Ирина Яш - Русалии

Левая сторона, принадлежавшая старшему брату, была обшита модным заграничным материалом. Вдоль всей южной стены Влад пристроил широкую веранду с окнами в пол, фундамент своей части дома отделал натуральным камнем. Вокруг – зелёный ухоженный газон, клумбы с прекрасными цветами, туи, можжевельники, а в дальнем углу, возле забора – голубые ели, оплетённая вьюном беседка и кованый чугунный мангал с завитушками. Никакой изгороди между землёй братьев не было. Снежана, жена Влада, посадила по линии раздела несколько кустов и высокие цветы – мальву, наперстянку и пион, но оставила проход между ними – братья почти не общались друг с другом, но жёны дружили.

Правая сторона дома представляла собой печальное зрелище. Доски, которыми ещё в прошлом веке обколотил дом отец Ильи и Влада, отчаянно нуждались если не в замене, то хотя бы в покраске. У козырька крыльца съехал конёк. Само деревянное крыльцо подъели термиты, и, подниматься и спускаться по нему, можно было, наступая только на определённые точки на ступеньках. Все десять соток их части двора Татьяна захватила под огород, который содержала в идеальном порядке – ни соринки, ни травинки. Высокие грядки ровными прямоугольниками заполняли участок от края и до края, в конце стояли две большие теплицы. Илья полушёпотом жаловался, что с осени по весну его двор напоминает военное кладбище. Полушёпотом это потому, что за открытую критику можно было и оплеуху получить. Огород был гордостью и смыслом жизни Татьяны, и она ухитрялась собирать с этого клочка земли невиданный урожай – картошка, морковка, свёкла, лук, помидоры, кабачки, горох, тыква и ещё Бог знает что! В сезон она сотнями крутила банки с овощами, томила в печке зимние салаты, варила нежные соусы, и местные с удовольствием покупали все эти живые восхитительные яства. То же было и с дарами леса – как только начиналась «пора», Татьяна со своими дочками, как на работу, каждое утро шла в лес, и на её варенья и солёные грибы в посёлке всегда была очередь.

Она складывала копейку к копейке, отнимала у мужа все те жалкие гроши, что он зарабатывал и не успевал пропить или спрятать. Её девочки, радость и свет в окошке, были одеты лучше всех детей в деревне, ездили на автобусе в город на танцы, в соседнее село на обучение грамоте и счёту, и ещё в самой Березени занимались рисованием. Татьяна, собственными руками, сделала ремонт в своей и детской комнатах. Влад подарил племянницам замечательную и очень дорогую мебель – кровати, большой платяной шкаф, письменный стол и комод, а Снежана купила яркие занавески и люстру. Сама Татьяна не поскупилась на хорошее постельное бельё и покрывала. В общем, вышло всё как на картинках в журналах! В своей комнате она ограничилась покраской стен и потолка и покупкой новой узкой кровати. Илья с тех пор спал в «зале», на продавленном, ещё родительском, диване.

Что могло связывать эту хваткую, работящую женщину с пальцами, вымазанными то черникой, то землёй, так и не избавившуюся от быстрого южного говорка, и изысканного пожилого уроженца Парижа, рассуждающего о том, что Мане ему ближе и милее карамельного Моне, что устрицы в мае уже не едят, а французский балет давно ушёл вперёд, оставив русский позади…

«Противоположности, как известно, притягиваются, – уже в какой-то полудрёме думал Макс, – И потом, бордели и девочки по вызову – это одно, а роман с молодой и красивой женщиной – совсем другое. Любви покорны все возрасты и социальные группы. Бонье не древний старик, мужики в семьдесят детей заводят! Да, он мог обратить внимание на Татьяну. Определённо».

А она? Что могло привлечь её в мужчине сорока годами старше? Многое. Она была помешана на своих детях и их будущем. От родного отца девочкам ничего ждать не приходилось, а такой отчим, как Бонье, открывал перед ними невиданные, захватывающие дух перспективы! Можно поселиться в его великолепном доме, детей устроить в престижную школу в самом Петербурге, возить их туда на такси, как это делают все окрестные богачи. А там другой круг общения, и лет через десять – женихи из хороших семей. Если б удалось женить на себе Бонье, забрать детей у маргинала-отца, заставить нового мужа удочерить их, то потом можно попытаться претендовать на французское гражданство, или, по крайней мере, на вид на жительство. А это уже Европа, другая жизнь, облака!

И чтоб получить всю эту сказку нужно лишь обеспечить бесперебойный доступ к своему телу и время от времени изображать полученное удовольствие. Только-то! Да так каждая вторая женщина живёт!

«Да, – кивнул сам себе Макс, – Всё это похоже на правду. Но где они сблизились? – спросил себя Макс и сам же и ответил, – В «Голубятне», вот где!»

…Несколько лет назад дом, располагающийся как раз напротив виллы Бонье, купили два открытых гея. Поначалу нетрадиционная чета вызвала у местных оторопь и шок. Молодёжь хихикала, старики, проходя мимо поганого дома, яростно плевались и грозили окнам кулаком, хотя внешне эти двое приезжих мужчин за тридцать ничем не отличались от своих соседей-натуралов. Они звали друг друга Серж и Анатоль, но на этом их необыкновенность и заканчивалась, в остальном же это были простые русские мужики, перво-наперво построившие себе баню, где нещадно хлестались берёзовыми вениками, а потом, на широкой террасе, тянули ледяное пиво и жмурились. Зарабатывали они себе на жизнь по-разному: Анатоль в дизайне интерьеров, где был весьма востребован, а Серж покупал битые машины, пригонял в свою огромную мастерскую с ямой, на заднем дворе, делал из них почти новые с малым пробегом, потом переправлял в Среднюю Азию, и тоже, отнюдь, не бедствовал.

Мужчины любили посмотреть футбол в местном баре, набрать по осени грибов, закинуть удочку и хлопнуть водочки под студень. А ещё Анатоль давал уроки живописи всем желающим местным детям, делал он это сугубо на общественных началах и даже материалы покупал на свои собственные деньги.

Ни шатко, ни валко, но неотвратимо, жители посёлка приняли необычную парочку в свои ряды. Первой в Березени отдала на рисование своих детей Татьяна.

– Ты в своём уме? – набравшись смелости перечить, говорил Илья, – Не будет на это моего согласия!

– Больно нужно! – фыркнула Татьяна.

– Танечка, ну послушай! – зашёл с другого бока муж, – Чему они могут детей научить? Голубцы!

– Захлопнись, лапоть! – разозлилась Татьяна, Илья попятился, – Они – геи. Люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Ясно тебе, быдло пещерное?

– Хватит! – вдруг высоко пискнул Илья, – Хватит меня унижать!

Татьяна удивлённо выгнула брови, усмехнулась:

– Тебя ни унизить, ни оскорбить нельзя, Илюша. Я чаю, в тебе вдруг отцовская забота проснулась, с чего бы это? Не похмелился что ли ещё? – она вздохнула, – Ты девчатам будешь в городе занятия оплачивать? Нет? Вот и молчи. Я на первых уроках там сама сидела, а теперь уже больше пятнадцати ребятишек у Толика занимаются. Ты что же думаешь, они с Серёгой при детях совокупляться, что ли начнут?!