Роберт Казанский - Труп в пруду

Начинало вечереть, солнце пряталось за горизонт. Его прощальные тусклые лучи нежно обнимали крыши домов, грунтовую дорогу, бескрайние серпуховские поля и берега того самого жуткого пруда, где буквально вчера нашли хладнокровно расчлененный труп мужчины из соседнего поселка. Возможно, по деревне разгуливал жестокий убийца, а мы безмятежно курили в этой обстановке.

Марк стал собираться в дорогу. Мы напрасно уговаривали его остаться на ночь: он говорил, что еще не уладил до конца все свои вопросы в Москве, а приехал он только чтобы увидеться с нами и лично убедиться, что все в порядке. Как я выяснил позже, Якуб созванивается с ним каждый день, но Марк все равно захотел приехать и устроить своего рода проверку. Мне показалось, что он сюда приехал оценить обстановку и понять, за что он заплатил такие деньги. Иногда у нашего друга просыпался разум, однако вскоре так же безропотно переходил в спящий режим.

– Давай, Торбов! Ждем тебя уже на ПМЖ! – с доброй улыбкой крикнул Хикматов вослед.

– Давайте, мужики! Не скучайте! Андрея Семеновича не обижайте, пожалуйста, – водитель пятнашки довольно тупо гоготнул и опустил свою пятую точку в кресло машины.

– Он сам кого угодно обидит! – весело прокричал старичок в ответ Марку, тряхнув кулаком напоследок.

Проводив Торбова, Тихорецкий отправился на вечерний чай к Пиратову, а мы с Якубом вернулись в нашу комнату. Я сгорал от любопытства и хотел разузнать, где же пробыл весь день мой друг. Он, разумеется, мог наплести что угодно, но я прекрасно понимал, что Хикматов – из тех людей, что без достаточно весомого повода даже с дивана не поднимутся, не говоря уж о ремешке для часов, которые он носит не так уж и часто. Очевидно, он вынюхивал подробности дела от игроков карточного клуба. Это я и хотел услышать из его уст, улегшись на диван и устремив свой пытливый взгляд в его сторону.

– Я так понимаю, ты от меня не отстанешь! – сказал он мне, сев вполоборота на массивный стул возле дубового стола. – Что ж, это смотрится логичным. Я знаю, что твой мозг уже перебрал тысячу возможных моих ответов, Ден, – Якуб улыбнулся. – Я с тобой сейчас поделюсь моими наблюдениями, а ты поможешь мне сделать выводы из всего этого и сгруппировать всю информацию.

Он глубоко вздохнул и, наверняка, начал перебирать в своей памяти все детали того, как он провел последние шесть часов. Когда этот процесс завершился, Хикматов устремил свой взгляд на красный ковер на стене и на мгновение плотно сомкнул губы.

– Этот Тряпко – пренеприятный тип, скажу я тебе. Да, во всяких мелких ремонтных работах он работяга что надо. Починил мне ремешок на часах и взял всего сто пятьдесят рублей, а ведь в Москве за ремонт просили шестьсот, а то и семьсот. Там очень тонкое крепление, и Тряпко справился с ним. Но суть не в этом! Короче, он любит выпить, что, в принципе, неудивительно: в деревне больше нечего делать, кроме как хлестать с мужиками водку да играть в карты, сам понимаешь. Он был в тот роковой вечер в клубе и ушел вскоре после Тихорецкого, так как играл с ним в паре. Когда я поинтересовался, не могу ли я вступить в клуб, он покачал головой и сказал, мол, там и так шесть-семь человек, а для игры в бур-козла хватает и четверых. Бобров, как я выяснил, участвовал в карточных баталиях редко. А если и играл, то только в паре с Инессой Павловной, которая тоже заядлым картежником не являлась, хотя и играла весьма сносно, – Хикматов многозначительно взглянул на меня, видимо, ожидая вопроса.

– Ты думаешь, что я хочу что-то спросить у тебя?

– Нет. Просто это вся информация, которую мне удалось вытянуть из этого тощего, словно тростинка, мужика лет тридцати. Не находишь это странным?

– Это неудивительно: ты человек новый, ничего о тебе неизвестно, строишь какую-то ферму тут, повергая в недоумение местных жителей. К тому же, не забывай, ты – москвич, человек с Большой земли для них… – задрав вверх указательный палец, максимально загадочным голосом проговорил я.

– Нет, москвичей они, наоборот, не любят. Так что разломать барьер недоверия будет очень сложно, если вообще возможно! – резко встав со стула, Хикматов принялся шагать взад-вперед по комнате. – Нет, Тряпко что-то скрывает, это очевидно, дружище.

– Может, так-то оно так, но этого у него не выудить, хотя… – по моему лицу пробежала зловещая улыбка, – мы можем напоить этого товарища, ведь он не сильно старше нас, так что найдем, о чем поговорить, не так ли?

– Отличная идея, Ден! Но это мы сможем провернуть только завтра вечером: днем у нас будут дела на нашей территории. Там нужно будет кое-чем заняться, дружище.

– Я еще не до конца посвящен в то, какие нас завтра ждут дела, господин Хикматов, поэтому не понимаю, о чем вы, – я прилег на свой диван и вытянул ноги.

– Об этом завтра. Так вот, после Тряпко я отправился в магазин к Ямпольскому. Разумеется, за прилавком всегда он сам. Алкоголь он не продает, что позволяет ему закрываться в семь часов, оберегая себя от выходок всякой алкашни близлежащих сел. Хотя, я думаю, из-за отсутствия алкоголя в товарном ассортименте прибыль сильно хромает. Но я опять отвлекаюсь… А! У него в магазине я купил колбасы и сосисок, хотя главной причиной моего визита были далеко не гастрономические предпочтения нашего хозяина, конечно. Начав как бы невзначай разговор об убитом, Ямпольский, этот старый лис-еврей, начал уводить меня от этой темы, повторяя, дескать, «это не твое и не мое дело». Но все же мне удалось кое-что выяснить у него, – интригующе произнес мой друг.

– Слушай, Хикматов, не томи, а!

– Даже и не думал тебя томить, Ден. К сожалению, я не могу задавать много вопросов, потому как я не старая бабка семидесяти-восьмидесяти лет, которой везде нужно сунуть свой нос. Любой мой неосторожный и непродуманный вопрос может раскрыть меня, и тогда бы он непременно понял, что я тут вынюхиваю. Короче говоря, я выяснил только то, что Ямпольский играет в паре с Шуриком.

– Хорошо. Но теперь вопрос – с кем же в паре играет Пиратов?

– Вот в этом и загвоздка: я не понимаю, почему он не играл в тот вечер. Надо узнать, какую роль он там выполняет. Просто я реально не понимаю, каким там боком этот семидесятилетний старикан, – садясь на свой диван, медленно проговорил Якуб.

– Давай так: наш дед всегда играет в паре с Тряпко, Ямпольский – с Шуриком, эта учительница на пенсии – с Бобровым, который убит. При всем при этом, последняя парочка играет не всегда, так как заядлыми картежниками не является.

– Не думаю, что кто-то из них соврал мне! – прервал мои мысли вслух Хикматов. – А значит, старик Пиратов выступает в роли судьи во время их карточных баталий, ведь если Бобров с Инессой не играют, то за столом все равно есть четыре человека. А в бур-козла пара на пару играют именно вчетвером. Убитый с его напарницей, выходит, играли только тогда, когда нужно было подменить проигравшую пару. Все сходится, Ден! Но этого мало, нужно больше информации.