Виктория Чуйкова - Сундук Пандоры

– Жаль не довелось мне с ним повидаться. Говорят, он все еще в прекрасной форме.

– И это правда. – кивнула Мира, поднялась и взяла стопку книг.

– Как-нибудь, напомните мне, расскажу пару забавных историй, о которых, уверен, оба братца умалчивают. А сегодня, прошу меня простить, у меня есть важные дела. – склонив в легком поклоне голову, профессор приоткрыл дверь. Сестры, вежливо попрощавшись, покинули учебный корпус.

– Нет! – возмущение просто рвалось из Владиславы: – Ты это слышала?! Он поделится секретами! Что за нравы! Говорит так, словно мы не дочери своего отца, а простые…

– Перестань! Он ничего не имел в виду предосудительного. Убеждена, посмеемся и не раз, над тем, что нам расскажут. Папуля чист и незапятнан любовными интрижками. Впрочем, и Дэн тоже. Да, скорее всего мы знаем то, что нам хотят поведать.

– Ну не знаю, мне и слушать не хочется.

– Так никто и не заставляет. Владка, что с тобой творится, ты неделю как ужаленная. Все чем-то недовольна, оглядываешься постоянно.

– Я?!

– Нет, Пушкин! Колись, чего я еще не знаю.

– А ты можешь чего-то не знать?

Мирослава пожала плечами и первой ступила под арку прохода. Взошла по двум ступенькам и замерла. Туман снова сомкнул свое кольцо, скрывая все, что было за пределами колоннад, походивших на древнюю постройку ротонды, потерявшую свой купол. Толстые пилястры из серого камня, намокнув, стали еще темней, местами, в узких ложбинках, скопившаяся влага зависала крупными каплями, контрастируя с общей матовостью. В отличие от основания, мраморный купол выглядел белее обычного, поблескивал от влаги и, как ни странно, сдавался ниже обычного.

– Тебе не кажется, – все еще стоя у самого входа, прошептала Мира: – что здесь что-то не так?

Влада, выглядывая из-за плеча сестры, пытливо изучала каждую мелочь, боясь поднять глаза вверх и встретиться взглядом с бездушными, лишенными глазниц, глазами каменных существ.

– Влада! – продолжала шептать Мира. – Ты видишь то же, что и я?

– А что видишь ты? – так же шепотом спросила Влада и наконец, задрала голову. Все до одной скульптуры уставились на них, держа свои выточенные фигуры готовыми в любой миг сорваться с места и напасть на девушек. Сегодня выражение их морд были вызывающими, насмешливыми. У многих даже рты перекосило от сарказма, с которым они встретили сестер.

– Скульптуры. – проговорила Мира. – Мне казалось они намного выше. Сейчас же я могу поднять руку, и дотронутся до них.

– Наверное, нам казалось. Или это игра освещения.

– Которого нет…

– Ну как это нет?! – Владка взяла сестру за руку: – Три часа по полудню. Мира, еще день! Пойдем домой. Эта сырость сводит меня с ума.

– Похоже, меня тоже… – прошептала Мира.

Однако ни одна, ни вторая с места не сдвинулись. Летели минуты, а сестры так и стояли, как завороженные, смотря на изваяния, которые увеличивались и оптически придвигались к ним. И снова Влада услышала шелест крыльев, только на этот раз взмахи были тяжелыми, словно намокшими перьями, с которых слетает вода. Возможно это же уловила и Мира, потому что обернулись они одновременно. Столкнувшись лбами, словно придя в себя, заспешили домой. И только Влада, оглядываясь несколько раз, присматривалась к теням колон, будто кого-то высматривая.

В комнате было сумрачно и совсем холодно. Бросив книги на стол, Славки забрались на диван, укутались теплым пледом, пытаясь согреться.

– Заварю-ка я чаю. – сказала Мира, с неохотой высунувшись из-под одеяла.

– Угу. – ответила Влада, витая в своих думах.

– А вообще, что это было? Влад! Ты меня слышишь? Я пытаюсь понять свой ступор, а ты, видно, из него так и не вышла. – возясь с чашками, бурчала Мирослава. Влада лишь утвердительно угукала и даже взяв в руки горячую чашку, так и сидела, не моргая, смотря в одну точку. – Интересно, какая это была птица?

– Птица! – воскликнула Владка. – Точно, это была птица! Как же я сразу не поняла! – Влада словно проснулась – взбодрилась, заулыбалась, глаза загорелись. И даже легкий ветерок, нежный и ласковый, загулял по комнате, то и дело, взъерошивая девушкам локоны.

– Влада, прекрати шалить! Вдруг кто войдет, а ты тут с ветром играешь.

– И пусть войдут. Мой седьмой ветерок умный парень, знает, когда угомониться. А ты, сестренка, неужто потеряла дар?

– Ничего не растеряла. – надула губы Мирослава. – Просто особь была неизвестная.

– Конечно! – хохотала Влада. – Птичка-то, заграничная.

И снова Влада не поведала сестре о Германе. Правда, признала себе, что нет-нет, а возвращается к их разговору, короткому и сумбурному. С каждым мысленным возвращением в ту ночь у нее возникало все больше вопросов – почему это он упомянул педантизм, отчего опроверг закономерность, к чему тут жалость?

Наконец проснулось солнышко. В воскресенье вечером, когда Славки, превозмогая свое нехотение и сонливое настроение, съездили на экскурсию и возвращались в колледж, у самых ворот, над их головами, небо словно прорвало и их, теплолюбивых, щедро обласкал солнечный луч и, как путеводная нить, полился, потянулся в заветный парк универа. Они, не сговариваясь, хотя и была возможность попасть домой коротким путем, побежали к арочному проходу, пытаясь разгадать тайну, подброшенную им туманной пятницей. Золото с небес окрасило поляну, осушило верхушки деревьев, украсило блеском все стекла зданий. Славки так быстро бежали, что ничего этого, да пожалуй, и никого живого не замечали вокруг. Остановившись у первой ступени, потупив взоры, они взялись за руки и взошли в проход.

– А прикольно вы смотритесь! – раздался голос Германа. – Газели! – добавил он и приправил свои слова громким, развеселым смехом.

– Шут! – парировала Влада и, прикрыв глаза рукой, так как солнце слепило ее, повернула голову на его голос. – Ты… – договаривать она не стала, так как проход был совершенно пустой. Ни одной души не пряталось в потайных уголках колон, ни красовалось в центре. Лишь растянутая, тонкая тень промелькнула в конце прохода и затерялась между деревьев. Владка было подумала, что это голосовая галлюцинация, что само это место стало наваждением и сыграло с ней злую шутку, как Мира, щурясь от солнечного света, спросила:

– Мне показалось, или это был Герман?

– Не показалось. Это был именно он, шут гороховый.

– Прямо так и клоун? А что он усмотрел прикольного?

– Вот догони и спроси, мне сие не ведомо.

– Влад, ты чего злишься?! Я что-то пропустила? У вас с ним возникли трения?

– Еще чего! Мы с ним никто, мы с ним никак.

– Ладно, не ерепенься. Не хочешь говорить, не надо. И все же тут красиво. – Влада застыла с открытым ртом, собравшись ответить сестре, но та, удаляясь от нее медленными шагами, была полностью поглощена скульптурами, говоря ей: – И ничего тут нет сверхъестественного.