Валентина Ми - Подождите, не уходите, или Когда же бабочка взмахнула крыльями

Пока дети были маленькие, я жила их жизнью, но чем старше они становились, чем меньше во мне нуждались, тем ощутимее расширялась пустота внутри. Все последующие годы я жила без положительных, приятных эмоций, без внешних впечатлений, без ярких событий, которые могли бы наполнить, оживить, взбодрить меня. Человек, обеднённый эмоциями – как растение без влаги.

Мой хребет основательно побитый, пораненный, всё ещё кровоточащий, поддерживали дети, только ими я и жила. И когда они покинули меня – свалилась.

Саша, мой первенец, женился ещё на втором курсе и переселился к жене. А дочка Капитолина… Я назвала её в честь бабушки, редкое и необычное имя, которое так красиво варьируется: Капуля, Капелька, Капочка, Капуша. Так моя Капуленька вообще учудила. На первом курсе принесла свидетельство о браке и показала нам с мужем.

Я недоумевала, а муж был в гневе.

– Только не вздумай привести его сюда, живите как хотите, раз ты меня не послушалась. Вы здесь не поселитесь и никакой помощи не ждите, – злился он. – Да ты скоро сама с ним разведёшься. Эти романтические бредни испарятся у тебя из головы, когда бедность одолеет вас…

– Капулечка, в чём дело? Ты что, беременна? – растерянно задавала я ей вопросы. – Разве тебе не хотелось пышной свадебной церемонии, свадебной фаты, свадебного торта, как у твоего брата? Это же память на всю жизнь. Ты нас даже не познакомила, он что у тебя урод, калека? У нас шестикомнатная квартира, а вы с Сашей разбежались. Как же так? Почему? – горько повторяла я.

В тот момент мне было так себя жалко. Я осталась одна, абсолютно одна. И внутри всё сжималось от тоски и неосознанного страха перед будущим, перед моим будущим.

– Мама, успокойся. Я не беременна. А моего мужа ты знаешь. Это Юра. Я с ним уже два года встречаюсь. А вышло так быстро, потому что папа достал уже. Он, видите ли, хотел меня выгодно продать, нашёл сына какого-то крупного бизнесмена – рыжий такой, толстый. Братом отец доволен. Тот женился на дочке депутата, а вот мой Юра – простоват для нашей семьи.

– И что? Ты назло отцу вышла замуж?

– Нет, конечно, мы бы ещё года три подождали, пока я университет не закончу. Но папа всё никак не может успокоиться, постоянно меня дёргает, устраивает для нас свидания, а мне тошно смотреть на "жениха".

– А где вы будете жить? Мало ли что папа говорит, приходите и оставайтесь здесь.

– Нет, мама, мы поселимся у бабушки Юры. Она так счастлива этому, говорит, мы подарили ей вторую молодость. Утром встаёт, готовит нам завтрак, а вечером ждет с ужином, и так радуется общению с нами. Да и нам с ней интересно, она столько всего знает.

Я слушала Капульку, улыбалась, а внутри разбухало, душило чувство безысходности, растерянности. Я оставалась одна, с мужем… с которым не разговариваю… годами. Что мне делать? Как жить дальше?

Но ведь не только это подействовало на нынешнее моё состояние? Было что-то ещё, что двинуло по мозгам. Да, вспомнила, книга, прочитанная на ночь.

"Женщина в песках" 2 2 Роман японского писателя, драматурга Кобо Абэ Странно, что наткнулась именно на эту повесть, после дневного разговора с дочкой. Вот так и получилось: одно наслоилось на другое. Видимо, это было необходимо, видимо, эта книга о чём-то мне сообщала.

В двадцатиметровой яме живет женщина. Яма – это её дом, кров, родина и другой жизни ей не надо, другой судьбы она не хочет. И вот к ней спускают мужчину, который вскоре понимает, что попал в ловушку. Из этой ямы его уже не выпустят. Поначалу он отчаянно пытается выбраться из западни. Но ни угрозы, ни униженные просьбы, ни попытка к бегству не увенчались успехом. За глоток свободы он даже согласился на немыслимое условие: надругаться над женщиной при скопище любопытных людей из того села, наблюдающих за ними сверху.

И вскоре после этого, он сдался. Бунт с бессмысленной жизнью закончился полным поражением духа человека, полной покорностью. Мне даже послышался – хруст сломанного хребта у живого существа. Всё, личность уничтожена, стёрта, мертва. А сломленный человек уже никому не нужен, даже самому себе. И процесс этот оказался необратимым, потому что, когда мужчине представилась реальная возможность сбежать, он… не воспользовался этим, остался в этой яме. Навсегда. Сам. Добровольно.

"Жизнь, полная бессмыслицы – подумала я тогда, выключая компьютер. – Заживо погребённые. Нет для них ни вчера, ни завтра, нет целей, никаких стремлений – есть только сегодняшний день – поел, поспал, собрал песок… Этот "беспрерывно сыплющий песок" – олицетворение впустую протекающей жизни.

И как это часто бывает, чужую судьбу отождествила со своей. А что, разве моя жизнь не такая же бесцветная, – мрачно размышляла я той ночью, – пустая, серая. В меня проник яд безразличия ко всему, и это подспудно губит и уничтожает меня.

Много лет тому назад, дала себе слово, дети вырастут и я выскользну из этой бессмысленной оболочки жизни. И всё время откладывала свою жизнь на потом, на завтра. А завтра пришло и ушло, насмешливо помахав рукой, а я всё ещё нахожусь в своей норке, в которую забилась много лет назад. "Как это страшно, – крутились мысли перед сном, – замереть в бездействии, застыть в иллюзии, что ты живёшь". И помню в тот вечер, так и уснула с мыслью: "Надо что-то делать. Так больше не может продолжаться. Я погибаю…", а утром нагрянула эта странная болезнь…

… Вот и Роза пришла, можно будет поговорить, отвлечься. Она действует на меня успокаивающе.

До неё приходила женщина, которую я до сих пор вспоминаю с удивлением. За то время, что она работала у меня, я ни разу не видела на её лице никаких эмоций, даже мимолётной тени улыбки не проскользнуло. Застывшее, каменное лицо с тусклыми глазами. "Что это, – недоумевала я, – природное безразличие ко всему или глубоко сидящее внутри несчастье?"

И ведь не старая ещё была. Лет пятидесяти. Но тупая отрешённость от всего, превратила её лицо в маску. В ней не было внутреннего огня, света, всё потухло. Иногда, чтобы разрядить душное напряжение в воздухе я задавала ей какой-то вопрос. И она нехотя, равнодушно, еле шевеля губами, невнятно отвечала. От неё веяло такой мучительной тоской, что я робко съёживалась и погружалась в томительное молчание. Мне хотелось только одного, чтобы она поскорее ушла. Таких женщин нельзя допускать к больным, старикам, инвалидам. По какой-то причине духовно измождённые и опустошённые, они сами того не сознавая распространяют в пространстве горечь своей жизни. Попадёшь к такой в зависимость, быстро коньки отдашь. Вот в такие моменты и понимаешь, что счастье, это когда зависишь только от себя.

Дети, видя моё состояние и даже панику, позвонили в социальную службу и попросили прислать кого-нибудь поживее. Когда в наш дом вошла Роза, мы все были счастливы. Симпатичная женщина лет тридцати. Улыбка не сходит с её лица. "Наша улыбашка" – называет её Капулька. Роза даже не предполагает, каким природным даром обладает. Уголки губ у неё всегда приподняты, а носогубные линии сложены в очаровательный и восхитительный узор. И даже если она серьёзна, то лицо её будто улыбается. Она так вкусно готовит, что Капка однажды выдала интересную фразу: "еда, похожая на любовь".