Светлана Богославская - Струны души

– Значит, теперь утро станет ещё лучше, – мама как-то загадочно улыбнулась. – У нас на завтрак… – мама выдержала паузу, чтобы немного помучить меня и выдала: – Блинчики!

– О! Я обожаю блины, – мои губы растянулись в счастливой улыбке. – А с чем блинчики? У нас же есть варенье?

– У нас есть и варенье, и сгущёнка, и сметана, – успокоила меня мама. – Можешь, есть с чем хочешь.

– Но сначала надо помолиться за еду, – папа решительно поднялся из-за стола. – Всё по порядку.

– Хорошо, – даже не собирался я спорить. – Давайте помолимся так, как мы обычно молимся в Церкви перед едой? – предложил я.

– То есть, как учат детей? – вопросительно посмотрела на меня мама.

– Ну, да. Типа того, но какая разница? – махнул я рукой. – Лично мне очень нравится эта молитва. Она и простая, и красивая и легко запоминается. Ну, давайте!

– Ну, мне она тоже нравится, – признал папа. – Почему бы и нет? Давайте. Если ты, Макси, так этого хочешь. Я ничего против этого не имею.

– Давай, Сима, начинай, – предоставила мама мне эту возможность. – Ты, скорее всего, слова знаешь лучше нас с папой.

– Хорошо, – кивнул я и начал: – Бог Отец! благослови

На столе Твой дар благой;

Он нам в пищу из любви

Подан милостью святой.

Удостой его вкусить

В подкрепленье наших сил

И Тебя благодарить,

Как Твой Дух нас научил.

– Аминь! – за меня сказал папа, и первый опустился на стул. – Теперь можно приступать к завтраку.

– Вот твоё варенье, Сима, – мама поставила на стол варенье. – И твой чай, – мама пододвинула ближе ко мне чай. – Кушай, Сима. Бери, сколько хочешь блинов, – с этими словами мама поставила на середину стола большую тарелку с огромной стопкой блинов.

– Спасибо, мама, – я тут же с радостью накинулся на блины. Я давно их не ел, и очень соскучился по ним, и теперь мне казалось, что я могу съесть с десяток блинов. Я их обильно поливал вареньем и только после этого ел, а, когда проглатывал очередной блин, делал большой глоток чая из кружки.

Мы старались всегда молиться за еду, но на завтраке такое получалось не каждый раз. И в основном это было из-за того, что мы почти всегда торопились, и поэтому зачастую родителям перед едой и после еды приходилось молиться без меня. Конечно, это было немного неправильно, потому что молиться надо было вместе, но тогда мы бы точно постоянно опаздывали, потому что я на завтрак приходил чуть позже родителей. Но в остальное время мы старались молиться перед едой и после еды, а также всегда делали это в воскресенье и в субботу, если у нас у всех были выходные, как было сегодня. Также мы часто молились утром и на ночь все вместе, но сегодня утром родители молились без меня, потому что встали уже давно, а мне пришлось молиться одному. Но в этом ничего плохого не было. Одному тоже было нормально молиться и для меня это не имело значения. Самое главное было помолиться, а одному или с кем-то неважно. Но вечерние совместные молитвы мы никогда не пропускали, и в этом у нас была стабильность. Я тоже их никогда не пропускал и только по одной причине я мог пропустить вечернюю молитву: если болел, но это была действительно важная причина.

И вот сегодня мы, как положено, помолились и теперь со спокойной душой завтракали. Я уже доедал пятый блин и был готов съесть ещё точно пару блинов. Родители же ели, не спеша, и съели только по три блина. Я первый закончил с завтраком и просто сидел за столом, допивая чай и ожидая, когда родители тоже закончат с завтраком. Ждать этого долго не пришлось.

– Вот и всё, – папа приподнялся из-за стола. – Леночка, поблагодаришь за еду?

– Конечно, – мама приступила к молитве.

Я тоже молился, закрыв глаза и сложив руки вместе. Поблагодарить за еду нужно было в обязательном порядке. Помолилась мама кратенько и, как только она сказал слово «аминь», я открыл глаза и посмотрел на родителей.

– Давайте через минут двадцать соберёмся в зале? – предложил папа, кинув взгляд на часы. – Как раз пообщаемся, почитаем слово, попоём и тому подобное.

– Хорошо. Давай, – я улыбнулся. Я был только рад пообщаться, а также почитать библию, помолиться и попеть с родителями. Я всегда был рад это поделать, и мне было это в удовольствие. Отказываться я не собирался. – Я пойду за библией, – я направился на второй этаж.

– Ага. Можешь не торопиться, – сказал папа мне вслед. – Мы как раз тут приберёмся и всё приготовим.

– Ладно, – я, быстро перепрыгивая через ступеньки, поднялся по лестнице и оказался на втором этаже.

Там я уверенным шагом пошёл к своей комнате. Библия у меня лежала на самом видном месте, и долго искать её не пришлось. Также я хотел прихватить гитару на наше домашне-семейное собрание. Именно так я его называл. Ну, ведь мы были дома, и у нас было своеобразное собрание в пределах семьи. Как его ещё можно назвать? Только так!

Теперь мне оставалось себя занять ещё хотя бы на пятнадцать минут, и я решил это время потратить на выполнение заданий. Конечно, обычно мне себя трудно заставить их делать, и сейчас может показаться странным, что я сам добровольно решил сесть за выполнение заданий. Но делать их всё равно нужно и лучше сейчас сделать какую-то часть, чем потом сидеть дольше за заданиями. У меня всё равно было время и его надо было на что-то потратиться. Лучше на это, чем на что-то другое. Ведь если я сейчас сяду играть на гитаре, меня будет сложно заставить спуститься вниз, а мне сейчас больше хотелось нашего домашне-семейного уютного собрания, которые я очень любил. Так что я предпочитал сейчас занять себя чем-то менее важным для меня.

Правда, вниз я всё равно спустился раньше, чем надо было. Да, я сел делать задания, как и планировал, но делать у меня их совсем не получалось и меня очень тянуло вниз. И мне пришлось смириться, взять гитару, библию и спуститься вниз. И вот я сидел на удобном диване и тихонечко бренчал на гитаре знакомую мелодию, ожидая родителей.

– О, Сима, ты уже тут, – удивилась мама, увидев меня.

– Да, – я кинул взгляд на маму, перестав играть на гитаре. – Мне просто было нечем заняться, и я решил уже спуститься вниз.

– Папа сейчас тоже подойдёт, и мы начнём, – сообщила мама. – Так что осталось ждать немного.

– Хорошо, – я уже хотел отложить в сторону гитару, как в зал прошёл папа и выдал:

– Не убирай гитару. Давай начнём с какого-нибудь псалма? Сначала что-нибудь споём, а потом уже будем решать, что читать и что будем обсуждать.

– Ладно. А какой псалом? – поинтересовался я.

– Давай вот этот, – папа быстро нашёл псалом и положил книгу с псалмами передо мной на небольшой журнальный столик. – Ты играй, а мы будем петь, – папа уселся на кресло перед нами с мамой.

Я спорить не стал и послушно начал играть на гитаре этот псалом. Петь я его даже при желании не мог, так как все силы уходили на игру на гитаре. Но играть на гитаре мне нравилось больше, потому что только так у меня получалось прочувствовать каждое слово этого псалма и саму мелодию, а всё это будоражило меня, и чем дольше я играл, тем сильнее мне хотелось продолжать и продолжать и не останавливаться. Но песня всё же закончилась, и я сам не заметил, как это случилось. Мне пришлось остановиться и отложить в сторону гитару. Я глубоко вздохнул и посмотрел на папу, ожидая, что он скажет делать дальше.