Анастасия Шерр - Жестокий. В уплату долга

За время нашего пути я успела перебрать в голове все возможные в данной ситуации варианты. Представляла, как меня изобьют, покалечат, изнасилуют толпой, а потом выбросят в какую-нибудь канаву. Или как главарь бандитов возьмёт оружие и прострелит мне голову на глазах у Антона, чтобы наказать за деньги. В общем, мыслей куча и ни одной успокаивающей.

Меня втолкнули в комнату, где я была уже раньше. Он сидел в кресле, снова пялился в телевизор. Перед ним бар, а в руке бокал с выпивкой.

– Проходи, присаживайся, – звучит как-то равнодушно. Вот так он будет надо мной измываться? Похуистично и без эмоций?

Я не тороплюсь двигаться с места, осторожно завожу руку за спину и толкаю дверь. Делаю шаг назад, пытаясь выйти, но меня грубо заталкивают обратно. Разумеется. На что я только надеялась.

Имран со вздохом встаёт, но ко мне не приближается, что не может не радовать. Щёлкает пультом, выключая звук. Диктор новостей продолжает что-то рассказывать, немо отрывая рот.

Слежу взглядом за бандитом, который понемногу отпивает из бокала и разглядывает меня так же пристально.

– Испугалась?

А что, подонок ты эдакий, не видно? Да меня трясёт всю, как осиновый листочек. Сволочь мерзопакостная.

– Да, – каркаю севшим голосом.

– Я бы не позволил Вахе тебя выебать. Мне просто было интересно, как поведёт себя твой муж. В принципе, он подтвердил мои догадки. Бесхребетный червяк. Выпьешь? – показывает мне стакан, а я часто моргаю, сдерживая слёзы.

Ему была интересна реакция Антона! Только и всего! Поэтому он велел своему горилле напугать меня до трясучки. А теперь прибухнуть с ним предлагает. Вот так запросто.

– Ненормальный садист. Психопат, – сиплю сквозь зубы, на что подонок ухмыляется.

– Знаю. Мне уже говорили. Но все, кто пытался на меня вякать, остались без языка. Так что настоятельно тебе рекомендую следить за тем, что вылетает из твоего рта, – он склоняется к бару, наливает в чистый стакан своё пойло и протягивает его мне. – Подойди, выпей. Не бойся. Если бы я хотел причинить тебе зло, так и случилось бы. У меня к тебе предложение. Согласишься – получишь свободу и спасёшь своего червяка.

Я не очень-то верю этому уроду, но всё же на разговор решаюсь. Наверное, оттого что деваться мне всё равно некуда.

Пью его гадкое пойло, чтобы успокоиться, горло обжигает огнём, и я закашливаюсь. Бандит подаёт мне салфетку и наблюдает с ухмылкой своей проклятой. Ему, похоже, по кайфу мучения других людей. Что, в детстве обижали? Пиписька не выросла? В чём проблема этого мужика?

– Мы вернём вам деньги, которые просрал мой муж-идиот, – говорят, сор из избы выносить нельзя, но мне как-то похрену. Сил больше нет находиться в этом аду. Я здесь всего пару дней, а ощущение, будто целую вечность. Ну и алкоголь на пустой желудок, конечно, торкает моментально.

– Я уже их нашёл, – ухмыляется ещё шире, на что мне хочется ответить плевком в его самодовольную морду. Сдерживаюсь, потому что силы неравны, и за такое меня точно прибьют. Если не он, то его гориллы точно.

– Тогда… Что же вам от нас нужно?

Стучит пальцами по стакану, потом ставит его и, взяв бутылку, подливает себе и мне.

– Твой червяк должен ответить за оскорбление. Я не прощаю попыток кинуть меня. Я предложил ему поработать боксёрской грушей для моих парней, но он отказался. Даже когда я пригрозил ему сделать с тобой что-то нехорошее. Сказал, что ты отработаешь.

В жилах вскипает кровь от слепой ярости. Она так стремительно поднимается во мне, что я с силой сжимаю стакан, и не будь он из толстого стекла, уже треснул бы.

– Так вот зачем ты приволок меня сюда, а Антона оставил там? Решил, обвести нас вокруг пальца? – в голове начинает шуметь от злости, да и спиртное делает своё дело. – Мой муж ни за что не отказался бы от меня. Вы его заставили. Угрожали и били!

Бандит пару минут смотрит на меня с каким-то притворным сочувствием, а потом вздыхает, будто наш разговор и моя непроходимая тупость его, бедного, утомили. Так отпустил бы нас, и дело концом. Я бы с огромным удовольствием свалила бы отсюда подальше и больше никогда не увидела бы его небритую, нахальную рожу.

– Сбавь обороты, девочка. Я могу включить тебе запись с камеры наблюдения. Всё услышишь своими ушами.

– Не нужно, – я догадываюсь, с какой целью он всё это говорит. Хочет нас рассорить, чтобы поодиночке мы стали ещё уязвимее. Хотя… Мы и так поодиночке. Если бы мы были вместе, и Антон прислушивался бы ко мне, то всего этого не произошло бы. Я же предупреждала его, говорила ему! – Просто скажите, что я должна сделать, чтобы вы отпустили нас? Что? Переспать с тобой? – перехожу с «вы» на «ты» и наоборот, а язык уже заплетается. Накрыло, кажется… Надеюсь, это только алкоголь, и бандит ничего сюда не подсыпал.

Имран смеётся. Издевательски так, гадко. Будто на последних струнах моих нервов бренчит.

– Ты себя в зеркало видела? У меня на тебя не встанет. Но тему ты просекла правильно. Нужно кое-кого обработать. Ну, что-то вроде девочки-эскортницы. Сделаешь так, чтобы один мужик проигрался в моём казино, и получишь своего червяка обратно.

– И ты меня отпустишь? – его требование пропускаю мимо ушей, но обещаю себе задуматься чуть позже. Для начала я должна всё выяснить касательно нашей свободы. – Меня и моего мужа? Целыми и невредимыми?

– Отпущу.

Накатывает облегчение и опьянение. Я ставлю опустевший стакан на стол.

– Ладно… Что там нужно сделать? Пойти в казино и что?

Он медленно мотает головой из стороны в сторону, принимая мученический вид.

– Ты бухая. Проспись, завтра приведём тебя в порядок и поговорим. – Карим! – зовёт охранника, и тот тут же появляется на пороге. – Отведи её в гостевую спальню. Пусть отоспится. И пожрать барышне что-нибудь дай.

Просыпаюсь на широкой, мягкой кровати, и контрастом – ломающая боль во всём теле. Будто меня танком переехали. За окном поют птички, а рядом на тумбочке стоит стакан живительной влаги, которой сейчас катастрофически не хватает. Со стоном тянусь за стаканом и выпиваю его залпом.

Жизнь вроде налаживается, правда, ненадолго. Я вспоминаю, где нахожусь и, ошалев, мгновенно вскакиваю с постели, что тут же отдаётся болезненной пульсацией в висках. Быстро осматриваю и ощупываю своё тело. Одета в свои вещи, грязные и пахнущие потом. Благо мне позволили одеться перед тем, как вытащили из подвала, хоть изодранную майку и трудно назвать одеждой. Приходится её всё время придерживать, чтобы не вываливалась грудь. Следов крови на мне нет, и, кроме головы, вроде бы ничего не болит. Это обнадёживает. Не так чтобы сильно, но знание, что меня никто не насиловал и не избивал, даёт надежду. Интересно, а Антон где? Всё там же, в подвале? Надеюсь, эти подонки ничего с ним не сделали.