Настасья Лис - Их было девять…

Мама разговаривала с ней, как со взрослой, и объясняла каждый раз, что они не могут позволить себе в данный момент «ни братика, ни сестрёнку, так как за ними надо ухаживать, а, если я буду ухаживать, то, кто, тогда, будет работать?» «Я буду ухаживать за ними!» – Хныкала Аня. «У нас и мужчины-то нет в доме, который бы о нас позаботился». Аня принимала этот веский аргумент и затихала, борясь в душе с разочарованием. Но периодически какие-то мужчины всё-таки захаживали в гости на чаёк. Они потихоньку, почти шёпотом, общались с мамой в кухне, пока дочка сидела в своей комнате за уроками. Потом мама собиралась, и они шли в кино или на концерт. В какой-то момент в маминой жизни появился некий Вячеслав Павлович. Он был старше её лет на двадцать, очень красиво и необычно ухаживал. Он пёк самые вкусные пироги, которые Ане удалось попробовать в своей жизни. Они были то с яблоками, то с мёдом, то с вишней. В силу этого обстоятельства и в силу его крайней обходительности, Вячеслав Павлович понравился Ане, как человек, как дедушка.

Но когда он предложил маме выйти за него замуж, обе дамы, почти не раздумывая, решили, что это не вариант. Как человек, он был наимилейшим, аккуратным хозяйственным (ещё каким!), наверное, любящим. Но мама у Аньки была молодой для него. Она на свой-то возраст выглядела с трудом, а тут – жених совершенно иного склада, как будто из другого мира и времени, как будто с другой планеты. Однажды, когда мама задержалась на работе, Аня захотела сделать для нее что-нибудь приятное и остановилась на мысли приготовить вкусное блюдо. Девочке было тогда чуть больше восьми лет. Сначала она быстренько разморозила курицу в горячей воде, а затем, покрыв ее внушительным слоем соли, положила на противень и отправила запекаться в духовку. Мама пришла почти вовремя, когда по всей лестничной площадке уже успел распространиться жуткий «запах» от неразделанной курицы…, – Аня невольно улыбнулась, – эти мысли успокоили ее и напомнили о родном доме. Картошка оказалась более съедобной, но чего-то тоже в ней не хватало. Возможно, если бы она приправила все это загустевшим красновато-бардовым «соусом», как все остальные, то и съела бы блюдо. Однако и у него вид был не совсем аппетитным, и гостья предпочла все-таки остаться на сегодня голодной, нежели мучить свой организм невкусной едой.

После трапезы все также, молча, встали из-за стола. Аня привыкла сама убирать за собой посуду, и здесь, глядя на то, как все отужинавшие, кроме Старухи, покинули кухню, замешкалась возле тарелок. На помощь снова пришел Олег Борисович.

– Аня, ты, кажется, хотела со мной поговорить?

– Да, Олег Борисович. Меня интересуют студенческие строительные отряды, – воспрянув духом, ответила гостья.

– Очень хорошо. Знаешь, в молодости я тоже ими интересовался, просто мечтал поехать в составе отряда куда-нибудь на Минеральные Воды, чтобы не столько хорошо заработать, сколько отдохнуть всей душой.

– Пойдем в мою комнату, покажу тебе фотографии, где я со своими студентами. Отряд, увы, не был выездным, а занимался строительством школы и гаража в нашем поселке. Аня с удовольствием согласилась остаться наедине с преподавателем, – им было о чем поговорить, и именно с глазу на глаз. Через минуту они пересекли темный узкий коридорчик и оказались в небольшой комнатке. Сквозь плотные зеленые шторы с трудом пробивался дневной свет. Казалось, что лучики солнца даже в самый яркий день терялись в этой тяжелой ткани. Напротив двери стоял небольшой письменный стол с множеством маленьких деревянных ящичков. На нем был «легкий» беспорядок: валялись ручки, карандаши, белые и испачканные листы бумаги, стопка старых толстых тетрадей, остатки разорванной стирательной резинки. А между всеми этими предметами нашел свое «пристанище» добрый слой пыли. Воздух в помещении был сжатым, отчего постоянно хотелось чихать. Над столом и по периметру комнаты располагались массивные деревянные полки с немалым количеством разного рода книг. Почти посреди комнаты одиноко «красовался» старинный стул, все с тем же когда-то зеленовато-золотистым орнаментом. Справа от двери располагался простенький объемный диван, какие производили еще в Советском Союзе.

– Проходи, присаживайся, – прервал наблюдения Ани Олег Борисович, указывая на диван. А сам приземлился на потрепанный антикварный стульчик. Гостья повиновалась и уже прониклась доброй симпатией к этому человеку. Олег Борисович полностью вписывался в обстановку своей комнатки и, казалось, они не могли существовать друг без друга. Он принял более удобную позу, раскидав по полу ноги, обутые в махровые зеленые тапочки.

– В 1972 году меня назначили командиром студенческого строительного отряда «Северный». Я планировал еще за год до этого стать во главе отряда, когда стройка в нашем посёлке только началась. Но не успел, – назначили другого человека. Зато всё получилось на следующий год. Сначала я очень был рад этому, тщательно готовился к дислокации, но на практике получилось все очень плохо, – с этими словами экс-командир опустил голову, потупил взгляд и начал ковырять ногой запыленный пол в том месте, где выступала крышка погреба. – Вы не смогли выполнить план или случилось что-то более серьезное? – Аня хотела сохранить контакт на нужной волне и поэтому старалась нагло не лезть ему в душу. – За половину рабочего периода пропали девять наших студентов. Сначала думали, что они просто соскучились по родным и сами бежали из отряда, но затем выяснилось, что это не так. Обыскали все: лес, реку, проверили дома местных жителей, но ребят так и не нашли. – Остальные бойцы сначала переживали за товарищей, а потом стали беспокоиться за свои жизни, боялись выходить из домика, практически забросили фронт работ. Конечно, отряд не только не справился с запланированным объемом строительно-монтажных работ, но и был досрочно расформирован. – Груз вины во многом пал на меня, как на командующего и отвечающего за безопасность студентов, – он продолжал упрямо смотреть в пол и сдирать с него засохший слой грязно-бардовой краски. В чем-то Ане было жаль этого человека, ведь он не виноват в произошедшем. Хотя…, кто же ответит, тогда, за исчезновение молодых ребят?

– Ты знала об этом и тоже считаешь меня виновным в смерти…, в исчезновении студентов? – Олег Борисович некоторое время все еще смотрел в пол, потом несмело поднял глаза на девушку и как-то беспомощно улыбнулся.

– Нет, что Вы, как я могу судить о том, о чем мало знаю?

– Я рад…, я рад, – теперь он посмотрел на нее полностью, прямо в глаза, как будто проверяя достоверность всего ею сказанного, и подобрал ноги под стул.

– Хочешь, я покажу тебе фотографии, на которых я вместе со своими ребятами? Есть у меня и семейные кадры.