Дмитрий Миронов - Гипнофобия

Они сидели в углу вагона, Алина нога на ногу, любовалась новыми ботинками. Переобулась в торговом центре, старые кеды выкинула в урну. Между станциями просыпался ее телефон – звенели смс-ки. Рассказала, что поругалась с другом месяц назад, но придется возвращаться, потому что скоро Новый год, а это новый крепкий загул у матери.

– Тренировку прогуляли, жалко…

– Ну да. В зале хоть какое-то время ни о чем не думаешь. Жизнь дерьмо.

– Это точно.

– Да ты-то молодая, все будет хорошо.

– Тебя что, никто не ждет? Дома…

– Не-а. Давно в разводе.

– С тобой интересно.

– Звони.

– Увидимся же в понедельник.

– Пока…

Он вышел на остановку раньше, чем она, и поехал в обратную сторону.

***

Каждую субботу Герман выходил из дома примерно в десять часов утра и шел гулять на набережную канала Грибоедова. Как только над перекатами старых крыш и выступающих фасадов начинал вылезать силуэт Исаакиевского собора, он сворачивал в переулок имени кого-то. Все никак не мог запомнить кого. Просто ориентировался по золотому куполу самого большого храма в городе.

Несколько раз обходил квартал по одному и тому же периметру, вглядывался в людей, слушал, о чем мычит толпа на перекрестках. Ровно в полдень он должен сидеть за одним из столиков в ресторане в том самом переулке. Сидеть и смотреть в окно, можно чего-нибудь выпить, если хочется. Тот, кого он ждал, мог превратиться из любого в толпе с двенадцати до часу дня, только в это строго определенное время. Но не факт, что это произойдет. Его не было уже две недели. Звякнул колокольчик над дверью. Слава богу…

– Привет!

– Здарова…

Человек в пальто и длинном до плеч парике сел за стол перед Германом, оглянулся, вытащил из кармана несколько потрепанных бумажек. В заведении были только они, да бармен за стойкой протирал стаканы.

– Ну что. Есть хата с «армянами» – тысяча, черные инкассаторы – две, катран у Московского вокзала, ладно тоже две…

– Не пойдет. Здесь нужен коллектив. А я один.

Человек в парике разглядывал бумажки, смотрел на них, как на шахматные фигуры. Парик прикрывал места, где когда-то были уши. Это уродство становилось заметным, когда искусственные волосы касались воротника пальто и слегка оттопыривались в стороны. Много лет назад его, пленного солдата российской армии, выволокли из ямы и поставили на колени. Перед тем, как отрезать голову, медленно отпилили уши под ржач и подбадривающие крики на волчьем языке. Нож уже коснулся горла, но свинцовый ливень накрыл всю поляну. Он уже ничего не слышал залитыми кровью барабанными перепонками, как пули лязгали по железу, хлюпали, прошивая тела, свистели от рикошета в каменных ущельях. Одним из спасителей, свалившихся с гор, был Герман.

Безухий пододвинул Герману бумажный кусочек.

– Ладно, только тебе за трояк отдам. Мы нашли Полуночного Скитальца.

– Кто это?

– Взломщик чужих оперативных систем, вымогатель…

– Чего так дорого?

– Заебались искать. Легко взять живым, каждый день ходит в супермаркет. Наши парни смачно его нащелкали, сейчас покажу.

Человек в парике вытащил телефон, они вместе пролистали фото. Потом этот контент удаляется, остальные данные только на клочке бумаги.

– Поторопись, его дохуя кто ищет.

– Беру.

***

Нужный ему дом башней нависал над панельками, уходящими в разные стороны. Герман на всякий случай дернул дверь подъезда, ожидания не оправдались. Он постоял еще немного, разглядывая листочки «куплю – продам – ремонт компьютеров», оглянулся. Это была самая, что ни на есть окраина мегаполиса, последний рубеж. Через дорогу тянулись деревянные заборы. Треугольные фасады частных домов выглядывали из зарослей кустарника, лаяли собаки. Где-то далеко шумела автострада, фон большого города, воздух чистый, деревенский. Везде лужи и обычное осеннее уныние. Алкаш проехал на велосипеде…

Герман отошел в сторону, взглянул вверх. Квартира клиента находилась на последнем этаже, вместо окон стены из стекла, как в пентхаусе. Он сел на скамейку рядом с парадной соседнего дома, отсюда можно было видеть крыльцо, кто входит и выходит из нужной ему двери.

Вот он! Не прошло и часа. Повезло. Мог бы сидеть здесь и весь день. Толстый молодой человек прошел мимо, глядя в телефон. Герман проводил его взглядом до угла и пошел следом. Тот свернул к «пятерочке» исчез в стеклянных недрах супермаркета. Это хорошо, это очень хорошо. Весьма вероятно, что он очень скоро вернется домой.

Герман ждал его на крыльце, читал объявления, шевелил бровями. Краем глаза видел, что парень приближается. Он смешно так шел, широко расставив ноги, толстые ляжки мешали нормальной походке. Вот его шаги по каменным ступенькам. Вместе вошли в подъезд, потом в лифт, даже поздоровались.

– Вам какой?

– Мне выше.

Герман нажал кнопку последнего этажа, что-то насвистывая, изображая этакого раздолбаистого соседа. Пока ехали, он видел в мутном отражении полированных панелей лифта, как молодой человек нервничает, смотрит в потолок…

Из лифта он не вышел, ударил по кнопке вниз. Герман успел подставить ногу, выбил из его рук газовый баллончик.

– Тихо, дурак. Открывай дверь. Быстро.

Парень упал, обхватил голову руками и заныл. Герман сам нашел ключи, затащил тушу в коридор квартиры. С размаху ударил ногой в голову, наступил на пальцы, сжатые в кулак. Парень зарыдал. Герман встряхнул его за подмышки и усадил спиной к стене, что бы он все видел. А именно, достал из кармана глушитель, стал накручивать его на дуло пистолета. Обычно это срабатывало. Клиенты начинали хватать за ноги, умаляя, обещая заплатить «вдвое больше», он как бы нехотя соглашался, забирал все, что было в доме. Обманутые «жертвы» потом выясняли, кто же их приговорил. Может, еще долгое время прятались, скитались за границей, Германа это не волновало. Никакого «заказа» на них не было, обычная разводка по наводке. Тем он и жил. Иногда…

А этот хряк вместо диалога только рыдал. Мерзкая внешность его отталкивала взгляд. Герман мельком разглядел фиолетовую «восьмерку» губ, грязные щеки, будто он подкрашивал ресницы, глубокая складка на лбу жевала капли пота. И лицо, круглое, как сковорода. Типичнейший ахуевший от денег задрот.

– Ладно. Все просто – давай деньги.

– Какой смысл? Все равно убьешь.

Голос будто женский, капризный.

– Лови.

Герман бросил ему в руки пистолет. Тот поймал оружие и заткнулся. Он напоминал ребенка, которому вернули любимую игрушку. Оглядел фигуру Германа, есть ли подозрительные выпуклости, прячет ли чего еще под курткой. Повертел в руках бутафорский пистолет, поднялся на ноги, комично подпрыгнул и улизнул на кухню. Посыпалась посуда. Он схватил нож, стал рубить им воздух перед собой, другой рукой пытаясь набрать номер на телефоне…