Богдан Меджитов - Мертвожар

– Да нет… Тут дело такое…

Неловкое блеяние о причинах незапланированного переезда, умалчивающее о некоторых шокирующих подробностях, мы опустим, ибо и так ясно, что монолог этот остротой ума и ловкостью лжи не блещет. Что важно, так это внимание пожилой дамы к мелочам: синячки на шее, едва различимый аромат знакомых духов, смазанный след от чего-то блестящего под мочкой уха, волос черный на футболке – все это она приметила и про себя сложила «два плюс два», точно догадавшись о первопричине. Однако она не обозлилась, а только сочувствующе и медленно закивала головой, когда рассказ Артура подошел к концу.

– Ладно, Джонни, ты помнишь, где находится гостевая. Я ничего там не трогала – это все еще твоя зона комфорта. Только… Гм…

– Что такое?

– Есть, конечно, сервис уборки, но я консервам на ножках не доверяю и убираюсь сама, как могу. Только, сам понимаешь, я уже не такая прыткая, как прежде…

– Все хорошо, – парень все-таки не безнадежно туп. – Я возьму на себя работу по дому.

– Не стоит! Я это к тому, что тебе, по желанию, в своей можно прибраться…

– Я сегодня же примусь за весь дом. Все равно торопиться некуда.

– Как знаешь. Ты только вещи распакуй, хорошо?

– Конечно, – с портфелем он направился в свой уголок.

– И не начинай, пока не пообедаем! – донесся до него окрик, когда тот за коридором скрылся.

– Хорошо! – был ей ответ.

Здесь он, конечно же, не впервые. Свой угол Артур знал хорошо, и его воспоминания мигом ожили, насыщаясь яркими красками; заново обживая комнатку, он чувствовал себя… на месте.

С тяжелой дороги парень тотчас бухнулся на пружинящую кровать, подложив руки под голову. Он не думал ни о чем, просто отдыхая и время от времени поглядывая на стены, на одной из которых все еще висит в рамочке лист его самого любимого ролевого персонажа – Джона МакБаллета.

Всю свою осознанную жизнь Артур ваял образ идеального героя, к которому был так неравнодушен, что едва не стал с ним единым целым. Опасные миссии и тяжелые проблемы своего аватара были и его личными тоже – этим педантизмом, стало быть, всех давних товарищей по играм распугал.

Когда-то родителям было некогда им заниматься. Хорошо, что беспризорным не остался – своим воспитанием и знаниям он многим педагогу профессиональному обязан. Не нужны занудные книги с теорией, от которых, по-хорошему, следовало бы избавиться еще во втором десятилетии этого века: всю школьную программу можно постичь и без надзирателей.

Физиономия Манко-младшего скривилась от неудовольствия, когда ментально вернулся во времена школы. Как бы балаболы с официального вещания не старались имидж поддержать, школы остались школами – несовершенными, вонючими бетонными коробками, коих в последнее время по социальной программе пачками штампуют с намеком на современность в фасаде. В век информационных технологий эти дворцы юности не прогрессировали, как было обещано, а стали детскими садами для дитяток старше семи лет. Смена поколений ничего не решила, ибо немотивированные, уставшие от жизни кадры как были, так и есть.

Сталкиваясь с несовершенством человеческого бытия, Артур находил утешение в бессмертном девизе: «Vanitas vanitatum et omnia vanitas». Слова царя Соломона, переведенные на латынь, он знал назубок, как и многие другие фразочки, незаменимые для того, чтобы оборвать надоевший спор на многозначительной ноте. И не важно, брань это или философское высказывание – все равно никто не поймет.

Шнягу эту малец давно забросил, поняв, что не каждый может предсказуемо себя повести. Есть те, кто очень не любит, когда их мешают с фекалиями, обнажая невежество – сразу в ход идут кулаки, и это отнюдь не приятно. Иные могут так родным матом обложить, что следующие несколько дней будешь пребывать в состоянии экзистенциального кризиса.

В общем, не стоит выпендриваться. Но стоит быть стильным и крепким, чтобы в момент истины не ударить лицом в грязь. С тех пор, как Артур это понял, он начал бегать, чтобы суметь попасть в нужную секцию.

Так и не взяли, сволочи. Их беда, поскольку юноша наконец достиг нирваны – любимое устройство заряжено полностью и готово к эксплуатации.

Полчаса, пожертвованные на прослушивание Echoes, даром не прошли. Впервые за долгое время он почувствовал спокойствие, позарез необходимое, чтоб нервишки в порядок привести. Из грез он сам выполз, поскольку увидал во входящих приглашение на обед.

Кухонька все еще крохотная довольно, но все же уютная и теплая. Только одно странно: ничем съестным не пахнет, только чем-то приторным, как от законсервированной мертвечины. Это заставило гостя насторожиться.

– А что, выпечки не будет?

– Прости, – она виновато развела руками в стороны. – Положение такое, что денег совсем нет.

– Так ты ж говорила, что бесплатно все!

– Так-то оно так, да только то, что дают.

– Понятно. Но что ж есть-то?

– Смотри…

На стол были поданы две тарелки с питательной субстанцией, спрессованной в брикеты размером с мыло. Артур долго сверлил взглядом сий замечательный деликатес, после чего немножко потыкал вилкой и к своему отвращению заметил, что при контакте с зубчиками это чертово тофу дрыгается как желе с очень неприятным звуком трения нескольких опухолей друг о друга.

– Этим вас кормят?

– Даром ведь… Все не так плохо, как кажется, а для наших зубов – тем более отлично!

– Это… Местный рекламный лозунг, что ли?

– Если бы.

Оба понимали, что даже ради приличия обменяться пожеланием «приятного аппетита» было бы кощунственно. Поэтому каждый принялся за свою порцию, и если бабушка давно привыкла к специфическому вкусу синтетических помоев, то парень от одного только укуса вернулся к дневному сеансу лавкрафтовских ужасов, и уже никакая музыка не могла помочь.

Само собой, обед им был не окончен. Он сбежал в ванную, порываемый блевотным рефлексом… Сидел возле унитаза долго, так и не вытошнив проглоченное, но перед выходом все же промыл рот холодной водой и ушел в чулан за шваброй, тряпкой и ведром.

Старенький робот-пылесос, казавшийся дохлым, вскоре ожил и бойко зажужжал: мастеровитый отрок немного поколдовал над ним с теми инструментами, что под рукой были в той же тесной подсобке.

– Вперед, малыш, – таково напутствие было причудливому агрегату без товарного лейбла.

Пока старичок собирал в себя пыль с пола, Артур следовал за ним неустанно, пробираясь с мокрой тряпкой на швабре и ведром на «поводке». Уборка как уборка – ничего существенного и интересного в себе не несет, однако, когда пришла пора более тщательного обхода… О-о-о, многие секретики были раскрыты.

В доме не было – либо же их тщательно прятали – ценностей, но зато хранились бесценные носители семейной хроники, отложенные Артуром в отдельную кипу бумаг до поры до времени. К ней он вернулся позже, закончив с уборкой всего домишки, как и обещал.