Маир Арлатов - Служба по Восстановлению Памяти Книга вторая

– Нет, только про опарышей.

– Значит, ты тут не причем. А то я тоже захотел воспылать к кому-нибудь жаждой мести.

– Да, что стряслось? Ты расскажешь мне, наконец?

– Я просто все еще в шоке… Представь, сидим оба за столом, болтаем о пустяках. Я уже наелся и собрался, уйти, но стул сдвинуть не могу. Еще тапочки, словно приросли к полу. Пока я пытался понять, что произошло, Бохрад подходит сзади и приматывает меня веревкой к стулу. Я, конечно, пытался сопротивляться, но все произошло так быстро, что ничего не смог сделать.

– Бохрад, – говорю ему, – ты что делаешь?

– Собираюсь развлечься, – отвечает.

Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.

– Бохрад, жертва из нас ты.

На что он, посмеиваясь, отвечает:

– Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат как-то неубедительно.

Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю – обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом – он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:

– Я это есть не буду!

Он ухмыляется и отправляет этот кусочек… себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.

– А теперь твоя очередь, – он подцепляет следующий кусочек и встает. – Рот откроешь или помочь?

Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем, и закрыл его, предупредив:

– Будешь выплевывать, я тебя всю ночь кормить этим буду.

Превозмогая весь ужас предстоящих мне мучений, я принимаюсь жевать.

Шарух замолчал, воспоминания давались ему нелегко.

– Это ужасно… – посочувствовал Эрни. – Как ты это пережил?

– Знаешь, когда я начал есть, думал, расплачусь, до чего унизительным мне все это показалось. Каждую секунду ждал я, когда во рту появится нестерпимое жжение. А оно все не появлялось, хотя вкус перца я все же чувствовал. Я проглотил этот злосчастный кусочек, и, недоумевая, посмотрел на Бохрада. А тот улыбнулся, похвалил меня за примерное поведение и, присев, нацепил на вилку следующий кусочек хлеба. В общем, скормил он мне все свое угощение. Эрни, я не переживу такого позора. Так унизить палача! Знаешь безболезненный способ совершить самоубийство?

– Шарух, ты серьезно?

– Шучу! – Шарух рассмеялся. – Но от пережитого меня все еще трясет. Он потом начнет мне всяких насекомых в еду подкладывать… Эрни, мне с ним еще две недели жить! Я в ужасе!

– Это ты мне говоришь, а сам наверно уже придумал, как отомстить ему за унижения?

– О… у меня вся ночь впереди. Он еще не раз пожалеет о содеянном. Минутку, ко мне стучат. Чего ему еще надо?

Шарух не стал отключать браслет и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.

– Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? – поинтересовался Бохрад.

– А ты, смотрю, осмелел… Зачем пришел?

– Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.

– Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.

– Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу, и ночью пугать не буду, честное слово.

– Проваливай уже.

– Спокойной ночи!

Шарух облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.

– Эрни, ты здесь?

– Да, я все слышал.

– Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.

– Хорошо, приду, а во сколько?

– Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку…

– А ты уже все от стресса отошел? К самоубийству не тянет?

– Скажешь тоже, – Шарух улыбнулся, – я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам – волк в овечьей шкуре! Так я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.

– Приду, приду. У тебя все?

– Все, спокойной ночи, Эрни!

– И тебе спокойной ночи, Шарух.

На следующий день к обеду, все трое сидели у затухающих углей и с удовольствием ели печеную картошку. Испытание по хождению по углям прошло успешно для каждого из них, а для Бохрада неоднократно успешно и потому настроение у всех было отличное. И когда ничто не предвещало каких-нибудь перемен, у Шаруха запиликал браслет.

– Извините, это охранник, – уведомил Шарух и, встав, направился к Музею.

Эрни и Бохрад остались вдвоем.

– Как давно я не ел печеной картошки с солью, – восторженно проговорил Бохрад, – с самого детства.

– А я, вообще, никогда. Оказывается, вкусно. Слышал, ты вчера Шаруха тоже кое-чем накормил.

– Ну да. Это надо было видеть. Столько ужаса в глазах, – Бохрад начал посмеиваться. – Я и не думал, что смогу его впечатлить.

– Он был в шоке. Ты сам такое угощение придумал или подсмотрел где?

– Еще в детстве изобрел. Есть нечего было, кроме хлеба и специй. Я тоже раньше не понимал, как это перец не жжет, а все дело в масле оказалось. Оно обволакивает перец, но, если перемешать плохо, то он чувствуется.

– Поздравляю, ты начал находить в испытаниях положительные моменты. Как тебе сегодняшнее?

– Терпимо. Малость обжегся, но ничего. Больше нервничал.

– А мне по стеклу ходить пришлось. Тоже страха натерпелся. После этого по углям идти как-то легче было.

Послышались шуршащие шаги, и им пришлось отвлечься от разговоров. Вскоре их глазам предстал Шарух со своей спутницей – Илаис.

– У нас гости, – уведомил Шарух и указал на бревно: – Присаживайся.

– Привет всем, – приветствовала девушка, окинув изучающим взглядом присутствующих. Особо задержалась на Бохраде. – Бохрад, так вот где ты отпуск проводишь.

Шеф и Эрни, скрывая задорные улыбки, поприветствовали ее.

Илаис присела на бревно.

– Будешь? – Эрни протянул ей картофелину.

Девушка взяла и снова с интересом посмотрела на Бохрада.

– Сегодня утром я была на кладбище. Как думаете, что я там обнаружила? Кто-нибудь мне все объяснит?

Шарух сел напротив.

– Пусть Бохрад сам все тебе объяснит.

– Бохрад, я внимательно тебя слушаю. И меня очень интересует, почему на тебе такая странная одежда?