Франческа Серрителла - Призраки Гарварда

Кади дотянулась до лежащего на полу и подключенного к зарядке телефону, проверила время: 3.11. Бездумно пролистала мессенджер в поисках хоть какого-то утешения. Она еще днем написала своей лучшей школьной подруге, но та до сих пор не ответила, видимо, была слишком занята новыми товарищами в Пенсильванском университете. Кади зашла в список избранных и остановила полоску выбора на имени Эрика. В детстве, если ночью ей становилось страшно или снился кошмар, она шла в комнату брата и обо всем рассказывала. Иногда Кади даже выдумывала жуткий сон как повод, чтобы посидеть с ним. Поддавшись порыву, она набрала сообщение – украдкой, словно кто-то может ее поймать за этим занятием, – и нажала «отправить». А потом положила телефон обратно на пол рядом с кроватью и упала лицом в подушку.

Прошло несколько минут, прежде чем раздался дзынь – сигнал о полученном сообщении. Кади взяла телефон, и, как только увидела экран, по спине пробежали мурашки: «1 новое сообщение». Она не знала, что ожидала увидеть, эсэмэску с того света? Однако отчаявшиеся люди верят в чудеса. Сердце забилось чаще. Кади разблокировала телефон и зашла в мессенджер. Экран вспыхнул ослепительно белым. На нем значилось:

Ошибка доставки

Текст сообщения: Я скучаю.

Отправлено: 3.12

Получатель: Эрикнедоступен

– И ваше имя…

Доктор Сатклифф, дирижер хора Холдена, потер костяшками кустистые белые усы, окидывая взглядом планшет.

Кади выдохнула – нервно, прерывисто. Она стояла в репетиционной Пейн-мьюзик-холла, собираясь приступить к выступлению на суровом прослушивании, которое определяло, попадет ли она в один из семи кампусных хоров, начиная от самого избирательного, Коллегиум Музикум, до более радушных, с меньшим количеством латыни в названиях, например Хор Гарварда-Рэдклиффа. Университетский хор болтался где-то посередине, и Кади надеялась встретить друга Эрика, Никоса, среди его участников, которые заведовали столом регистрации, помогали устроить прослушивание. Она даже заявилась на полчаса раньше, чтобы все исследовать, но, к ее разочарованию, Никоса там не оказалось. Теперь, видимо, придется идти до конца.

– Каденс Арчер.

– А-а. Начнем с произведения, которое вы готовили заранее. Сопрано, верно?

Кади кивнула, и трое действующих участников хора поднялись с мест в первом ряду. Они окружили ее, и доктор Сатклифф поднял руки, готовый дирижировать. Кади не сводила глаз с партитуры, ожидая отсчета и пытаясь держать дыхание медленным, размеренным.

Доктор Сатклифф откашлялся и бросил взгляд через плечо на аккомпаниатора:

– Никос? Приступим?

Никос. Кади встретилась с ним взглядом лишь на мгновение, прежде чем он склонился к клавишам, но ей хватило, чтобы убедиться – это он, и он смотрел на нее. Его черные как уголь волосы качнулись, и Никос заиграл волнующее вступление. И все-таки один краткий миг – и она заметила, что вживую он даже красивее.

Кади вступила на долю позже и залилась краской, но реабилитировалась и допела как можно лучше, при том что ее отвлекали мысли о парне за фортепиано. Она взяла себя в руки для второй песни – проверки ее способности читать ноты с листа, в чем она была сильна, – но исполняла Кади для единственного зрителя.

– Благодарю, квартет, – произнес доктор Сатклифф, когда они завершили второй номер. – Теперь проверка слуха. Никос, это я возьму на себя.

Никос встал из-за фортепиано, но не понял взгляда. Кади вдруг отчетливо стукнула мысль, что зря она все затеяла – что он даже смотреть на нее не может, что он считает ее чудилой, странным напоминанием о многострадальном сокурснике. Ей хотелось исчезнуть из комнаты и…

Он поднял взгляд, прерывая затягивающий ее водоворот мыслей теплой, ободряющей улыбкой, и одними губами произнес:

– Удачи.

Кади снова вспыхнула – теперь с облегчением.

Доктор Сатклифф устроился за инструментом.

– Начнем?

Кади кивнула, и дирижер принялся за проверку:

– Возьмите среднюю ноту этого аккорда… третью вверх… теперь шестую вниз.

И всякий раз Кади с легкостью справлялась с заданием. Наконец доктор Сатклифф, поднявшись из-за фортепиано, взглянул на нее:

– Вы знаете ноту, которую только что пропели?

– Это ля, – ответила Кади.

– И как вы пришли к этому выводу?

– Она так звучала.

– Мгм. – Сатклифф снова потер усы. – Возьмите фа диез.

Как только Кади это сделала, он зажал клавишу, и звук полностью совпал. Сатклифф вышел из-за инструмента и скрестил руки на груди:

– Абсолютный слух встречается реже, чем у одного из десяти тысяч человек. У вас абсолютный слух?

– Думаю, да. – Под прямым взглядом Кади стало неуютно.

– Его обладатели не думают, они знают. Так вот?

– Да.

– Как я и предполагал. Когда мы начали, вы нервничали, но не стоит. У вас дар.

– Спасибо, – произнесла Кади, стараясь не смотреть на Никоса.

– А что вы думаете об этом фортепиано?

Она поколебалась.

– Очень хорошее.

– А настройка?

На этот раз без колебаний:

– На полтона понижена.

Доктор Сатклифф с усмешкой глянул на Никоса.

– Прекрасно.

Кади вышла из репетиционной воодушевленная, переполненная адреналином от прослушивания, и даже больше – от первой ниточки в мир Эрика в Гарварде. Она как раз пыталась замедлить мысли, спланировать следующее «случайное столкновение» с Никосом, как вдруг ее плеча коснулась рука.

Рядом стоял Никос.

– Извини, просто хотел сказать, что ты была великолепна. Абсолютный слух – это как суперсила.

У него оказалось очаровательное британское произношение; Кади постаралась не слишком на него отвлекаться.

– Спасибо, но начало у меня вышло довольно паршивое.

– Ничуть. Слышала б только блеяние до тебя. Я, кстати, Никос.

«Знаю, я же тебя выследила».

– Я Кади.

Она пожала его руку. Карие глаза обвели лицо Кади, и все фразы, которые она мысленно репетировала, тут же вылетели из головы. Во рту пересохло сильнее, чем на прослушивании.

Однако Никос ее спас:

– Должен признаться, я и так понял, кто ты. Узнал имя и, конечно, волосы. Твой брат, Эрик, был моим близким другом. Я очень по нему скучаю. И очень соболезную.

Кади обдало волной облегчения.

– Спасибо.

Ей понравилось, что Никос, в отличие от многих других, не колебался упомянуть имя Эрика. Ей не хватало его звучания.

– Знаю, как здесь поначалу бывает одиноко, и да, не могу сравнить с тем, каково тебе, но немного понимаю, насколько одиноко здесь без Эрика. Хотел представиться и сказать, что если тебе что-то нужно, что угодно, то я рядом.

Никос говорил все, что Кади надеялась от него услышать. Ответить она не могла – мешал ком в горле.

– Эрик рассказывал про тебя, потрясающую младшую сестренку Кади.