Виктор Точинов - Твари, в воде живущие

Элис быстро огляделась и ткнула пальцем в одну из витрин.

– Это. И побыстрее. Плюс четыре… нет, восемь запасных обойм. Не патроны в пачках – именно снаряженные обоймы.

Продавец поскучнел.

– Значит, дружку… – констатировал он. – Эта штучка так просто не продается. Сначала вашему другу придется заполнить кучу бумажек, а потом ФБР будет добрый месяц проверять, не случалось ли ему сидеть на соседних толчках с Бен Ладеном…

– ФБР уже все проверило. – Элис вновь достала удостоверение.

Но продавец оказался не чета портье, и от недержания мочи явно никогда не страдал.

– Ну что, тогда, думаю, вам удастся вместо месяца управиться за пять дней, – утешил он.

– Я имею право временно изъять это оружие под расписку. По подозрению в совершении им преступления, – медленно проговорила Элис. – Такое подозрение у меня только что возникло…

– Имеете… – не стал упрямиться продавец. – Приходите завтра с бумажкой от прокурора и изымайте на здоровье. Поправка Венцеля, пункт восьмой…

Законовед чертов… Элис чувствовала, как медленно закипает. Хотелось стукнуть по витрине и повторить трюк с портье… Удерживал от такого желания вид торговца – бугрящиеся мышцами руки и литые кулаки. На месте законодателей Элис требовала бы получать лицензию на обладание подобными кулаками – как на оружие самообороны повышенной мощности.

– Вы хорошо знаете законы, мистер… – процедила Элис. И зачастила, как из пулемета: – Расстояние от этой витрины до входной двери менее десяти футов, нарушена статья двенадцать федерального закона об оружии, – раз; в зале магазинов подобного типа должно находиться не менее двух продавцов одновременно – статья двадцать третья, пункт два того же закона, – два; витрины у вас не из триплекса, а из обычного стекла – параграф восемь приложения к тому же закону, – три. Согласно одноименному закону штата, оружейные магазины обязаны закрываться, ставиться на сигнализацию и сдаваться под ответственность охранных служб не позднее 23:00 – четыре. Образцы оружия, согласно тому же закону, должны выставляться с отстыкованными обоймами – пять. По совокупности тянет на лишение торговой лицензии и тысяч пятьдесят штрафа. Что скажете, мистер законник?

– Я скажу, что у вас честное лицо, мисс, и я вам верю. К чему разводить бюрократию? Напишите расписку, оставьте залог – и забирайте машинку. Вернете, когда ваши подозрения рассеются… Недели на это хватит?

– Хватит двух дней. Я не страдаю маниакальной подозрительностью. Кстати, над вашей дверью что-то написано про снаряжение?

…Через несколько минут Элис грузила увесистый сверток в багажник.

Квартира при конторе пустовала очень давно – судя по запустению и вековому слою пыли.

– Значит, у крысы есть где-то запасная нора, – уверенно сказал Вайсгер. – Мой братец, даже став утопленником, ночевать на холодном полу разделочного цеха не станет, не в его это привычках. Да и скутер здесь явно лишь собрали – а держали где-то поближе к Пфуллэнду. Не плавали же они к району акций через всё озеро – долго и опасно.

Неожиданно старик предложил:

– Давайте выпьем, Кеннеди. За упокой души моего утонувшего брата.

Лунный свет падал в окно и придавал его профилю самый хищный вид. Кеннеди – в который раз – внутренне содрогнулся. Конечно, Дэнфорд Вайсгер был безжалостным и хладнокровным убийцей, но…

– Выпьем, – решительно согласился он и положил на стол пистолет. От всей этой мерзости необходимо было как-то разрядиться.

Старик извлек из кармана плоскую флягу. Долго рылся в стенном шкафчике – и отыскал наконец два одноразовых стаканчика. Налил оба дополна, во фляжке оказалось выдержанное бренди.

Выпили без тостов. Кеннеди опрокинул свой стаканчик залпом, старик чуть обмакнул в своем губы. Но тут же наполнил опустевшую тару Макса.

– Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, агент Кеннеди. Я даже не беру с вас обещаний хранить тайну. – Вайсгер внимательно всмотрелся в лицо собеседника, скупо освещенное луной. – Очень скоро никаких улик не останется, выставляйте себя на посмешище, если угодно…

«Не так-то просто это будет сделать, – подумал Кеннеди, машинально осушив второй стаканчик. – Выцарапать из госпиталя ВВС изуродованные трупы – придется попотеть даже Вайсгеру…»

Он с удивлением понял, что благородный напиток почти мгновенно подействовал на измотанный тяжелым днем организм. Мысли в голове потекли лениво и плавно, мышцы наливались блаженной истомой.

– А что будет с у-убийцами? – спросил Кеннеди. Язык запнулся на простой фразе. Только сейчас спецагент стал понимать, что дело нечисто…

– Ими займутся другие люди. Есть у меня такие.

Кеннеди говорил медленно, тихо, запинаясь ( но внутри себя вопил в полный голос ):

– К-как.. К-как у в-ва… (я идиот!!!) у в-в-вашего отца? (он же волк! вылитый волк-убийца!! как я не понял!!!) Т-там.. н-на… пляже … (пистолет!!! на столе должен лежать пистолет!!!)

– И это раскопали? Ладно, теперь неважно…

Кеннеди не ответил. Комната – и все что в ней было – качалась перед глазами, как каюта в восьмибалльный шторм. Он попытался ухватить пистолет с мотающегося туда-обратно стола – и промахнулся. И во второй раз – промахнулся.

– Ч-т-о-о-о-о-о с ва-а-а-а-м-и-и-и-и, Ке-э-э-э-н-э-э-э-д-и-и-и-и? – спросил старик с волчьей усмешкой. Он неимоверно растягивал звуки, а голос гремел в ушах иерихонской трубой.

Кеннеди сделал последнюю попытку зацепить свое оружие. И не смог. Комната окончательно встала дыбом, затем перевернулась. Пол оказался вдруг потолком – и рухнул сверху на Кеннеди. Не стало ничего.

– Хватит, Кеннеди, хватит. Здоровенный мужчина, а растянулся на полу с двух маленьких рюмочек… Просыпайтесь.

Голос вкручивался в ухо, как ржавый шуруп. Одновременно – как два ржавых штопора – в ноздри вкручивался мерзкий, обжигающе-острый запах. Кеннеди чихнул. И тут же голова его взорвалась, как рождественская петарда.

– Вижу признаки активной жизнедеятельности, – констатировал Вайсгер. – Продолжим беседу?

Кеннеди ждал, когда осколки головы-петарды соберутся во что-нибудь относительно компактное и безболезненное. И продолжать беседу не стал.

– Хватит придуриваться! – В голосе старика мелькнули знакомые стальные нотки. – Я могу и рассердиться!

Кеннеди открыл глаза, ожидая нового взрыва боли. Обошлось. Но способность к оптическому познанию окружающего мира не сдвинулась с мертвой точки. Перед глазами была прежняя тьма – чем-то омерзительно воняющая.

– Ах, совсем забыл, – глумливо сказал Вайсгер. – Вам, очевидно, мешает эта штука?