Алла Белолипецкая - Трансмутация

Пока все эти преобразования происходили, сама зеркальная капсула издавала монотонный, повторяющийся звук: однообразное шуршанье. Внутри неё словно бы кто-то подметал. И каждое шарканье невидимой метлы совпадало с новой переменой в облике Карины.

Её лицо не только сглаживалось – оно еще и меняло цвет. И эти изменения казались даже более ужасающими, чем пропажа индивидуальных черт. Сперва Каринино лицо подернулось пурпурной пленкой, источавшей капельки розоватой влаги. Затем пленка эта пошла пузырями, больше всего похожими на волдыри ожогов. А через полминуты они начали лопаться и облезать клочьями, открывая новую кожу: мучнисто-бледного оттенка, тусклую, похожую на старую оберточную бумагу.

Но на этом цветовой калейдоскоп не остановился. Побелевшее лицо Карины стало сереть: полосами, которые расходились от провалившегося лба к месту, где раньше был подбородок. Полосы эти расширялись, перехлестывались одна через другую, и очень скоро перекрасили в цвет сухого асфальта всё Каринино лицо.

А пока лицо Карины трансмутировало, тело её беспрерывно колыхалось. На ней было светло-зеленое летнее платье, и эти колыхания походили на волны, вздымаемые ветром на зеленеющем поле – как это показывали в старых фильмах. Настасья подумала, что тело Карины меняется, как и её лицо. Только перемены эти происходят медленнее. Но вот – голые до локтей руки Карины сделались пунцовыми (и все остальные части её тела, вероятно, тоже), и зеленое платье начало расползаться по швам. Под платьем у сестры Ивара обнаружилась какая-то застиранная сорочка, а вылезшая наружу бретелька бюстгальтера оказалась такой растянутой, что не прилегала к плечу, а болталась на нем, как старая тесемка.

Настасья снова ощутила острую жалость, отвернулась – и тут же встретилась взглядом с Иваром.

У того дрожал подбородок, и на один страшный миг Настасье показалось: с её другом тоже происходят метаморфозы. Сюзанна пришла-таки в себя и пустила в ход свою капсулу! Но тут же Настасья поняла: Ивар просто изо всех сил сдерживает слезы.

– Идем отсюда! – Она взяла его за руку вывела в прихожую.

А по пути кое-что подобрала с полу и спрятала в карман вязаного кардигана, надетого поверх её блузки.

3

Откуда-то тянуло гарью, но Настасья не придала этому значения. В последнее время едкий запах дыма висел над городом постоянно. Пожарные команды прибывали на вызов быстрее, чем наряды полиции, но всё же – недостаточно быстро. Её дедушка часто говорил им с Иваром, объясняя, почему разрешает им гулять только в собственном дворе: «Мы не знаем, где может начаться пожар. А где огонь – там всегда толпа».

– Ты как, Ив? – спросила Настасья.

– Нормально. – Голос её друга звучал отрешенно, но больше не казалось, что он вот-вот заплачет. – Карина ведь сама собиралась вытянуть из наших мозгов экстракт Берестова. А какие у них с Сюзкой были довольные лица, когда они сегодня вошли ко мне в комнату – одетые так, будто приготовились к отъезду!

– Но как же ты позволил им себя связать?!

Ивар заметно смутился – ответил после паузы:

– Они пообещали: если я добровольно позволю им сделать с собой то, что они хотят, то тебя они не тронут.

Настасья даже не знала, что поразило её больше: самоотверженность Ивара или его наивность.

– И у тебя… не возникло сомнений? – спросила она.

– Не возникло: я готов был предложить им себя – тебе на замену. А, ну да! – Ивар досадливо взмахнул рукой. – Ты хочешь знать, не усомнился ли я в том, что они сдержат свое обещание? Усомнился. Только было уже поздно. Я лежал связанный на полу, когда услышал, как они звонят из прихожей в вашу с дедом квартиру.

И тут же – словно он только и ждал упоминанья о себе – в дверях комнаты Ивара показался Настасьин дед. Правый карман его черной куртки слегка топорщился: там лежал продолговатый, со скругленными концами предмет.

– Всё кончено, – сказал Петр Сергеевич.

– Она теперь одна из них – безликая? – спросил Ивар, но тут же издал горький смешок: – Глупо спрашивать: конечно, да. Теперь я понимаю, отчего мама повернулась умом! Ей каждый день приходилось на таких смотреть.

– По крайней мере, с Кариной всё прошло быстро. Я засекал время: экстракция завершилась за четыре с половиной минуты.

Настасья решила: она ослышалась. Или – её дедушка оговорился, хотел сказать: четыре с половиной часа . Однако Ивар коротко кивнул, соглашаясь. Так что, выходило: это она сама мысленно растянула и расщепила время, наблюдая за преображением Карины.

– А сейчас нам нужно уходить, – сказал Настасьин дед. – Кто-то мог уже вызвать полицию. Вряд ли они приедут скоро, и всё же – к их приезду нас здесь быть не должно.

– Зато теперь, – сказал Ивар с недобрым выражением, – полицейские дадут Сюзке справку, что её сестра стала жертвой колберов. И она сможет получить компенсацию от «Перерождения». Глядишь, Сюзке как раз хватит этих денег, чтобы восстановить сухожилие на ноге.

– Может, нам стоит связать её – Сюзанну? – предложила Настасья. – Ходить она вряд ли сможет, но вдруг доползет до телефона – когда очнется? И решит изложить полиции свою версию всего случившегося?

– Когда она очнется, нас тут уже не будет, – сказал профессор.

И они втроем двинулись к выходу из квартиры. Запах гари к тому времени порядком усилился, но ни один из них так и не обратил на это внимания.

4

Настасья подумала: её дедушка всё заранее приготовил на случай внезапного отъезда. Он распахнул дверцы встроенного шкафа возле входной двери и указал им с Иваром на висевшую там темную одежду:

– Переодевайтесь!

А сам поспешил в свою спальню – единственную в квартире комнату, выходившую окнами на улицу. Оттуда он вернулся уже через минуту, неся через плечо увесистую кожаную сумку.

– Здесь всё, что может вам понадобиться в поездке, – обратился он к Настасье и Ивару, которые только-только успели переодеться в черные ветровки – очень похожие на ту, которая сейчас была самом профессоре. – Я, самонадеянный кретин, уже давно должен был вас обоих отослать!

Он даже не спросил: согласен ли Ивар куда-то ехать? И согласна ли ехать его внучка? Но Настасью поразило совсем не это.

– Как это – что может нам с Иваром понадобиться? А ты сам разве с нами не поедешь?

– Пока – нет. Мне нужно еще завершить кое-что.

– Что – твои исследования? – Настасья так возвысила голос, что Ивар даже шикнул на неё. – Да тебя же вот-вот заметет полиция!

– Как же она меня заметет ? Вспомните, что гласит первая поправка к Конституции Балтийского союза: «Никто не может быть осужден или подвергнут уголовному преследованию, кроме как будучи взятым с поличным на месте преступления или при наличии веских и неопровержимых материальных доказательств причастности к преступной деятельности». Обычно это – оружие, зарегистрированное на имя конкретного лица, если это лицо не заявляло о его краже. Ну, а я из своего пистолета не стрелял.