Алекс Смит - Бумажные девочки

– Почему? – воскликнул Кетт, да так громко, что малышка зашевелилась.

Сэвидж покачала коляску, произнесла несколько успокаивающих звуков, и Мойра успокоилась.

– В полиции знают эту семью, – объяснила констебль. – И в социальных службах. Наркотики, отец садился в тюрьму, выходил и снова садился, мать периодически попадала в реабилитационную клинику, но без особых результатов… Конни разносила газеты по вечерам; она ушла из дома в пять тридцать. К тому времени, когда она должна была вернуться домой, отец ушел, а мать под завязку накачалась дешевым джином. Они вспомнили про Конни лишь на следующий день, когда та не вышла к завтраку.

– Господи, – пробормотал Кетт. Дорога довольно круто уходила вниз. Для города, который считался плоским, как блин, в Норидже имелось немало холмов. Мимо проносились автомобили и грузовики, но, по сравнению с Лондоном, здесь было слишком тихо, и это заставляло Кетта нервничать. – У нее имелись причины для побега? Ну, кроме семейных проблем?

– Да. Она сбегала дважды только в прошлом семестре. Оба раза школа сообщала, что Конни пропускает занятия, и оба раза оказывалось, что девочка проводила время с друзьями. Мы проверили все места, где она могла находиться, – я сама состояла в одной из команд по ее поиску. Ничего. В результате полиция объявила Конни в розыск, но пока никто не воспринимает ее исчезновение всерьез.

– Из-за того, что каждый год пропадает четверть миллиона человек, – добавил Кетт, кивая. – Вполне справедливо. Но когда пропала Мейси, доставлявшая газеты от того же продавца, все изменилось. Появилась закономерность.

Сэвидж, кивнув, остановилась на перекрестке, дожидаясь, когда проедет автобус, из выхлопной трубы которого обильно шел дым. Затем подняла руку, остановив движение, точно Моисей, заставивший расступиться Красное море, и они перешли на другую сторону.

– У Конни не было телефона, нам не удалось найти ее сумку или вещи. Никаких свидетелей или записей с камер видеонаблюдения. Она просто исчезла.

– Но ведь известно, в каком доме она находилась, когда ее похитили, верно? – спросил Кетт. – Первый из тех, где газет не было.

– Конечно. Я как раз собиралась об этом рассказать. Еще один пустующий дом. Его владелец недавно умер; ожидалось, что наследники должны забрать вещи. Войдя внутрь, мы нашли ее сумку с газетами.

Коляска, наехав на неровный камень, подскочила, и Сэвидж тихонько выругалась.

– Она не слишком послушная; хочешь, дальше поведу я? – предложил Роберт. Но констебль покачала головой.

– Это отличная нагрузка для трехглавой мышцы и трицепсов, – заявила она.

– Ну, а как еще мое тело стало бы таким? – с улыбкой ответил Кетт. – Мышцы отца… Итак, у нас есть метод. Преступник изучает маршруты, находит пустой дом, прячется там и ждет, когда придет девочка с газетами. А есть какие-то улики, указывающие… на то, что произошло внутри?

– Судмедэксперты все еще работают там. Но пока они ничего не обнаружили. Наш преступник аккуратен.

– И терпелив, – заметил Роберт. – Люди умирают не так уж часто, даже пожилые. Ему приходится ждать, когда подходящий человек отбросит копыта, затем прятаться в его доме и поджидать девочку с газетами… Этот парень – настоящий мыслитель, что делает его опасным.

Несмотря на теплую погоду, Кетт почувствовал, как по спине у него пробежал неприятный холодок, а на шее появилась гусиная кожа. В процессе разговора преступник из случайного насильника превратился в холодного, расчетливого серийного похитителя – и у Кетта возникло ощущение, что худшее еще впереди.

– Вы многое знаете, – отметил Роберт. – Для констебля. Вы произвели на меня впечатление.

– Благодарю вас, сэр. Я рассчитываю скоро стать детективом.

– Что-то подсказывает мне, что вы с легкостью этого добьетесь.

Сэвидж улыбнулась в ответ и остановила коляску.

Они вышли к небольшому торговому центру, который располагался на обеих сторонах главной дороги. С одной находились кафе быстрого питания «Си-эф-кей» – идея, сворованная у «Кей-эф-си» – и пара магазинов, торговавших подержанными вещами; все они теснились вокруг приземистой, наполовину мертвой пивной под названием «Альбион». На другой стороне Кетт увидел сразу два магазина, продававших алкоголь, букмекерскую контору, а также вполне приличный магазин с надписью «Уокерс» на окнах, сделанной курсивом голубыми буквами – с гоночными полосками.

– Здесь пропали не только девочки, – заметил Роберт, кивая в сторону надписи. – Что случилось с апострофом?

Группа из пяти детей стояла возле магазина, где продавали газеты, словно собирались пройти отбор для съемок «Прослушки» в собственной версии Нориджа. Все они надели капюшоны, брюки болтались на бедрах; у двоих Кетт заметил бутылки с водой в бумажных пакетах. Они уже обратили внимание на желтую куртку Сэвидж и расхаживали взад и вперед, точно тигры в клетке.

Ну, скорее как белки.

Роберт окинул взглядом торговый центр. Выглядел тот не лучшим образом: на окнах облупилась краска, в канавах полно мусора и кучки собачьего дерьма. Два окна у ближайшего винного магазина, видимо, давно разбили; одно заколотили досками. Над магазинами шел ряд одноэтажных квартир, которые также нуждались в ремонте. Пахло мочой и парами бензина.

– Как вы хотите провести встречу? – спросила Сэвидж. – Мне остаться с ребенком?

– Нет, – Кетт покачал головой. – Сейчас я ее возьму, но мне может потребоваться ваша помощь с б е лками.

Не обращая внимания на недоумение на лице констебля, он взял коляску и пересек дорогу.

Кетт не стал сразу подходить к детям. Главным образом из-за того, что небольшая кучка собачьего дерьма находилась прямо у входа в газетный киоск – и в нее уже успели вступить несколько человек, если судить по ее жалкому состоянию, – и проехать мимо на коляске было бы совсем непросто. Вместо этого он покатил Мойру к маленькой двери, находившейся слева от окон. Вероятно, та вела в квартиру наверху, которая выглядела столь же неухоженной, как и все остальное. Хлопья оранжево-розовой краски отслаивались, точно обгоревшая на солнце кожа, а стекла полукруглых окон пожелтели от грязи и времени.

Чтобы подойти ближе, Кетту пришлось пройти мимо мальчишек-подростков – их стало уже шестеро; еще один вышел из заросшего сорняками переулка, продолжая подтягивать штаны от серого спортивного костюма. Он смотрел по сторонам с выражением такого презрения, что у Кетта появилось сильное желание выбить из него наглость, и не важно, что перед ним был ребенок.

– У парня ребеночек на продажу, – сказал один из парней, и все рассмеялись, хотя шутка была совсем не смешной.

Они нагло смотрели на Кетта, слегка покачиваясь; от них несло дешевым алкоголем, хотя ни одному не могло быть больше пятнадцати. Однако они являлись парнями из Нориджа, и у Кетта не возникло ощущения, что их родной район – Уиллоу-Три-лейн [9] Благополучный, дорогой район в Лондоне. .