Надежда Петрунина - В постели со смертью

Когда в телефонной трубке раздался баритон Смирнова, Виктор сказал приятельским тоном:

– Здравствуй, Николай Палыч.

– Рад тебя слышать, Виктор.

– Сейчас радость померкнет. Я, как водится, с просьбой.

– Валяй.

– Там по соседству с тобой, в морге, по моим данным – одно из последних земных прибежищ Зимина.

– Слышал, он скончался от инфаркта.

– При жизни у него было много дел на Земле, причем, в разных ее уголках, и тут подъехал один наш друг с Кипра, которому хотелось бы лишний раз удостовериться в диагнозе. Это возможно?

– Для дружбы нет ничего невозможного, – лихо ответил Смирнов. – Подсылай своего друга часа через три ко мне.

Удовлетворенно кивнув гостю, Виктор сказал в трубку:

– Я твой должник, Николай Палыч. За мной – роскошный ужин с первого же гонорара. Нашего друга зовут Томас Саррис. Когда он войдет к тебе, ты сразу почувствуешь свежее дыхание Средиземноморья.

Тепло распрощавшись с врачом, Виктор повесил трубку, а затем победно вскинул руки:

– It was done! – Дело сделано.

Польщенный Томас начал расписывать, каким вниманием он окружит Виктора в следующий его визит на райский остров, каких секс-красавиц посадит к нему на скутер и какие вина выставит в застолье. Отягощенный опытом многих дружб и разочарований господин Брасов четко отделял эйфорию благодарности от реальности и заранее прощал южанину смачные преувеличения.

Казалось бы, ничто не мешало Виктору после обеда сопроводить Томаса в клинику, но какой-то еле ощутимый импульс тревоги настаивал на обратном. Интуиция просила Виктора соблюдать сейчас предельную осмотрительность.

Прощаясь с Саррисом, хозяин извинился за то, что не может уделить ему дневное внимание из-за дел. Довольный оборотом событий Томас, подняв кверху указательный палец, веско заметил:

– Бизнес превыше всего!

Условившись о вечерней встрече, они распрощались.

После этого, закинув ноги на стол, Виктор минут пять сидел в размышленьях, а затем все-таки набрал нужный номер.

Услышав голос Смирнова, сказал:

– Николай Палыч, возможно, я покажусь тебе как лекарю не вполне нормальным субъектом, с некими маниакальными признаками, но все-таки мне хотелось бы узнать о результатах твоих анализов раньше, чем узнает о них наш гость с Кипра.

– Понимаю – патриотизм, – шутливо заметил Смирнов, а потом добавил уже серьезно: – Я позвоню тебе часа через два. Но, думаю, открытий не будет. Ты на месте?

– Да.

Насчет возможности какого-то открытия Виктор был солидарен с эскулапом, и все-таки еле слышный импульс тревоги, заявивший о себе где-то в глубине души детектива, не покидал его.

«Это уже старческое. Явные признаки надвигающейся паранойи», – подумал он и отправился в «Лагуну». Сюда Брасов мог войти в любое время, так как помог хозяину бассейна уладить кое-какие неприятности, и с тех пор имел здесь нечто вроде постоянного кредита.

Погрузившись в приторно-теплую воду, Виктор не испытал наслаждения: в жаркий день хотелось ледяной горной реки, а не «подогретого глинтвейна». Однако плавание помогло размять мускулы. Хотелось бы плыть быстрее, но окружавшие его дамочки настолько засоряли собой дорожку, что Виктору постоянно приходилось маневрировать, и от этого темп сбивался.

«Им бы куда-нибудь в богадельню», – раздосадовано подумал Виктор, покидая бассейн.

Духота прокралась даже сквозь старинные толстые стены его подвала.

«Напрасно я днем приложился к смирновской», – мелькнула в голове мысль. Свежести бассейна хватило ненадолго, и Виктор вновь почувствовал себя вялым и сонным.

По его подсчетам, прошло уже около двух часов, а Смирнов все не звонил. Скорее всего, результаты «частной экспертизы» не дали ничего нового, поэтому, видимо, Николай Павлович, закрутившись в суматохе повседневных дел, забыл о своем обещании.

Ждать звонка надоело. Потенциальные клиенты не беспокоили сегодня Брасова, поджариваясь где-нибудь на Багамах или Канарах, и он решил пройтись по набережной Москва-реки, с которой дует хоть какое-то подобие ветерка.

Когда Виктор уже приоткрыл свою скрипучую дверь, раздался телефонный звонок. Не хотелось брать трубку, но существовала договоренность со Смирновым, поэтому детектив лениво отозвался:

– Алло.

– Виктор? – раздался баритон Николая Павловича.

– Ты же знаешь, Николай Палыч, у меня нет секретаря. Ты принял моего протеже?

В трубке послышалось учащенное дыхание.

– Он пока не подъехал. Но, возможно, уже на пороге, и я, признаться, оказался в довольно затруднительном положении.

– А в чем дело?

– Все не так просто, как выглядело на первый взгляд.

– Ты можешь сказать конкретнее?

Помедлив, врач проронил:

– Думаю, нет.

– Это связано с интересующим нас объектом?

– Да.

Многозначительно хмыкнув, Виктор продолжил:

– Николай Палыч! Ты слышишь меня?

– Да.

– Мог бы ты поступить вот как: ничем пока не настораживая нашего киприота Томаса, дать ему прежнее заключение?

На том конце провода возникла тягучая пауза.

Затем Смирнов ответил с еле заметной хрипотцой:

– В принципе могу. Но мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

– Наши желания удивительно совпадают. Я сейчас же выезжаю к тебе. Если Саррис зайдет раньше…

– То я поступлю, Виктор, как мы договорились. Жду.

«Неужели все-таки какое-то открытие? – думал сыщик, покидая свою контору. – Или мелочь, которой не стоило бы придавать значения, но эскулапы столь дотошны!»

Желание побыстрее узнать новости было так велико, что Брасов, обычно предпочитающий самый демократический вид московского транспорта, а именно – метро, на сей раз потратился на такси.

– Я выполнил твою просьбу, Виктор, – с расстановкой сказал Николай Павлович. – Южанин получил заключение об инфаркте господина Зимина.

«Естественная смерть, – подумал Виктор. – Роза отхватит солидный куш», – а вслух спросил:

– Однако, есть какие-то «но»?

Медля с ответом, Смирнов подошел к огромному окну и стал изучать зеленый, похожий на английский по мастерству исполнения газон.

Врач был субтильным лысым субъектом, вялым на вид, поэтому никто из посторонних не мог себе представить, какой сгусток жизненной энергии заключен в этом тщедушном теле. Николай Павлович возглавлял престижную частную клинику, проводил любопытные исследования и сам делал уникальные операции.

Зная обо всем этом, Виктор не удивлялся суперсовременному интерьеру его кабинета. Бежевые и коричневые тона деревянной обшивки гармонировали с искусственной зеленью, очень похожей на естественную. Пожалуй, плющ, обвивавший стены, был даже более сочным и ярким, чем настоящий. Мебель: кресла на роликах, диваны и столы – сочетала в себе эффект старины и удобство новейших достижений дизайна.