Артём Чумаков - Периметр 1. Андерком

Роман содержит в себе сцены насилия и жестокости, и не рекомендуется к прочтению впечатлительным людям и лицам с неокрепшей психикой. Книга не несёт в себе цели призвать читателя к каким-либо действиям, нарушающим закон, или противоречащим свободе и выбору других людей. Данная история – плод воображения. Все персонажи и события вымышлены. Любые совпадения с реальностью – случайны.

Приятного чтения!

– Имя?

– Чеслав Диксон, мэм.

– Место рождения…

– Я родился и вырос в деревушке Кинсли, что под…

– По актуальной системе, пожалуйста.

– Ладно-ладно. Четвёртый саб-юнион Девятого округа.

– Место проживания?

– Город Далкон.

– Мистер Диксон…

– Ох, чёрт. Девя… Девя… Простите, боюсь, что меня стошнит, если произнесу это… Девятый юнион.

– Видите, не стошнило.

– Повезло.

– Возраст…

– Шестьдесят два. Надеюсь, этого ваша «актуальная система» не поменяла?

– Не поменяла. Род занятий?

– Всего лишь ещё один кирпич в стене…

– Мистер Диксон, давайте сэкономим друг другу время.

– Простите, не удержался. Что вы там спросили?

– Род занятий.

– Добропорядочный юнит. Тружусь инженером в «Андеркоме» во имя Заказа!

– Вы издеваетесь?

– Честно говоря, да. Но ведь это именно то, что люди вашей должности хотят услышать.

– Опишите, вкратце, свои должностные обязанности.

– Вкратце? Хм… Я чиню то, что не работает.

– Более подробно.

– Боюсь, если я опишу более подробно – вы не поймёте ни слова.

– А вы постарайтесь. Хорошая компетентность – это когда человек способен объяснить суть своей работы семилетнему ребёнку.

– Давайте посмотрим, дотягиваете ли вы по уровню развития до семилетнего ребёнка. В мои обязанности входит техническое обслуживание хранилищ в подземных коммуникациях. Иначе говоря – в «Андеркоме». Дежурный делает обход и смотрит показатели разных датчиков. Температура, влажность, давление… Если необходимые параметры конкретных хранилищ сохранены – я пью чёрный чай с лимоном и жду, пока этот грёбаный день закончится. А если какой-то параметр не совпадает – лезу внутрь и смотрю, как это исправить.

– Видите, всё предельно понятно.

– Я рад.

– Мистер Диксон, почему вы напали на сотрудников «Глобал Сэйфти Програм»?

– Напал?! Вы серьёзно? Да я с ними игрался!

– Это хорошо, что вы не теряете оптимизма. Но драка с представителями органов правопорядка – это очень серьёзно, мистер Диксон.

– Органов… Простите. Органов правопорядка? Порядок охраняла полиция. А эти черти – частная конторка. Я никогда не стану подчиняться ушлёпкам из ГСП.

– Я не фиксирую эти слова, потому что искренне хочу вам помочь. Но если вы продолжите в том же духе – последствия будут плачевными. Не усугубляйте.

– Ох, преклоняюсь перед вашим милосердием, госпожа!

– Расскажите, с чего началась драка.

– Какие-то сопляки в форме подошли ко мне и стали докапываться. «Вы пьяны, на вас жалуются люди, пройдёмте с нами…». Что-то такое.

– Вы были пьяны?

– Три пива под закуску? Да я был как стёклышко.

– Поняла. Продолжайте.

– Я им сказал, чтоб валили подальше. Этот кучерявый давай лапы распускать. Дубинку достал. Ну, а я что, буду стоять, смотреть на него? Дал пацану в ухо. Думал, сейчас поборемся немного да разбежимся. А мне этой пшикалкой в глаза. Что я должен был делать? Отмахивался как мог.

– Один из сотрудников потерял сознание после вашего удара.

– И вы всё ещё видите в них защитников правопорядка?

– Что происходило дальше?

– Да чего, давай меня фигачить, на землю повалили. И вот я здесь.

– Спасибо.

– И что теперь?

– По вашему делу заведут специальную форму – продикт. Система «Вердикт» обработает его и вынесет решение.

– Вот так просто? Вынесет решение? Чёрт, странно, что я до сих пор не сталкивался с этим дерьмом.

– У вас есть право вызвать своего специалиста по продиктам. Ему будет предоставлен ваш продикт для ознакомления и составления ответного. Будете оформлять заявку?

– Нет у меня никого. Чёрт. Разве компьютер может судить человека?

– Я не программист, и не могу ответить на этот вопрос. Но «Вердикт» согласовывает продикты с действующим Кодексом Периметра.

– Бардак…

– Мистер Диксон, буду откровенна. Я искренне сочувствую, что вам приходится переживать все эти изменения. Но я знаю достаточно людей вашего возраста, которые смогли за несколько лет перестроиться. Так ли много поменялось в вашей жизни?

– Так ли много? Я всю жизнь пахал на свою страну. Маленькую, нищую, никчёмную, но свою. У неё была культура. Да, я знаю, сейчас принято считать, что никакой культуры толком и не было. Но мне и такой хватало. Я жил в городе, которым мог гордиться. Со всеми его уродскими картонными домами, грязными улицами, нариками в подворотнях. Это был мой город. А моя родная деревушка… М-да. Теперь это всё чей-то Периметр, чей-то юнион, чей-то саб-юнион. И всё теперь правильно. Всё как надо. А моё только мешалось. Я сам как будто всем мешал. Сейчас закроете меня в своём изоляторе и сразу заживёте лучше некуда.

– Мистер Диксон, я понимаю, вам пришлось нелегко. Но стоит признать, что приставать пьяным к людям, выкрикивать непотребные фразы и провоцировать драки – недопустимо в любом нормальном обществе. Будь то наша актуальная система, или любая другая.

Пятьдесят пять лет спустя…

Грабитель снижает темп. С каждым метром, Ник всё ближе.

Редкий свет окон падает на газон. Мокрая трава хлюпает под ногами. Грязь разлетается в разные стороны, закидывая одежду и лицо. За поворотом – яркий свет.

После полумрака, свет выстреливает в глаза. Грабитель почти поскальзывается на повороте. Ника тоже заносит.

Светло, как днём. Яркие прожектора освещают большую площадку в кольце ржавой, около метра в высоту, металлической решётки. Грабитель суетливо переползает через ограждение. Чуть не падает. Ник же в секунду перелетает через решётку. Оба пересекают двор по мягкому покрытию из резиновой крошки. Ещё метров пять, и Ник собьёт грабителя с ног. Снова забор. Грабитель с трудом подтягивается. Ник хватает его за штанину и получает грязным кроссовкой по лицу. И ещё раз – в грудь. Ник падает и почти сразу вскакивает. Грабитель ныряет между двумя домами. В проходе загорается свет. Следом – грохот и звон.

Ник отряхивается и, перемахнув через забор, медленно шагает к проходу. Бешено бьющееся сердце оглушает. Ник подходит к секции. Свет гаснет. Лишь тускло горит табличка «Акустический выключатель». Ник проходит в темноту.

Тихие стоны перебиваются лязгом перекатывающихся жестяных банок и шелестом пакетов. Пахнет тухлыми фруктами и мочой. Стоны сменяет тяжёлое дыхание.