Антон Хапилов - Ты где, сосед? Психологическая проза

Выйдя за пределы стройки, Алексей направился на автобусную остановку. Маршрут движения у него был отработан до автоматизма. Сначала Леха заходил в магазин, находящийся в соседнем доме, покупал поесть, брал несколько бутылок пива, а затем садился на маршрутный автобус номер 31 и ехал домой. Дорога занимала примерно сорок минут, особого педантизма здесь не требовалось, главное было выходить за ворота стройки в семнадцать ноль – ноль. Будучи холостяком, да еще живущий один, он был волен распоряжаться временем по своему внутреннему ощущению. Пиво он пил каждый день, считая это вполне нормальной привычкой, предпочитая дешевое баночное пиво, не только для экономии, а больше по причине отсутствия разборчивости в пенном напитке. Принцип «пить – чтобы опьянеть» является главным посулом пьющего спиртные напитки человека. Постоянное «подогревание» нутра средними дозами алкоголя у Лехи ассоциировались с приемом гомеопатических препаратов. Лечи подобное – подобным. Великая древняя мудрость времен Теофила Бомбаста фон Гогенгейма, или просто Парацельса, играла с Алексеем злую шутку.

Он не как не хотел признавать у себя зачатки зависимости, и презирал алкоголиков, не перенося их на дух. В этом он был истовый ханжа, впрочем, не фанатичный.

Вот и сейчас, увидев возле входа трех крепко выпивших молодых людей, тихонько поморщился, и быстро взбежав по ступенькам, скрылся за дверями магазина. Проходя вдоль стеллажей с продуктами, Леха наблюдал в большое окно, как они о чем – то говорили друг с другом и беззвучно смеялись, явно находясь в приподнятом настроении.

Вот он остановился у холодильника, открыл стеклянную дверцу, и достал с полки две пачки пельменей в бумажной упаковке. Затем, находясь уже в хлебном отделе, положил в корзинку половинку черного хлеба, захватил по дороге к кассе пакет майонеза. Следующим пунктом покупок был вино – водочный отдел. «Ага, вот оно, белорусское». Он взял с полки четыре банки. «Так, может тогда, водочки?» Сунул в покупки пол литра и развернулся по направлению к кассе. Примерно такой ассортимент Леха приобретал в магазине каждый раз, не заботясь о разнообразии, оставалось только оплатить покупку, и можно было ехать домой. Он подошел к кассе и стал выкладывать из корзины продукты и банки на прилавок, аккуратно укладывая их перед кассиром. Молодая продавщица была явно не в духе, бросала взгляд исподлобья и мяла пакеты с полуфабрикатами, пытаясь сканером добраться до кода, но это не получалось и она стала тихо ругаться. Алексей видел эту девушку первый раз. «Новенькая. Нервная, какая – то». Нахмурив идеально подведенные косметикой брови, девушка разглядывала цифры и вводила их по одной в память аппарата. Кроме тонких и высоких бровей, тушью были увеличены ресницы, сильно набелены щеки, а губы окрашены в пунцово красный цвет. Все это было ярко, вульгарно, и притягивало взгляд Алексея. Девушка была настолько необычной, что даже грубость, казалась, органична в этой особе, тихо ругающей действительность в лице нерадивого покупателя. Ее внешний вид напомнил Лехе незабвенный образ японских женщин – гейш, призванных развлекать гостей за деньги, создавая высокие поэтические и музыкальные зарисовки, радующие душу восточного мужчины.

– Шестьсот тридцать два рубля…

Прохрипела она «хокку», и добавила для верности:

– Картой?

Продавщица сверлила своими подведенными очами парня. Глаза смотрели в глаза. «Или наличные», съязвил мысленно он, стоически «держа» долгий взгляд кассирши.

– Или наличные?

Алексей полез в карман и, вытащив смятые купюры, старательно расправил одну из них и положил на блюдечко кассы. Нервные, тонкие пальцы, украшенные разноцветным маникюром на ногтях, и изящным узким колечком на безымянном пальце левой руки приняли деньги, открыли кассу, положили деньги внутрь, отсчитали сдачу, и небрежно бросили ее перед Алексеем.

Акт покупки был совершен, продукты были помещены в пакет, после чего, Леха пошел к выходу, ощущая как «русская гейша», сверлит холодным взглядом его спину.

Выйдя из стен магазина, Алексей обнаружил, что троица подвыпивших парней переместилась к магазину, и теперь стоит на крыльце, у самой двери. Их завидная солидарность проявлялась в едва улавливаемых диалогах, суть которых трезвому очевидцу могла быть не совсем понятна.

– Ты это, совсем обалдел, или как?

– Что такое? Я тебе, о чем говорю…

– О чем?

– Да пошел ты…

– Да подожди ты…

Когда дверь за Алексеем прикрылась, и он сделал первый шаг по крыльцу, периферическое зрение пьяных товарищей, поймало это движение и зафиксировало. В результате, пусть и с некоторым опозданием, и парни повернулись в сторону Лехи. «Вот незадача сегодня, я часто сталкиваюсь со странными людьми. Что делать?». Необходимо было быстро спуститься с невысокого крыльца и, не останавливаясь пройти в сторону крытой остановки, чтобы избавиться от вероятной назойливости этих «товарищей».

– Эй, земляк…. Земеля…

Алексей услышал, как его окликает один из троицы, а в подобном случае именно невозмутимость и глухота, может быть залогом успеха. Покричат и отстанут.

– Не слышит…

– Глухой, наверное…

– Брат…

Вслед за окриком последовал топот приближающихся ног, причем спешили вслед все трое, судя по беспорядочному стуку башмаков по асфальту. «Ну вот, началось…».

– Братуха, куда ты идешь? Добавь на бутылку. А?

Алексей повернулся и увидел первого приблизившегося парня. Несколько рассеянный, блуждающий взгляд его голубых глаз, выражал недовольство и требовал уважения, о чем говорила вся его небрежная поза и «разведенные» в стороны пальцы на руках. Такая «итальянская» манера помогать пальцами рук в разговоре, вполне возможно, частично компенсирует внезапную косноязычность пьяного человека. Этакая вынужденная физиологическая помощь страждущего организма. Он был почти возмущен и теперь подбирал слова для дальнейшей беседы. За спиной у «голубоглазого» стояли его «скорбные» товарищи, сплотившиеся вокруг, в ожидании нужного ответа. Молчание длилось несколько секунд, после чего, Алексей сделал друзьям робкое предложение.

Робким оно было ввиду всей деликатности происходящего, ведь равновесие было очень зыбким:

– Сколько надо, то?

Вновь возникло молчание, во время которого, зачинщик разговора продолжал блуждать взглядом вокруг, и наткнулся на пластиковый пакет с пивом, находящийся в руках Лехи. Банки с пивом, лежащие поверх пельменей, произвели на пьяного такое сильное впечатление, что он протянул правую руку и, взявшись за пластик, сильно сжал кисть, а затем потянул пакет на себя. Теперь пакет держали два человека, и началась борьба за обладание содержимым. Все происходило без внешнего напряжения, почти дружески. Так казалось со стороны, но пластик стал медленно растягиваться, и в это время, стоящие за спиной лидера его товарищи, внезапно вышли из оцепенения.