчать.

***

На меня смотрели обыкновенные человеческие глаза – зеркальные глаза наземного обитателя. Я хотел вновь обратиться к незнакомцу и спросить, как у него получилось избежать деволюции. Но тот настойчивей приложил палец перпендикулярно линиям своих губ. К этому жесту добавились брови домиком. Ладно, убедил окончательно. Однако взглядом я дал ему понять, что требую разъяснений.