Стивен Хантер - Черный свет

– Да будет тебе, Эрл. Ты же знаешь, мы отправимся к неграм завтра, как только уладим дело с Джимми. Кто-нибудь рано или поздно проболтается. Такой уж там народ. Не умеют хранить секреты.

«А если Ширелл убил кто-нибудь из белых?» – подумал Эрл.

– Ладно. Передай, что я утром сразу поеду туда, и следите за тем, чтобы там никто не шастал. Мне совсем не нравится, что бедной девочке придется лежать в том месте еще одну ночь.

– Эрл, ей теперь все равно, – сказал диспетчер шерифа.

Свэггер дал отбой.

В голову лезли разные мысли; он старался отгонять их.

«Не теряй хладнокровия, – твердил он себе. – У тебя еще много дел».

Но еще больше ему хотелось спать, хотелось наконец-то закончить день, хотелось надеяться, что завтра будет лучше, чем сегодня.

Эрл остановился у дома в окружении вязов, который когда-то принадлежал его отцу. Это было низенькое, но на удивление стройное сооружение с белеными стенами, зеленой крышей и крыльцом. За домом висели веревочные качели и протекал ручей. В конюшне отдыхали четыре добрых скакуна. Вокруг простирались поля площадью в двести акров – тоже владения Эрла. От крыльца к нему бежал сын:

– Папа, папа, папа, папа!

– Ну, как дела у Дэви Крокетта, как поживает папочкин любимый мальчик? – радостно и нежно поприветствовал сына Эрл.

Боб был, как всегда, в енотовой шапке с хвостом, который смешно подпрыгивал на затылке в такт его скачкам. Нелепая штуковина, думал Эрл, однако дети просто помешались на них.

Девятилетний Боб Ли никому не доставлял неприятностей. О таком сыне можно только мечтать. Он уже помогал кое в чем родителям и довольно сносно владел оружием. От отца мальчик унаследовал сноровку и в свои девять лет на удивление ловко обращался с винтовкой. Год назад даже ранил оленя. Чтобы добить зверя, Эрлу пришлось гнаться за ним аж до гор округа Скотт. Эрл подхватил сынишку на руки и стал высоко подбрасывать.

– Уууу! – визжал мальчик.

– Пожалуй, надо крепче держать тебя, Боб Ли, а то, чего доброго, на Луну улетишь!

Эрл опустил сына на землю.

– Мамы нет дома, – со смехом сообщил тот. – Миссис Фенсон заболела, и мама пошла отнести ей поесть.

– Угу, – отозвался Эрл. Такой уж у жены характер: за всех переживает. – Я только перехвачу бутерброд с чаем и поеду дальше.

– Уезжаешь, папа? – разочарованно произнес Боб. – Тебя никогда не бывает дома вечерами.

– Завтра буду, клянусь. Нужно закончить с одним дельцем. Вот улажу его и устрою себе отдых. Не дуйся, сынок. Пойдем лучше посмотрим, что нам мама оставила поесть.

Они вошли в дом, и Эрл в мгновение ока соорудил бутерброды с ветчиной. Открыв две банки с шипучим напитком, он отправился ужинать на крыльцо. Боб последовал за отцом. Они ели молча. Эрл посмотрел на часы: 8:30. До Уолдрона и кукурузного поля около часа езды. Он сунул в рот последний кусок и осушил банку.

– Проводи-ка меня до машины, Боб Ли.

– Слушаюсь, сэр, – ответил мальчик.

Он чувствовал себя на седьмом небе, когда удавалось немного побыть с отцом.

Они дошли до машины. Эрл открыл дверцу, собираясь сесть. Солнце опускалось за горизонт. Мир окутала прозрачная сумеречная тишина. Здесь, в восточном районе округа Полк, горы Уошито меняли свой привычный рельеф, вздымаясь над равнинным морем, словно острова, поросшие сосновыми лесами, в которых кишела дичь. Эрл почти не занимался сельским хозяйством, но был рад, что у него есть участок земли, где можно охотиться. Хорошую жизнь он устроил для своей семьи, думал Эрл.

Неожиданно его захлестнула волна горького сожаления и уныния. Он попытался прогнать неприятные воспоминания, сосредоточившись на идиллии настоящего момента.

– Веди себя хорошо, Боб Ли, – сказал он, крепко обнимая сына. – Передай маме, что я очень люблю ее. Мне нужно уладить только вот это маленькое дело, понимаешь? Потом, возможно, я возьму отпуск. Тяжелое выдалось лето. На рыбалку пойдем, да?

– Да, сэр.

– У меня сюрприз для тебя. Примерно через месяц в Литл-Рок приезжает «Чикаго беэрз». Будут играть с «Нью-Йорк джайэнтс». Я видел рекламу в газете. Матч «Классический футбол Юга». Состоится десятого сентября на стадионе «Памяти героев войны». Закажу билеты. Они довольно дорогие – по три восемьдесят. Ну и что? Только представь: ты, я, мама – все втроем едем в Литл-Рок, ужинаем там, смотрим игру. Нравится такое?

– Вечером?

– Так точно, сэр. Там включают мощные прожекторы и становится светло, как днем.

– Это было бы здорово, – восхищенно произнес мальчик. Правда, в голосе отца ему послышалось что-то странное. – Папа, что с тобой?

– Ничего, все замечательно, – ответил Эрл. – Я… – Эрл озадаченно помолчал, понимая, что должен дать сыну какое-то объяснение. – Я должен арестовать одного плохого парня. Парня, который совершил ошибку. Дурные люди бывают двух видов, Боб Ли. Такой-то парень стал бандитом, потому что захотел им стать. Он сказал: «Буду плохим» – и начал творить зло. Теперь он должен понести наказание. Это один вид. – (Мальчик смотрел на отца.) – Но ты таким никогда не станешь. Люди в большинстве своем совсем другие. Однако порой случается так, что хороший парень, вроде тебя, тоже превращается в дурного. Это второй вид. Такой парень говорит: «Я буду хорошим», но каким-то образом, сам того не желая, не задумываясь, обманывая себя, преступает черту дозволенного и становится плохим, потому что ему так легче жить. Ему не хватает мужества, времени или еще чего-то, чтобы осознать свою ошибку. Может быть, он даже не подозревает, что поступает дурно. Как бы то ни было, он творит зло. Понимаешь? – (Во взгляде ребенка читалась растерянность.) – Ладно, когда-нибудь поймешь. А потом приходится расхлебывать ту кашу, которую заварил. Надо все привести в порядок. Следует отвечать за свои поступки. Понимаешь? – (Мальчик понуро смотрел на отца.) – Значит, не понимаешь. Но когда-нибудь поймешь, я не сомневаюсь. Ты вырастешь хорошим человеком и не совершишь тех ошибок, которые наделал твой несчастный, глупый старый отец. А теперь мне пора. Скажи маме, что я люблю ее и что вечером увидимся, слышишь?

– Да, папа.

Эрл сел в машину, лихо развернулся и отъехал от дома. В зеркале заднего обзора он видел фигурку сына, стоявшего в угасающем свете дня с поднятой рукой. Эрл высунул из окна руку, махнул в ответ и, вырулив на главную дорогу, набрал скорость.

– Это последнее, что я помню, – сказал Боб.

– Взмах руки? – уточнила Джулия.

– Да. Он высунул из окна свою большую руку и махнул, знаешь, такое короткое, быстрое движение. Потом машина свернула на дорогу и исчезла. В следующий раз я увидел его, когда он лежал в гробу с розовым от заморозки лицом и улыбкой продавщицы, а взрослые произносили скорбные речи.

Боб замолчал, вспоминая взмах руки. В этом жесте был весь отец. Короткое мужское приветствие, посланное мускулистой рукой с большой широкой квадратной ладонью. Три желтые нашивки, блеснувшие в гаснущем свете дня; силуэт шляпы на голове человека, отправившегося исполнять нечто под названием «долг» – слово, значение которого ему, Бобу, так никто и не смог объяснить.