Леонид Овтин - Вампирия

– И моральному тоже, – тут же нашлась бойкая ведущая. Буквально через два дня ее нашли в заброшенном парке в бессознательном состоянии с разбитым лицом и разорванной блузкой. Через месяц она ушла из передачи «Рандеву со звездой», умолчав о причине увольнения, и больше не появлялась ни в каких передачах.

Неприязнь Олега Басманова к Дубак стала еще большей, когда он прочел эти подробности в газете полтора года назад. И она почти не остыла до этого момента. Он и не хотел идти к ней – боялся, что сорвется, не вытерпит ее едких заигрываний и глупых вопросов. Его вынудила на это острая материальная нужда. Режиссер, обещавший ему роль, также пообещал немалый аванс. Не верить этому режиссеру, которого знали не только как «второго Александра Митту», но и как человека высшей порядочности, не было никаких оснований. Басманов отдал почти все деньги на погашение автокредита, а «второй Митта» внезапно скончался от сердечного приступа. Вот теперь сиди перед этой великовозрастной гламуркой и отвечай на глупые вопросы за двести «зеленых», которых хватит едва ли на неделю.

– Ну, это неправда, – ответил после короткой заминки Басманов. – Например, Катрин Денев категорически не играла в театре. Но у нее было свое отношение – для нее это была такая, как бы, социально-эмоциональная помеха в основной деятельности.

– А у вас, Олег Николаевич, есть свое отношение к театру? Можно его узнать?

– Да пожалуйста. Я боюсь, как бы это сказать, власти над зрителем. – Заметив, как глаза светской львицы чуть сузились, а губы сложились в бордовую ленту, актер ухмыльнулся в душе. Какая она примитивная, эта Ксения Дубак, когда человек просто открывает перед ней душу. – В спектакле актер – это колдун. Надо быть либо очень одаренным артистом, либо просто колдуном, – чтобы не загибаться от того, что ты завладеваешь душой зрителя. А в театр, вы сами знаете, в основном ведь ходят впечатлительные личности…

Ксения Анатольевна поняла, что слова «вы ведь знаете» – это ответный удар на ее ёрничанье. Все знали, что светские львицы вроде нее предпочитают, мягко говоря, немного иные развлечения. Ну, ничего, еще двадцать минут передачи – и этот мизантроп-интеллектуал свое получит.

– Тогда позвольте более глубокий вопрос о душе…

– О душе зрителя? – уточнил актер. – Или актера?

– Вообще, о душе. Она ведь у всех есть – у актеров и у зрителей.

– Да, – Басманов стал крайне серьезным и поднял указательный палец: – Здесь вы правы как никогда.

Опять «ударяет», подумала Ксения Анатольевна. Сволочь!.. Ну, ладно! Я тоже умею!

– Вы не исповедуетесь, правильно?.. Причем, решительно отказываетесь от этого. Но вы в тоже время и православный.

– Насчет категорического игнорирования исповеди – это перебор, интернет-вранье. Я не игнорирую церковь. Просто, так сказать, не имею необходимости во всех православных ритуалах.

– Православный духовный человек, переживающий за чужие души, игнорирует основные методы духовного развития своего «второго дома»? Олег Николаевич, вы либо здесь, либо там что-то не договариваете.

– Если честно, я потому и почти игнорирую церковь – что ее основной метод духовного развития – ритуалы, которые кроме кратковременного успокоения не имеют никакой пользы для души.

– То есть, вы православный актер, который недолюбливает церковь и театр?

– Ну, пусть будет так, – с меланхоличной улыбкой согласился Басманов.

Один-ноль – теперь в мою пользу, – мысленно отметила Дубак. Осталось одно очко – и ничья.

– Но как же так?

– Понимаете, Ксения Анатольевна, я не загипнотизирован церковью. Церковь – это ведь тот же театр. То же колдовство. Там свой сценарий, артисты – хор вкупе с батюшкой. Причем, хор правый и хор левый – как и положено в античном театре, – для полного эффекта. Актер перевоплощается в самого последнего мерзавца в спектакле – также как и священнослужитель скрывает свои бессознательные мотивы под маской посредника между богом и человеком. Также…

– А в кино, – нетерпеливо перебила ведущая. – В кино разве человек не перевоплощается? Или кино – это более примитивное искусство?.. – Глядя на интервьюируемого, который медлил с ответом, светская львица ликовала в душе. Вот тебе и снова один-ноль не в пользу интеллектуала. – Или это вы – халтурщик, а не актер?

– Ну, можно и так сказать. Я не перевоплощаюсь в плохих персонажей. Я ментально выполняю другой план – как бы внешне параллельный эмоциональному плану моего гадкого персонажа. Например, когда я играл разбойника в «Гуляй, поле», я проживал другую жизнь, все зло росло из других мотивов, а внешне – ни дать ни взять моральный урод.

– То есть , жалея души своих партнеров, вы больше жалели свою?.. Получается так.

– Получается так. – Согласился Олег Николаевич.

Есть! Теперь счет – один-ноль в мою пользу. Ну и хватит. Теперь можно поговорить о ближайших планах культового актера.

– Ну вы, хоть и халтурщик, но все же культовый актер. Вроде бы (может это опять вранье инета) вы собираетесь сняться в роли следователя в каком-то провинциальном фильме?

– Ну, здесь конечно ни без вранья. Фильм должен быть не провинциальный, в нем задействованы люди из провинции – в массовке. Еще в нем будет фигурировать особнячок из поселка. А я играю… должен играть помощника следователя. Фильм называется «Ангел страсти».

– «Ангел страсти»… – Воодушевленно повторила Ксения Анатольевна. – По одноименному роману?

– Да.

– Я обязательно посмотрю.

– Мне будет очень приятно.

– Мне тоже.

Оставшиеся несколько минут они говорили о социальной значимости фильма, который на самом деле уже никто не собирался снимать. Дубак почему-то не знала, что режиссер недавно ушел из жизни. Олег Николаевич и не посчитал нужным ей об этом сказать.

Покинув студию, Басманов зашел в бухгалтерию, получил гонорар. Увидев в окно бистро, он грустно вздохнул. Ему дали двести долларов двумя стодолларовыми банкнотами… В бистро такими не рассчитаешься. А есть очень хочется. А своих денег – только на бензин, который уже очень скоро понадобится.

Усевшись за руль автомобиля, Басманов проверил уровень бензина. Потом вынул из барсетки мобильник. Разблокировав экран, Олег Николаевич вспомнил поговорку, которую недавно прочитал в социальной сети: «если тебе никто не звонит – займись делом, или ляг спать – и тебе позвонят сто раз». Так оно и есть – он занимался делом чуть более часа, а уже позвонили бесчисленное количество раз. Причем, все разы – с одного и того же номера. Это номер Николая Ухабова. Колян звонил целых двенадцать раз.

Олег Николаевич включил громкую связь, набрал номер Ухабова, устало бросил телефон на соседнее сиденье.