Никита Белугин - Притчи. 1—10

Как я и сказал, он не занимался чем-то одним, а не брезговал ничем, разве что может быть излишним физическим трудом… Но речь не о том. Дело в том, что он никогда ничего не продавал ещё детям, ну или подросткам, разница не велика. Дети гурьбой валили к нему на точку, одни поглазеть, другие с мамами и папами по-деловому осматривали продукт. И да простят меня – автора блюстители нравственности (к коим и я – автор сам себя отношу), но вынужден описать один момент в жизни Алексея того самого Тенгизовича, попытавшись сделать это в деликатной форме.

Очередные недоросшие клиенты были две девушки лет пятнадцати или старше, но вобщем совсем ещё несмышлёные и физически тоже неразвитые. И странное дело, Алексей Тенгизович вдруг почувствовал в отношении одной из них (светленькой) такое вожделение, какое он чувствовал к жене, прожив между прочим с ней десять лет пока не развелись. Ему в жизни никогда не нравились «малолетки», у него у самого двое несовершеннолетних, правда живут с их матерью, но всё же… И вот он ощутил страсть на удивление самому себе. Надо сказать, что они вовсе не были красавицами, то есть ещё не думали об этом: были не накрашены и одеты в удобную одежду, а не женскую. Клиенток этих он разумеется отпустил с миром, никак не выдав себя. Но сам в себе он подумал: «Уж не маньяк ли я? Ведь маньяки редко бывают двадцатилетними, может оно так и начинается? Ведь действительно, почему маньяки всегда старые? Ведь живут же столько лет, без всяких признаков и раз… Да сейчас и про маньяков-то не слыхать, может из-за камер наблюдения боятся или не боятся и быстро ловят их, а может нам не показывают их просто. То ли дело в девяностые, их как тараканов на печке было. А ещё клеветают Советский союз за цензуру, бьюсь об заклад сейчас тоже где-нибудь есть свой Чикатило и его ищут, но втихаря, что б не рекламировать. Надеюсь я и не есть тот самый потрошитель.» – усмехнулся он и занялся новыми клиентами, впрочем тоже остановившимися поглазеть и сравнить цены.

Жил Алексей Тенгизыч один в деревянном доме, но не всегда, так как был, как я и сказал в «постоянном поиске». Дом был облицован пластмассой по последней моде, в нём был гараж и в гараже была недорогая, но иномарка свежего года. Но оставив мерзости, продолжу описывать его положительную сторону. По выходным, особенно летом к нему приезжали его дети, брат с младшей сестрёнкой. Иногда приезжали друзья или родственники, вообще был он не одинок. А иногда и сам ездил к ним.

И вот вечером, приехав уставшим, – злой читатель может сказать «от чего», но безделье, я ему отвечу, вещь мучительная и поэтому не осуждайте его, – так вот приехав и сделав всё необходимое для комфорта, он смотрел в телевизор, лёжа на кровати, но сам не понимая что там показывают, так как витал где-то в своих обрывках мыслей. И Бог знает как занесло его в его юность, когда он дружил с одной девочкой по имени Алла. Ей было шестнадцать, а ему семнадцать. Они дружили по началу как дружат люди, а потом эта дружба переросла нечто половое, но детское: то есть игры с прикосновениями, ходьба за руки. И вот как-то раз они пошли на один водоём возле леса, у Алексея был велосипед и он галантно уступил его Алле. Она крутила педали, плохо умея держаться на велосипеде, а он бежал за ней и они без устали смеялись. Потом началось купание с теми же играми и случайными прикасаниями. Ну а потом… Дело было в августе и купаться уже никто не ходил, хотя вода была ещё тёплая; но по обычаю в августе в принципе не купаются. Сама Алла была девушка не робкая и не застенчивая, но когда «Лёша» стал проявлять настырность и действительную силу, она немного струсила и лепетала: «Не надо, не надо!». Впрочем вскоре испуг перерос в блаженство.

По телевизору как раз показывали какой-то зарубежный фильм про подростков. Когда Алексей заметил это совпадение, то есть его мысли и этот фильм, его как бы пронзил этот свет от картинки в тёмной неосвещённой комнате и сердце участило ритм, как будто он пробежал сколько нибудь сейчас.

Голова его плохо соображала что с ним произошло. Употребив известные антидепрессанты, он кое как уснул. На следующий день, то есть ровно через сутки после посещения тех девиц (в паре с светленькой), Алексей как бы утонул во всех мыслях, которые теперь кишмя кишили в его с седыми висками голове. «Ну ведь она не была из недотрог, всё было по обоюдному почти согласию. Но она впрочем была ещё не грязной и я первый запачкал её; хоть и естественно она бы потом запачкалась с кем нибудь другим, если бы не со мной…» Так философствовал он про себя, не передавать же мне весь его монолог в течении дня, но кое что можно и отметить. Например в нём неожиданно возникла мысль раздать все самокаты детям. Но как раздать? Ведь его же не поймут. И тогда в нём возникла другая мысль: написать табличку «я насильник, простите меня люди» и будь что будет со всеми последствиями. И надо сказать он так испугался этой своей мысли, что удивительно как он не поседел в одно мгновенье до конца. Чтобы не сойти с ума окончательно , он раньше обычного закрыл палатку и поехал пить.

В заключении скажу, Алексей Тенгизович продал через несколько дней все самокаты, по цене которой покупал, знакомому жиду. Хотя и ломался, порываясь ну хоть-чуть надбавить цену, но решил, что честно будет проще сбыть. А сейчас говорят он продаёт дом и собирается уехать то ли в Доминикану, то ли ещё куда, вообщем в невиданные какие-то края.