Марк Литчер - Следуя в глубину

– Я познакомился с офигительной красоткой, – прошептал я, наклонившись к уху Серёжи. – Хочу прикоснуться к её голой коже. Я представляю, как она стонет, когда мы занимаемся сексом, как ритмично подскакивает её упругая грудь. А ты спал с по-настоящему красивыми женщинами, Серёга?

Молчание. Что я делаю? Я откинул одеяло, посмотрел между ног Серёжи – никакой реакции, чего и следовало ожидать.

– Ну что ж, до завтра.

Я похлопал по худому плечу и поспешил в свой кабинет.

В субботу Вера снова объявилась на пороге. Из-за её спины выглянула Катя с пакетом в руке, в другой держа бутылку шампанского. Не успел я опомниться, как они вихрем влетели в квартиру.

– Так, к чёрту все дела, доктор, пора отдыхать! – сказала Катя, смело направляясь на кухню.

Вера извиняющимся взглядом с полуулыбкой посмотрела на меня.

Женщины хозяйничали на кухне, пока я судорожно прибирался в зале, вкладывая закладки в книги, подбирая с пола документы и обёртки от шоколадок.

– Уютненько у вас, только видно: женской руки не хватает.

Катя осматривает комнату, усаживается с ногами на диван. Она в длинной кожаной юбке, поэтому ей приходится немного подтянуть её вверх. Я украдкой смотрю на её смуглые гладкие ноги.

– Мне хватает моих, мужских.

– Как же я задолбалась сегодня. Так, Павел, открывайте же шампанское, а мы пока нарежем фрукты, – распоряжается Катя.

Минутное оцепенение прошло, и я решил, что лучше смириться и пустить всё на самотёк.

– Я вообще не пью, чтоб вы знали, – пытаюсь отвертеться от третьего бокала.

– А как же ты расслабляешься, доктор?

– Ем шоколад и смотрю мультфильмы, катаюсь, – я киваю на стену, где висит велосипед.

Девушки смеются, похоже не совсем веря в такой досуг.

– А вы давно дружите? – спрашиваю я.

– Мы вместе учились. Вера была самой умной в классе, я всегда удивлялась, как она всё успевает. Восхищаюсь ею до сих пор.

– Всё просто, мама-тиран. Расписание. Контроль, вплоть до минуты. Запрограммированный робот, – весёлым тоном поддерживает Вера.

– Потом я стала врагом номер один у её мамы, потому что вырвала Веру из матрицы, показав другую жизнь.

Женщины переглядываются. Вера хохочет.

– Простите, вспомнила эту «другую жизнь», – Вера делает жест пальцами.

– Секс, наркотики и рок-н-ролл? – спрашиваю я.

– Хуже.

– Но это всё в прошлом, – спешит добавить Катя.

– Да, – серьёзно говорит Вера, поправляя волосы. Снимает резинку с руки, собирает сзади хвост.

– Ну а ты, расскажи, почему этим всем занимаешься? – Катя обводит взглядом комнату, кивает на стол.

– Вам и в правду это интересно?

– Конечно, – одновременно отвечают девушки.

– Ну слушайте.

– Но сначала… – Катя поднимает бокал, – за вас.

– И за вас.

Мы выпиваем, они готовы слушать. Я люблю рассказывать эту историю.

– В пятнадцать лет я нашёл в бабушкином шкафу учебник по психиатрии. Однажды отец застал меня за чтением. «Не хватало нам ещё одного психа в семье. Вон, посмотри, что эти ваши науки с бабушкой сделали». Отец показал трясущимся от злости пальцем на бабушку Зину, которая стояла у окна, смотрела в холодную бесконечность горизонта. «Вот народный врач СССР и чем закончила?»

«Не говори так, это не связано!» Я очень злился. «Она же слышит и всё понимает».

«Поздно уже понимать, поздно, от больших знаний большие несчастья».

Я не до конца понимал, о каких вселенских несчастьях толкует отец. По-моему, уже тогда я знал, что старость неизбежно несёт с собой маразм в разных количествах, независимо от того, кто чем занимался всю жизнь. И перестать видеть из-за этого в человеке человека глупо и недостойно. Так я думал тогда.

Позже, после смерти бабули, помогая отцу разгребать чердак дома, оставшегося в наследство, я нашёл дневниковые записи бабушки.

– Секунду.

Я встал, направился к столу, открыл правый выдвижной ящик, на пол упали несколько листочков, пустых рецептурных бланков. Вытащил стопку толстых синих тетрадей.

– Поверьте, мы безумно скучно живём. Будто в два-дэ, а моя бабка жила в пять-дэ, в другой реальности. Она кое-что знала. Тринадцать тетрадей. Вообще их, видимо, четырнадцать. Они пронумерованы. Но одна затерялась. Не хватает номера двенадцать.

Катя и Вера с любопытством слушают.

– Знаете кто такой Тимоти Лири?

– Подожди, помню. Что-то там про ЛСД, – отвечает Вера.

– ЛСД? Всегда хотела попробовать, – мурлычет Катя.

– Кстати, он ещё в восьмидесятых предсказал, что компьютер и интернет станут ЛСД нового времени. Так вот. Бабушка с ним знакома была, вела переписку. Всё тут. Она описывает и личный опыт. ЛСД, марихуана, грибы, различные техники изменения сознания, осознанные сновидения, медитации, встречи с некоторыми эзотериками: Ошо, Гурджиев. Путешествовала по Тибету с Рерихом. Она даже какое-то время состояла в той секте, которая распылила зарин в токийском метро. Помните? Но кто бы мог подумать… – Катя снова наполняет бокалы. – Я всё читал и перечитывал. И мне так жалко, что я не пообщался с ней лично об этом. Мне есть, чему у неё поучиться, и есть, что ей рассказать. В общем, как ни странно, из-за этих тетрадей я поступил в мед. Отец хотел, чтобы я был юристом, судьёй, а мать видела меня каким-нибудь инженером или архитектором.

– На нас всегда влияет что-то нечаянное, случайное и в то же время предопределённое, – говорит Вера, будто невзначай касаясь меня коленом.

– Да, я ещё далёк от своей цели. Столько всего неизвестно…

Девушки кивают. Мы выпиваем, какое-то время молчим.

– Паша, у тебя же нет подружки? – вдруг спрашивает Катя.

– Ты имеешь право быть одиноким, если можешь позволить себе одиночество. Я могу позволить. И это здорово бережёт нервы, продлевает жизнь, – отвечаю я.

– Поспорила бы, – говорит Катя.

– И что, ты никогда не жил с девушкой? – поднимая бровь, спрашивает Вера.

– Больше пары дней нет. Не доходило.

– Или с парнем? – не слыша Веру, смеётся Катя.

– И ты туда же?

Я рассказал им о недавнем инциденте на группе.

Мы долго смеялись, допивали шампанское.

За окном темнело. Густые тучи нависли над Могильском.

– Ой, я, наверное, пойду, – посмотрев на часы говорит Вера.

– Ты ж пьяна, подруга, поехали ко мне или… – Катя смотрит на меня. – Ладно, он всё равно придёт пьяней тебя.

Вера что-то ответила, мы вроде попрощались, может, даже договорились ещё раз собраться. Смутно помню.

Я проснулся от касания чужой кожи. Тёплой, нежной. Дёрнулся, подскочил, сел на кровати. Рядом лежала Катя. Её выточенное тело. Кожа с матовым блеском. Линии спины, грудь. Она была голая. За окном светало. Я тихо пробрался в туалет. Слегка мутило. Залпом залил в себя кружку воды. Лёг обратно.

Я рассматривал Катю вблизи. Каждый миллиметр лица и тела, даже детально увеличенный, был идеален, как и общая картина. Да, она была картиной. Словно бы величайшее творение, натурщица для художника.