Карин Слотер - Хорошая дочь

– Твою мать! – закричал Зак. – Твою мать!

Он схватил того, что в кедах, за локоть и утащил в коридор. Он держал дробовик направленным на них, палец на курке. Саманта слышала ожесточенный шепот перепалки, но понимать отдельные слова ее мозг отказывался.

– Нет! – Шарлотта упала на пол. Дрожащей рукой она схватила руку матери. – Не умирай, мама. Пожалуйста. Я тебя люблю. Я так тебя люблю.

Саманта посмотрела на потолок. Красные линии перечеркивали его как нелепое граффити. У нее полились слезы, стекая за воротник единственной футболки, не сгоревшей в пожаре. Она позволила горю прокатиться по телу, прежде чем взять себя в руки. Гаммы больше нет. Они одни в доме наедине с убийцей, и от шерифа никто не приедет.

« Пообещай, что всегда будешь заботиться о Чарли ».

– Чарли, вставай. – Саманта потянула сестру за руку, отводя глаза, потому что смотреть на развороченную грудь Гаммы, на переломанные ребра, которые торчали, как зубы, было невыносимо.

А вы знаете, что зубы акулы состоят из чешуи?

– Чарли, вставай, – шепнула Сэм.

– Не могу. Я не могу отпустить…

Сэм втащила сестру обратно на стул. Приложила губы к ее уху и сказала:

– Беги, как только сможешь. – Ее голос был очень тихим, он шел из глубины горла. – Не оборачивайся. Просто беги.

– О чем это вы шепчетесь? – Зак упер дробовик в лоб Сэм. Металл был еще горячим. На стволе запеклись кусочки плоти Гаммы. Она почувствовала запах жареного мяса. – Че ты ей сказала? Убегать? Смываться?

Шарлотта пискнула. Она приложила руку ко рту.

– Че она сказала тебе делать, куколка? – спросил Зак.

Сэм затошнило от тона, каким он заговорил с сестрой.

– Ну че ты, детка. – Взгляд Зака скользнул по маленькой груди Чарли, ее тонкой талии. – Мы же с тобой подружимся?

– Х-хватит, – выдавила Сэм.

Она вспотела и дрожала. Почувствовала, что, как и Чарли, теряет контроль над мочевым пузырем. Дуло ружья дрелью ввинчивалось в череп. Но она все равно сказала:

– Отстань от нее.

– Я разве с тобой разговариваю, сучка? – Зак так надавил дробовиком, что Сэм запрокинула голову. – С тобой?

Сэм сжала кулаки. Она должна это прекратить. Она должна защитить Шарлотту.

– Оставь нас в покое, Захария Кулпеппер.

Она сама от себя не ожидала такого сопротивления. Она была напугана, но каждая крупица ее страха наливалась гневом. Он убил ее мать. Он пристает к ее сестре. Он сказал им, что они не выйдут отсюда живыми. Она подумала о молотке за поясом шортов, представила, как всаживает его в мозг Зака.

– Я знаю, кто ты такой, ты гребаный извращенец.

От этого слова его передернуло. Ярость исказила его лицо. Его руки сжали дробовик, а костяшки пальцев побелели, но голос звучал спокойно:

– Я вырву тебе веки, и ты будешь смотреть, как я вырезаю целку твоей сестры ножом.

Он и она смотрели друг другу в глаза. За угрозой последовала оглушительная тишина. Сэм не могла отвести взгляд. Страх бритвой полосовал ее сердце. Никогда в жизни она не встречалась с таким абсолютным, безжалостным злом.

Чарли начала поскуливать.

– Зак, – сказал тот, что в кедах, – пойдем, чувак. – Он ждал. Они все ждали. – Мы же договорились?

Зак не двигался. Никто не двигался.

– Мы договорились, – повторил тот, что в кедах.

– Конечно, – прервал молчание Зак. Он позволил тому, что в кедах, вынуть дробовик из своих рук. – Я за свои слова отвечаю.

Он было отвернулся, но передумал. Сделал резкий выпад рукой. Сграбастал лицо Сэм, пальцами обхватил череп, как мяч, и толкнул ее так, что стул из-под нее упал, а голова звонко ударилась о край раковины.

– Я извращенец, говоришь? – Его ладонь раздавила ее нос. Его пальцы горячими иглами воткнулись ей в глаза. – Че еще ты хочешь про меня сказать?

Саманта открыла рот, но на крик не хватило воздуха. Он ногтями прорезал ее веки, и лицо ее разрывалось от боли. Она схватила его за толстое запястье, вслепую пиналась, пыталась его царапать, бить, чтобы прекратить боль. По ее щекам потекли кровавые слезы. Зак нажимал с такой силой, что его пальцы тряслись, и она чувствовала, как ее глаза вдавливаются в мозг. Он согнул пальцы, пытаясь разорвать ее веки. Она ощутила, что его ногти скребут по ее глазным яблокам.

– Хватит! – закричала Чарли. – Прекратите!

Давление прекратилось так же быстро, как началось.

– Сэмми! – Чарли горячо, испуганно дышала. Она потянула руки к лицу Сэм. – Сэм? Посмотри на меня. Ты видишь что-нибудь? Посмотри на меня, пожалуйста!

Сэм осторожно попробовала открыть веки. Они были порваны. Казалось, она смотрит сквозь кусок старого кружева.

– А это че за хрень? – спросил Зак.

Молоток. Он выпал из ее шортов.

Зак поднял его с пола. Изучил деревянную ручку и выразительно посмотрел на Чарли.

– Знаешь, куда я могу его засунуть?

– Хватит! – Тот, что в кедах, схватил молоток и швырнул его в коридор.

Они слышали, как он проехал по деревянному полу.

– Да ладно, братан, шучу.

– Вставайте обе, – приказал тот, что в кедах. – Пора с этим заканчивать.

Чарли осталась на полу. Сэм моргала кровью. Она не знала, куда двигаться, потому что почти ничего не видела. Свет с потолка лил в глаза, как горячее масло.

– Помоги ей встать, – сказал Заку тот, что в кедах. – Ты обещал, чувак. Не надо делать еще хуже.

Зак так рванул Сэм за руку, что ее плечо чуть не вылетело из сустава. Она кое-как встала, опираясь на стол. Зак толкнул ее к двери. Она наткнулась на стул. Чарли взяла ее ладонь в свою.

Тот, что в кедах, открыл дверь.

– Вперед.

Выбора у них не было – пришлось идти. Чарли шла первой, немного боком, помогая Сэм спуститься с крыльца. Когда яркий свет кухни остался позади, боль в глазах слегка поутихла. Ей не понадобилось привыкать к темноте. В поле зрения виднелись только какие-то тени. Сейчас они должны были быть на беговой тренировке. Они умоляли Гамму впервые в жизни позволить им пропустить ее, а теперь мама мертва, а их под дулом дробовика выводит из дома человек, явившийся сюда, чтобы с помощью оружия аннулировать счета за адвокатские услуги.

– Ты видишь что-нибудь? – спросила Чарли. – Сэм, ты видишь что-нибудь?

– Да, – соврала Сэм: в глазах у нее все мелькало, как от диско-шара, только вместо вспышек света она видела серые и черные кляксы.

– Сюда, – сказал тот, что в кедах.

Он повел их не к старому пикапу, припаркованному на подъездной дороге, а за дом, в поле. Капуста. Сорго. Арбузы. То, что выращивал старый фермер. Список посевов был единственной их находкой в шкафу на втором этаже. Соседняя ферма недавно арендовала его триста акров, и в начале весны здесь засеяли сразу тысячу.

Сэм чувствовала свежезасеянную землю босыми ногами. Она опиралась на Чарли, которая крепко держала ее за руку. Другую руку Сэм слепо вытянула вперед, будто опасаясь на что-то наткнуться в чистом поле. С каждым шагом слой темноты в поле ее зрения становился гуще. Чарли была серым пятном. Тот, что в кедах, был высоким и худым, как у2гольный карандаш. Зак Кулпеппер был черным квадратом угрожающей ненависти.