Сергей Косов - Русская готика

Дома оставалось только предаться тоске и отчаянию путём лежания на кровати и прослушивания самых депрессивных дисков из коллекции.

Медитативную хандру прервал звонок Кира.

– Спускайся! – жизнерадостно сказал он…

Мы снова спустились в подвал, и меня ждало очередное чудо от друга – в облюбованной им нише красовалась готовая съёмочная площадка. Когда Кир включил свет, я увидел перед собой обычную комнату в малогабаритной квартире: стандартные обои, столик, кровать, на полу и на одной из стен ковры. Не было только окна, а стены дополнительно украшали найденные вчера картины. Всё выглядело настолько естественно, что я не сразу понял, где нахожусь, и что комната обрывается тёмным подвалом.

Кир стоял рядом и улыбался.

– Это круто! – только и смог сказать я.

– Заходи в гости, – Кир сделал широкий жест, и мы поднялись на помост, тут же оказавшись в светлой и даже уютной импровизированной комнате.

– Как ты успел за один день всё это сделать?

Кир не выглядел усталым – наоборот, такого здорового цвета лица у этого алкоголика давно не было. Улыбка не покидала его, глаза светились нетерпением и жадностью, как у фанатика.

– Да здесь немного работы, – отмахнулся он. – Обои поклеить, ковры кинуть. Кровать я из дивана сбил, постельное из дома принёс. Осталось сюда обогреватель провести и вход завесить.

– Подожди, вроде бы срок истекает завтра? Когда ты всё закончишь здесь?

– Ну, я с Витькой поговорю, может, он ещё пару деньков даст. И Евгений должен задаток заплатить, так что думаю, всё обойдётся. А если выгорит, на этом можно зарабатывать, ты представь только!

– Хм… а за это в тюрьму не сажают случаем?

Кир пожал плечами:

– Вроде нет. Многие этим занимаются. Мы же не детей снимаем и не снафф какой-нибудь.

– Что? – не понял я. Кир неожиданно знал незнакомое мне слово.

– Ну, снафф – это порнуха с убийством. В общем, это съёмка реального изнасилования и убийства, пожёстче. Среди садистов очень цениться.

Я скривился в отвращении.

– А ты разбираешься в порно, оказывается!

– Это общеизвестный факт… вообще практика возбуждающего зрелища стара как мир, его элементы даже входили в языческие культы.

Я не узнавал друга. За эту минуту я услышал от него больше умных слов, чем за всё время, что я его знаю.

– Что у нас дальше по плану? – спросил я осторожно, готовый к новой порции неожиданностей.

– Пойдём пивка попьём? – сказал Кир со свойственным ему добродушием, и я с облегчением выдохнул.

7.

Самое ужасное, что может случиться с человеком – однажды он с полной уверенностью скажет самому себе: «Ты ничтожество». Он может говорить это своему отражению в зеркале, почистив зубы, примериваясь к щетине, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, но в то же время, зная, что ей исполнился не один год, или внезапно оторвавшись от листа с неудачными стихами, которые продолжал писать, хотя они были такими же, как и все предыдущие.

Идея «выпить пивка» была хороша сама по себе, но зачастую, а при наличии Кира неотвратимо, оборачивалась нехорошими последствиями.

Мы взяли пару литров самой дешёвой мутно-жёлтой жидкости с повышенным пенообразованием, за которыми успели обсудить лишь первые впечатления сегодняшнего дня. Я не хотел говорить о своей амурной истории, да и не приходилось – Кир постоянно рассуждал об организации порноиндустрии, о разнообразных и экзотических интерьерах, среди которых под чутким руководством его, Кира, будут происходить невообразимые по смелости и киногеничности совокупления человеческих тел, а плёнки с этим откровением будут разноситься скорыми поездами и спецрейсами во все уголки Родины, давая страждущим материал для самодовольствования.

Мы сделали ещё одну ходку к ларьку. Только после второго «отлива» пиво добралось до головы. Вкус пойла я перестал замечать, и оно проливалось внутрь будущей рок-звезды как положено легко. Разговор пошёл…

– Кир, я люблю её…

– Кого? – мой друг тоже начинал расплываться в словах и жестах.

– Иру… Она классная.

– Я не знаю её… красивая?

– Очень, – я попытался как можно поэтичнее описать её Киру, но вместо этого громко икнул, и мы рассмеялись.

– Да сука она, – выпалил я, продолжая смеяться.

– Все они такие! Вот я в прошлом году хотел со Светкой замутить, цветы даже дарил. А она ходит каждую пятницу в клуб, и каждый раз снимает себе кого-нибудь. Ну как ты это объяснишь?

Я опрокинул в себя ещё один стакан.

– Надо ей позвонить…

– Не вздумай, – сказал Кир. – Ты пьяненький…

– Ну и хрен. Буду трезвым – не наберусь смелости. Не бойся, я ещё соображаю.

Кир заржал.

– Ты банален, – вот что я услышал от друга. И хотя явственно понимал, что он прав, достал свой простенький телефон.

Кир, скорее всего, чтобы меня не смущать, отправился к кустам.

– Привет! – сказал я Ире.

– Пьёшь? – она не казалась весёлой.

– Ну, немного с другом выпили, дело такое…

Она молчала. Ждала моих действий. А что может предпринять молодой парень с комплексом мачо, всосавший два литра спирта, разведённого в воде с красителями и барбитуратами?

– Я хочу тебя увидеть. – (Угадали?)

– Тебе бы отдохнуть.

– Пока тебя не увижу, мне не будет покоя.

Возможно, именно за эту фразу я буду уничижать себя на следующий день, больше чем за всё остальное.

Она рассмеялась.

– Пока! – гудки показались мне отзвуком её смешков.

Кир вернулся.

– Поговорил?

– Я схожу к ней. Это недалеко, может остановки три. Провожал как-то до двора.

– Айда лучше домой, Ромео!

– Нет. Я быстро. – Ноги уже несли меня вперёд, и я даже не разобрал, что мне вслед сказал Кир.

Я решил двигаться дворами, как мне казалось, знакомыми тропами. Темнота наступила уже кромешная, свет иногда проникал с улиц, где-то горели окна первых этажей. Я не имел представления о времени, но отсутствие во дворах жующих семечки компаний свидетельствовало о глубокой ночи. Об этом я не думал, как и о том, чего хочу добиться этой встречей. На признание в любви меня всё равно не хватило бы, на полноценный разговор я тоже не тянул в этом состоянии. Может, пьяная выходка была вызвана генетической памятью романтика, необходимостью добиваться своей избранницы чередой опасных и волнительных испытаний, которые в наш скучный век примитивизировались в такие вот ночные звонки, пьяные прогулки, надписи на стенах и прочее.

Я остановился у мусорных баков, чтобы отлить. Когда высвобожденная струя, оставляя щекочущее блаженство, пролилась в сгусток тьмы между баками, я услышат низкое рычание и похолодел. Струя не унималась, рычание становилось громче и отрывистее, а я всё холодел больше. Поспешно застегнув ширинку, я попятился. Собака (ну кто же ещё?) продолжала рычать, и даже гавкнула, что намекало на продолжения знакомства. «Главное – не бежать» – подумал я и побежал. Собака, кажется, кинулась за мной. Я мчался в полной темноте, пока не впечатался в железную сетку. От страха она была преодолена с необычайной скоростью, спустя какое-то время на моём пути возникла ещё одна, такой же высоты. Как я понял потом, это была детская площадка, пересечённая мной напрямик.