Борис Конофальский - Во сне и наяву. Титан

Так и шла дальше, стараясь сдерживать слёзы, которые всё текли и текли. А братья шли чуть впереди и всё время оглядывались на неё. Тоже переживали. И Света была им благодарна за то, что они больше ничего у неё не спрашивают. Маленькие, а умные.

Отведя близнецов в садик, она сбегала в магазин, отпустила Нафису, хотя та ещё не сдала смену. Работу сиделки Света решила сделать сама. Так ей было легче, так она не думала о Владике. Девочка быстро провела санитарные процедуры, сменила маме катетер и перевернула её, потом приготовила папе омлет с сосисками – он должен был вот-вот прийти, – и тут у неё зазвонил телефон. «Только бы не Анна Владимировна, только бы не она! – молила девочка, беря в руки трубку; меньше всего на свете сейчас она хотела говорить с матерью Владика. Света до смерти боялась услышать от неё обвинения в том, что это она виновата в… смерти Владика? Фу, её даже от одной этой мысли пробил пот, руки вспотели, они дрожали. – Нет, только не это!».

Слава Богу: «Сильвия».

– Алло, – тихо говорит девочка. Последний их разговор, и особенно глаза маленькой женщины, она помнила очень хорошо.

– Привет, Света.

– Привет…, – Светлана чуть подумала и назвала её настоящее имя, – привет, Марина.

– Я звоню тебе, чтобы узнать, у тебя всё в порядке?

«А, понятно, она звонит, чтобы узнать, жива ли я».

– Да, со мною всё в порядке.

– Очень хорошо, – маленькая женщина, замолкает, думает, а потом продолжает: – Слушай, у нас вышел не очень приятный разговор, я просто была в не совсем нормальном состоянии. Понимаешь?

– Угу, – это Света понимала. Она то состояние Сильвии на всю жизнь запомнила, особенно её страшные глаза.

– То существо, ну, которое за тобой шло… Оно, как мне показалось, не наше… Оно, ну, я так думаю, порождение. Оно слишком сильное.

– Порождение? А что это? – не поняла Светлана.

– Ну, понимаешь, это создание, которое создано высшими… Мне так кажется. Его так просто не убить. – Сильвия сейчас не без труда подбирала слова, девочка за нею такого ещё не замечала, обычно она говорила бойко и уверенно. – И если оно идёт за тобой, и только за тобой, то у тебя проблемы.

Света уже хотела сказать, хотела похвастать тем, что она эту проблему решила, но маленькая женщина продолжала:

– Я знаю одну вещь, которая тебе поможет… Ну, может помочь тебе от него избавиться.

– И что это такое?

– Роза, вернее, шип розы.

– Шип розы? – Света не поняла, о чём говорит Сильвия, что это ещё за шип какой-то?

– Да, но это не простой шип, этот шип убивает даже малышей, это такие огромные мужики, может, видела, они ходят на карачках, вернее, на четырёх конечностях, как обезьяны, сами до второго этажа достают, кулачищи с меня…

– Я видела таких, – сказала Света. – Одного около «Радуги», ещё двух около вонючей реки.

– Да-да, они как раз там и обитают, – продолжала Сильвия. – Так вот, если уколоть даже такого большого мужика, он сначала оцепенеет, а потом умрёт. Яда в шипе хватает.

– И где взять такой шип? – спросила Света.

– Я знаю одно место, я тебе его покажу; вот только, – маленькая женщина сдала паузу…

– Только… что?

– Только ты не приводи за собой того, чёрного. Ладно?

– Не волнуйся, он очень медленный, – произнесла Света, она решила, что не будет пока говорить Сильвии правду, – я могу надолго отрываться от него.

– Хорошо, но это будет непросто, розы растут у воды, я одну видела, она растёт в парке.

– В парке Победы?

– Да, недалеко от Московского проспекта, с той стороны.

– Хорошо, где мы встречаемся? – спросила Света; она подумала, что шип розы, если он действительно такой, как говорит Сильвия, ей точно не помешает.

– Давай у центрального входа, – предложила маленькая женщина.

– Хорошо.

– Только ты ложись спать не позднее одиннадцати.

– Хорошо, – обещала Светлана.

***

Она не могла понять, как ей это удаётся, но Света знала, когда папа приходил домой весёлым. Кажется, он как-то иначе стучал своими костылями.

– Светка… Дочка, ты где?

Вот теперь она была уверена, что у папы хорошее настроение.

– Пап, я тут, – она вышла с кухни. Отец подошёл и обнял её, – иди, я тебе омлет приготовила с сосисками.

– Отлично, сейчас руки помою.

Светлане не было особенно весело, мало того, она только что, после разговора с Сильвией, чуть снова не начала плакать, но тут часть папиного хорошего настроения передалось ей.

– Слушай, а ты что в перчатках? – спросил отец, моя руки.

– За мамой убирала, и теперь всё время буду носить, хочу привыкнуть, чтобы и на улице, и в школе не снимать их. Я теперь и маску буду носить везде.

– Маму боишься заразить короной? – спросил отец, вытирая руки.

– Угу, у нас в школе всё время кто-то чихает, первоклашки всякие, – Света передала ему костыли.

– Ты у меня умница, – он улыбался и одной рукой обнял её, у него и вправду было хорошее настроение. – Иди, я сейчас приду.

Она уселась за стол и стала его ждать, есть не начинала. Папа пришёл, сел на своё место у окна, и когда девочка положила ему еды в тарелку, он заговорил:

– Слушай, Светка, помнишь, я говорил про мужика, который хотел купить рубль екатерининский, который хотел экспертизу делать…

– Ну, помню, помню, – кивала Света, уплетая омлет.

– Так он мне только что звонил, – папа буквально сиял.

Света уже сто лет не видела, чтобы отец так радовался.

– И что он сказал?

– Он сказал, что монета подлинная, слышишь? Подлинная. Ещё сказал, что лучшей сохранности эксперт не видел, в общем, этот мужик привезёт сегодня нам сто двадцать шесть тысяч.

– Круто, па! – сказала девочка. Хотя в последнее время деньги уже начали терять свой блеск и свою притягательность. Например, все те деньги, что лежали у неё в столе, да ещё и тяжёлый браслет, подаренный ей Сильвией и Женей, она с радостью отдала бы только за то, чтобы Владик был жив. Всё отдала бы только за это. А ещё за то, чтобы не разговаривать с его мамой.

– Я посчитал, если, конечно, этот коллекционер не врёт и привезёт деньги, я сейчас отдам все долги Лёне (это был папин однополчанин и друг), и ещё мы закроем большую часть кредита за оборудование. Это прекрасно, Светка, понимаешь?

Девочка жевала. Она кивнула: да, па, понимаю. А прожевав, добавила:

– Па, а у меня ещё монеты есть, они, правда, не такие ценные, как рубль, но тоже каких-то денег стоят.

Отец даже есть перестал.

– И сколько же у тебя этих монет?

– Не помню, шесть или семь, – ответила девочка. – Там рубли есть, но не такие старые, монетки по пятьдесят копеек, я тебе принесу их.

– А где ты их хранишь? – заинтересовался отец.

– В одном секретном месте.

– Ну где?

– Пап, ну не спрашивай, – Свете ещё хотелось есть, но она постеснялась, вернее, побоялась, что папа обратит внимание на то, что она уже съела половину омлета, который приготовила аж из шести яиц.