Михаил Шрай - Не ставший героем

Кроссовок. Грязный, потрёпанный, неприятный. Анна смотрела на его фото на телефоне. У её сына кеды. Дорогие и стильные. Он выпросил на них сумму, которая всего десять лет назад превышала её зарплату. Первого числа он ушёл в них на линейку, и она смотрела с гордостью, как ребёнок воспитывает в себе чувство стиля. А это – грязный брошенный кроссовок неопрятного человека. Одно только его фото на безрамочном экране её телефона было нелепо. Она отправила «нет» и вышла из диалога, чтобы позвонить мужу. Для разговора женщина подошла ближе к окну – инстинкт: если кого-то ждёшь, а он не появляется, может из окна увидишь его быстрее.

– Вить, это не его. – Без предисловий откликнулась она на голос мужа. – Вообще ширпотреб какой-то. У него кеды, а это не понятно что. Какой-то ужас. Зачем… Да… Да, я тоже говорю, зачем вы вообще там ищите, его там нет. Да… Да, и я так же сказала! Да-да, они отправили кого-то? – ноготь за беспокойной беседой ковырял стекло. – А, хорошо, точно – вдруг на попутках. А я хотела… да, а я… – ей пришлось дать мужу договорить. – Ага… Да. Я хотела сама поехать, но вот если на попутках, то конечно, я там не найду. Ага, это хорошо. Вить, ну конечно лучше! Я вообще не знаю, кто группу туда направил и зачем. По Устечке! Ну что они думают, он в новой форме туда сплавляться что ли пойдёт? Это глупо вообще там искать! Да. И я так думаю. Хорошо, работай. Да-да, хорошо, поняла. Поняла. – Она кладёт трубку.

После разговора точно тяжёлое старое покрывало ей разрешили сбросить со своих плеч. На столе ждал раскрытый ноутбук, и теперь женщина снова могла заняться набором текста для нового тренинга. Казалось, поддержка мужа принесла ей больше спокойствия, чем осознание того, что найденный кроссовок принадлежал не её сыну. Теперь можно было включиться в работу. В пойманном более раскованном состоянии она решила для начала водрузить чайник на плиту.

Ничего серьёзного. Помимо бдящего вируса в городе нет никаких новостей. По радио как и прежде играют Киркоров и Басков. При желании можно переключить на рекламу. Официантку устраивает выученная за последние два года композиция, и канал остаётся прежним. Впрочем, она могла бы уже не замечать голос певца, даже если бы он приехал в заведение лично. Её работа – меню, остывший кебаб и два кубика сахара в каждом стаканчике, что приготовлены на подносе. Сегодня кафе пустовало, как и всегда. Одинокий парень сгорбился в самом углу над кнопочным телефоном, остальные столы были повязаны ограждающей лентой. «Нам очень жаль, но в целях безопасности обед внутри заведения запрещён. Приносим свои извинения».

У окна с наилучшим обзором к крупному человеку в форме подсаживается Константин. Аркадий жмёт его руку и не без юмора указывает на соседний столик, куда были сложены предостерегающие ленты с выбранных ими мест. Солнечный день дружелюбно протягивал лучи в кафетерий.

– …одна и та же картина. Буквально как по одному сценарию… – говорил Константин, когда с кассы на него крикнула официантка.

– Мужчина, у нас просто так нельзя сидеть. Нужно заказывать! – предложила она.

Аркадию было на руку, что его гость вынужден замолчать на какое-то время. Лицо его буквально просияло, когда координатор оставил свои рассказы, и дал другу насладиться едой в блаженной тишине. Если только не считать протяжного голоса из динамиков, и всё же он был скорее убаюкивающий, нежели призывы к действию человека, чьи аргументы были ограничены собственными убеждениями.

В тарелке Аркадия дышали паром макароны и кусок обжаренной рыбы, а рядом стоял стакан, вероятнее всего, с компотом. У кассы Константин вежливо указал на выбор товарища и попросил того же самого. Как только ему удалось вновь оказаться перед полицейским, то с новой силой он собрался было вещать о прежнем, но Аркадий его остановил.

– Кость, я согласен с тобой. Дети не должны пропадать, это неправильно! – с ударением выдал он, вытирая кетчуп салфеткой. – Дети должны расти в хорошей семье, где их поддерживают и любят. Я тебя понимаю. Но Кость, они пропадают. Это не связанные случаи, пойми. Их семьи… Их тысячи, таких семей, в них ничего удивительного. Люди живут, как могут. У них ещё благополучные семьи. – Широко расставив руки в демонстрации уверенности, он продолжал. – Да, дети не счастливы. Да сейчас все подростки не счастливы. Ну, ты посмотри вокруг. Ну, где ты видел счастливого подростка, а? Не нагнетай, пожалуйста. Я знаю, ты хочешь помочь. Но нет никакой секты. Никто их не уводит. Я не знаю, честно тебе скажу, я не знаю, что с ними произошло. Но нет никакой пользы в том, чтобы витать в сказках. Там без свидетелей не найдёшь ничего. Горячих следов нет – всё, можно списывать.

– Но два ребёнка за месяц – так не бывает. Они исчезли одинаково!

– Кость. Ты хочешь сделать мир лучше…

– Да я вернуть их домой хочу! Присмотрись и скажи, что ты не видишь связи! – на экране он открыл фото Коли и сразу под ним лента комментариев, где появилось фото Саши. – Ну! Если это совпадение, так и скажи!

– Это не совпадение, Кость. – Полицейский заглянул проникновенно приятелю в глаза. – Это жизнь. Жизнь это. Кость, ты мне не нравишься, честно тебе скажу. Тебе надо отдохнуть.

– Ясно. – С досадой он развернул экран к себе и закрыл приложение в телефоне, поднялся, собираясь уйти. – Спасибо, что согласился встретиться…

– Костя, – Без оборота к уходящему отправил ему приятель в напутствие.

– Я пойду.

– Задержись на минуту.

– Я благодарен тебе за помощь. – Так же не глядя в лицо, чеканил координатор, собирая куртку. – За то, что ты выслушал меня. Хорошо, я могу ошибаться…

– Ты на этой неделе сколько спал?

– Я в порядке.

– Послушай. – Аркадий ухватил его за предплечье и силой усадил на место. Только так ему удалось вновь поймать контакт с добровольцем. – Ты хочешь, чтобы на одного счастливого ребёнка было больше? Иди домой. Ты не можешь спасти всех. Спаси одного.

– Спасибо. – Пропустил через себя Константин, и после этого вышел с уважительной благодарностью и мыслями, которые продолжают складываться в ворох вопросов.

В глаза Коли врывался свет острыми пиками. Он зажмурился, сохраняя невозмутимый вид, но отвернулся к стене за спасением. После возвращения света последовала мелодия-оповещение, и из-за двери появился Мистер Икс. На тележке дребезжал скудный ужин, ровно столько, чтобы не умереть. Со зловещей непринуждённостью тележка остановилась у подростка перед лицом.

– Ты достаточно голоден, чтобы вести себя благоразумно? – это было торжество победы механического голоса.

– Да. Я прошу прощения.

– Отлично. Я очень рад.

– Можно убавить свет немного? – за растрёпанными волосами, в причёске которых появилась выраженная чёлка, за прищуренными веками парень спасал беззащитные глаза.