Эли Фрей - Ты убит, Стас Шутов

– Это не наши!

У ручья вокруг костра стояли мальчишки, на вид ― чуть старше нас. Они подбрасывали ветки в костер, болтали и смеялись. Уютно потрескивали сучья. Я почувствовал теплый запах дыма. По телу пробежали мурашки ― как же я замерз!

Правда, мальчишки как-то чудно себя вели. Они прислоняли ко рту целлофановые пакеты, и те то раздувались, то сжимались у лиц, напоминая зонтики медуз. Я понял, что́ они делают, только когда в нос вместе с запахом дыма ударила резкая химическая вонь. Я заметил, что на мальчишках грязная одежда, а глаза у них какие-то стеклянные. Сердце екнуло. Надо убираться подальше…

– Пойдем отсюда, ― шепнул я Томе и попятился. Но было поздно.

– Эй! ― крикнул один из мальчишек, с совиным лицом.

Мы с Томой растерянно переглянулись. Убежать или остаться? Если мы убежим, незнакомцы могут погнаться за нами. Я бегал быстро, но боялся за Тому: та могла отстать. Пришлось выйти из укрытия.

Один из парней встал с земли и пошел навстречу. Он излучал дружелюбие, но оно казалось искусственным, даже каким-то зловещим. Глаза были добрыми, с тяжелыми веками. А вот улыбка ужасала: все зубы оказались темными, как у древнего старика.

Я шел чуть впереди, стараясь заслонить Тому.

– Привет, ― сказал темнозубый, поравнявшись с нами, и с любопытством оглядел нас.

Мне показалось, что ему больше интересна наша одежда, чем мы сами. Парень будто раздумывал, сразу ли подобрать с земли кирпич, двинуть гостей по макушке да забрать куртки или сначала познакомиться?

– И чего вы подглядываете? ― недовольно спросил он, будто мы незаконно проникли на его личную территорию.

Я ответил, что мы просто искали своих и случайно оказались здесь. Незнакомец завалил меня вопросами: что за свои, сколько их, как далеко отсюда? Меня это насторожило. Почему пацану это важно? Может, он хочет убедиться, что нас не найдут, если… что-то произойдет? Я поежился, одернул себя. Чего я так трушу?

Темнозубый, посмотрев на дрожащую от холода Тому, предложил нам погреться у костра. Я хотел отказаться, но Тома посмотрела на меня с такой мольбой, что пришлось принять приглашение. Да что случится за десять минут у костра? Я пытался успокоить себя, но тревога никак не уходила.

Вскоре я с наслаждением подставил огню озябшие руки, стараясь не замечать отвратительный запах клея. Хорошо, что мальчишки отложили свои странные пакеты. Я глянул на Тому ― она казалась довольной ― и слегка улыбнулся. Может, не так все и плохо? Только от любопытных взглядов по-прежнему было неуютно.

Темнозубый представился: Круч. Я спросил, что за странное имя, но Круч глянул на меня так, будто стужей дунул, и стало ясно: этих странных ребят очень легко задеть. Но через секунду лицо Круча разгладилось, он хохотнул и беззаботно объяснил, что это прозвище, а так его звать Димоном. Остальные представились, мы с Томой тоже назвали свои имена.

Нас спросили, где мы живем и учимся. Я думал соврать, не хотелось, чтобы странная компания узнала о нас что-то, но Тома бесхитростно выдала информацию. Я ткнул ее локтем в бок, но поздно. А Круч заметил этот тычок.

Вопросы в основном задавал Круч. Он называл меня Славой, словно показывая пренебрежение. Меня коробило, но я терпеливо поправлял его, зная, что Круч все равно «забудет» имя. Все очень напоминало допрос. Тома в конце концов поняла, что зря разболтала, где мы живем, и теперь каждый раз, когда ее о чем-то спрашивали, смотрела на меня, пытаясь по глазам прочитать, что отвечать. В конце концов это взбесило Круча.

– С хера ты вс-с-се время на него с-с-смотришь? ― ощерился он. Из-за того, что он постоянно растягивал свистящие и шипящие, голос напоминал змеиное шипение. ― Он что, папка твой? Сама отвечай, когда тебя спрашивают.

Я велел Кручу не давить на нее. Круч вспылил и заявил, что он тут главный и только он решает, кому и что говорить. Он приказывает, а остальные повинуются. Круч посмотрел на Тому добро, по-отечески, и продолжил задавать вопросы уже дружелюбнее. И со страху она выболтала все: из какой мы школы, что здесь делаем, где наша компания. Круч удовлетворенно улыбнулся, узнав, что сейчас никто не знает, где именно мы находимся. Эта улыбка мне не понравилась.

– Том, может, пойдем? ― предложил я, старательно делая вид, будто мне плевать ― остаться или уйти, ― и будто я ничуть не боялся эту жуткую компанию.

Круч встал за спину Томы и положил руки ей на плечи. Смотрел он при этом на меня.

– Пос-с-стойте еще минут пять. Вы еще не прогрелись.

Тон был предупреждающим и непререкаемым. Что будет, если возразить? Сглотнув предательский комок в горле, я смотрел на цепкие лапищи, держащие Тому. Она вся дрожала. Как же мне хотелось подскочить к Кручу, оттолкнуть его, заслонить Тому… Но разум подсказывал: лучше не делать резких движений.

Я с деланным равнодушием пожал плечами. Парни опять отвклеклись на костер: стали наматывать свои пакеты на палки и совать их в огонь. «Фшш, фшш», ― шипел расплавленный целлофан. Над съежившимися пакетами плясали голубые язычки пламени. Парни замахивались палками, окатывали друг друга брызгами расплавленного целлофана. Досталось и мне.

– Эй, совсем больной? ― рявкнул я парню, который меня обрызгал, и стал оттирать целлофан от куртки. ― У тебя мозг есть, торчок? Или весь сжег?

И тут все разом посмотрели на меня, будто хищники на жертву. Круч сузил глаза. Парень, обрызгавший меня, шагнул ко мне и потребовал повторить мои слова. Круч одернул его и сказал, что сам разберется. Я тут же залепетал, что ничего такого не говорил. Но оправдаться уже не получилось.

– Ты яс-с-сно дал понять, что считаеш-ш-шь Быру долбанутым торчком, ― по-змеиному сказал Круч.

– Но я вовсе не считаю… ― спорил я.

– Но ты сказал это. Это твои слова.

Жуткая улыбка Круча давила на меня. Я вжал голову в плечи. Я понимал: больше нет смысла скрывать панику. Надо бежать.

– Тома, мы уходим. ― Я взял ее за руку, холодную, будто ледышка, и пересекся с ней взглядом. Глаза Томы были как у напуганного зверька. Сердце защемило. «Потерпи, я выведу тебя из этого ада. Тебе ничего не сделают», ― послал я Томе мысленное сообщение.

– Слыш-ш-шь, а я вас отпускал? ― Круч сделал шаг и преградил мне дорогу.

От него так и веяло угрозой. Какой шаг будет верным? Что если я сейчас толкну Круча и попытаюсь прорваться силой? Скорее всего, на меня накинутся всей толпой. Я растерянно переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить.

И тут Круч заявил, что забирает Тому, а я могу идти на все четыре стороны.

Желудок свело от ужаса. Тома до боли вцепилась в мою руку ледяными пальцами. Круч в ту же секунду грубо схватил ее за свободную руку и дернул на себя. Тома взвизгнула, отпустила меня и заверещала, умоляя отпустить ее. И тут трусость и здравый смысл отступили; их сменила смелая ярость. Расправив плечи, я сделал шаг к Кручу и жестко сказал: