Виктория Калинина - Дело об исчезающих людях

Может, у них есть что-то общее? Значит, я как маньяк видела их где-то вместе или, так или иначе, пересекалась со всеми сразу.

Я тяжело вздохнула и потёрла лоб, медленно ходя туда – сюда мимо рабочего стола. Моих данных слишком мало, чтобы определить одну точку пересечения всех пропавших, потому что я знаю лишь то, где и при каких обстоятельствах каждый из них пропал.

Решив отвлечься, я бездумно включила ноутбук и покопалась в новостях. Вместе с фотографиями пропавших мелькали афиши какого-то нового фильма, новости об открытии контактного зоопарка и куча всяких повседневных событий. Но, вопреки желанию сделать перерыв, я вбила в строку поиска название детского летнего лагеря, где была с Кристиной. Хоть слухи и ходили, что закрылся он довольно давно, но точных деталей мне не было известно, да и я больше хотела посмотреть на фотографии оттуда, чем навести справки. Всё-таки тот сезон с Сакурой не был единственным в моей жизни – до развода родителей я почти каждое лето проводила в «Лесу егерей».

Подперев голову кулаком, я свободной рукой придвинула ноутбук поближе и сосредоточилась на чтении первой же в списке статьи.

Детский летний лагерь «Лес егерей» функционировал на протяжении пятидесяти лет, и численность людей в нём всегда была большой. Некоторое сокращение, по мнению автора, стало наблюдаться только в последние годы его существования. Впрочем, проблем с законом лагерь никогда не имел и был закрыт только после смерти владельца – тот умер от остановки сердца в возрасте восьмидесяти лет. Поскольку наследники не выразили желания продолжать его дело, а остальное наследство оказалось довольно внушительным, лагерь был закрыт и заброшен. Последние двенадцать лет «Лес егерей» уже не функционировал. Лес, в котором располагался лагерь, не подлежал вырубке и довольно далеко находился от города, что спасло его от дальнейшего внимания застройщиков.

Дочитав, я с улыбкой всмотрелась в фотографии старого лагеря, сделанные ещё тогда, когда он не был заброшен. Домики отрядов, здание вожатых и главная площадь «Леса егерей» были как на ладони, и воспоминания ожили, наполняя каждый просматриваемый снимок историями прошлого. Я будто видела Кристину и всех наших друзей, рано утром занимающих места на построении и тихо бухтящих на тему раннего подъёма.

Телефон в царящей вокруг полной тишине зазвонил так оглушительно, что я чуть было не подскочила на стуле. Номер, высветившийся на экране, знакомым не выглядел, но на звонок я всё же ответила.

– Есь, привет, – бодро проговорили из телефона даже быстрее, чем я успела поздороваться, – Узнала? Это Булат. Ты этим вечером занята?

За прошедшее с момента встречи в участке время я уже даже успела забыть о том, что действительно оставила ему свой номер.

– Нет, свободна, – отозвалась я, с лёгкой растерянностью взглянув на настенные часы.

– Тогда как насчёт сгонять в какое-нибудь кафе и поболтать? – по голосу парня чувствовалось, что он улыбается, – Я за тобой заеду. Только адрес скажи.

Задумчивый взгляд перешёл от часов к фотографиям детского лагеря, но любопытство снова победило.

– Я за, – согласилась я, выключая ноутбук, – Я живу на Янтарной, дом двадцать.

– Скоро буду, – лаконично бросил Булат и повесил трубку. Интересно, насколько его желание встретиться связано с нашей прежней дружбой, а насколько – с тем, что я знала Кристину? Хотя в любом случае у меня может появиться шанс узнать ещё что-нибудь о деле.

Я успела перелезть в рубашку с шортами и даже немного прогуляться по скверу у дома, когда Булат уже позвонил и сообщил, что ждёт. К себе домой он, по всей видимости, не заезжал, поскольку выглядел точно так же, как и в участке. Только тёмную куртку он скинул и остался в белой рубашке.

Идя к машине, я постаралась рассмотреть старого знакомого внимательно, пытаясь определить, насколько эта встреча для него является работой. Но на загорелом лице Булата отчётливо читалась только радость, и улыбался парень вполне искренне.

– И давно ты тут обитаешь? – полюбопытствовал Булат, когда я села в машину, и взглядом указал на дом, – Я думал, что тебя твоя бабушка вообще в город не отпустит.

– Она и не отпустила, – я дёрнула плечом и постаралась сделать свой голос безразличным, – А квартиру тут мы с Ликой на двоих снимаем уже который год.

– Да, – протянул парень несколько рассеянно, но по сторонам смотрел по-прежнему внимательно, – Жить в одной квартире с журналистом, наверное, тяжёлый труд.

– Не сказала бы, – я усмехнулась, – Мы с Ликой быстро поладили. А твои дела как? Раз ты в психологи подался, то с работой оценщика завязал?

– Нет, – Булат приподнял уголки губ, и взгляд, который он ненадолго вернул ко мне, заметно потеплел, – Совмещаю приятное с полезным. А вообще моя работа в ЦИПе тоже в каком-то смысле наследственная. Мать работала там ещё до моего рождения, а потом и мне предложила, когда подрос. Это же не основная работа, а скорее подработка.

Моё удивление становилось постепенно всё больше, отчего я уже не следила за дорогой, а поглядывала на своего соседа и размышляла.

– Знаешь, мне всегда казалось, что для того, чтоб быть психологом, надо получить специальное образование и вообще сделать это основной работой, – осторожно озвучила я, в очередной раз взглянув на парня, – А по твоим словам и друзьям такое ощущение, будто быть психологом – это как пальцами щёлкнуть.

– Ну, – Булат немного замялся, – Мы все специалисты в разных вещах, но в целом название общее.

Ответ прозвучал настолько отдалённо от темы вопроса, что я нахмурилась, но всё же отстала. Может, Лика уже успела что-нибудь накопать на этот ЦИП, потому что сейчас их деятельность выглядит настолько же странной, как и вообще всё дело.

Одно из городских кафе разместилось прямо рядом с парком, и его крытая терраса выходила на опрятные тропинки, убегавшие дальше к деревьям. Тихо позвякивали приборы, звучали лёгкие и почти неразличимые беседы. Каждый столик отделялся от соседнего большой кадкой с цветами, отчего создавалось впечатление, будто парк стал частью кафе.

Булат выбрал столик в углу, откуда хорошо просматривалась и сама терраса, и пространство за ней. На мгновение моя появившаяся за сегодняшний день паранойя заставила предположить, что он не хочет, чтобы нас подслушивали, но подозрения всё-таки не оправдались. Сидя напротив него на подушке, которая здесь лежала на каждом деревянном стуле, я помешивала чай в кружке и слушала, как парень с прежней лёгкостью вспоминает прошлое.

– А я вообще думал, что когда-нибудь увижу тебя среди товарищей Тимура, – усмехнулся Булат, держа в руке стакан с соком, – Твоя бабушка же вроде хотела, чтобы ты на юриста пошла.