Влад Волков - Инферно

Демоны всех сортов и видов расхаживали по изменявшейся почве, сея гниль и тлен вокруг себя, обращая большинство зверей в безобразное месиво, полуживое-полумёртвое, расхаживающее в путах инфернального яда, сдавившего и трансформирующего всё их естество. Многоглавые волки, разъярённые хищные быки, невероятные гибриды-химеры заполонили собой освободившиеся после катастрофы территории, охотясь друг на друга для потехи завоевателей.

Лурест, окружённый живой терновой растительностью город на месте, где когда-то располагалось древнее государство Элам, где-то когда-то царственно раскидывала свои крылья величественная Персия, теперь походил на запутанный лабиринт, чьи окраины были погребены под неумолкаемыми стонами страдальцев и ехидными воплями демонов, а ближе к центральному жертвенному алтарю содержались клетки, в которых на убой откармливали людей, а иногда выращивали даже для каких-то иных целей.

К сожалению для демонов и к счастью для пленённых людей, вторгнувшиеся твари не могли обратить в яд и мрак всё вокруг, иначе бы рабов стало нечем кормить и все их планы на извечные развлечения над человеческой расой просто растаяли бы, как надежды у тех на спасение. Подземные колодцы ещё сохраняли свою чистоту, оставшись пригодными для питья. Ряд растений, особенно корнеплоды, приживались даже в измененной уродством реальности, а некоторые фруктовые деревья типа гранатов, яблонь и смоквы продолжали плодоносить именно за счёт грунтовых вод.

Полукруг из кубических каменных монолитов, асимметричных, отличных друг от друга своей непохожестью и уникальностью, с персональными своими выемками и выпячивающимися наростами, не содержали внутри себя ни мебели, ни окон, лишь настил из старой травы, иногда «паутину» скривившихся балок от стены к стене, да плотную решётку на входной щели, которую не под силу было поднять ни одному даже самому крепкому пленнику.

Сквозь истоптанный дьявольскими копытами полумесяц дороги, две решётки здесь волей судьбы стояли напротив друг друга, что было редкостью для хаотичного и беспорядочного размещения адских построек. Так уж случилось, что пленники могли наблюдать каждый за своим соседом, а не жить во тьме бесконечного ожидания собственного конца.

Они бы хотели общаться, но людские языки всех форм и наречий были утрачены в веках под гнётом неистовых демонов. Культура развалилась окончательно, не стало понятий семьи и даже дружбы, однако эти двое, переглядываясь, с юных лет оказавшись здесь, научились привлекать внимание друг друга звуками и пытаться переговариваться жестами.

Крепкие мужские руки легли на металлические прутья горизонтально, слегка те потрясли, вызывая характерный грохот, потому как их обладатель соскучился по своему соседу. Высокий, чуть сгорбленный, обладавший крупным носом и густой неухоженной бородой, Ыр, как он сам себя называл, смотрел в мглу решётки напротив исподлобья копны своих тёмных, как смоль, волос.

– У! – взор жёлтых глаз появился напротив, и морщинистые пальцы схватились за торчащие ввысь каменного прохода балки своего перекрёстного заграждения.

Такой же заросший, с густыми усами ржавого рыжеватого оттенка, мужчина с заспанным видом смотрел на пленника через дорогу. Звук, изданный им, в первую очередь означал любопытство и выражал, мол, чего тому от него надо и зачем это вдруг Ыр сейчас его позвал. Себя он именовал Агыл, из всех произнесённых за свою жизнь слов это нравилось ему, как нельзя больше, хотя своё значение звуки в порабощённом мире демонов давно пропали. Вытянутое лицо, ярко выраженные налитые скулы, прямой нос с таким же толстым, как они, кончиком, широко расставленные щели ноздрей, от которых шли глубокие дуги-борозды, терявшиеся среди невероятно густых усов, плавно преливавшихся в длинную бороду.

Меж собой их потусторонние хозяева, проходившие мимо, переговаривались на неведомом для человеческого уха языке, однако за времена своего заточения в преисподней демоны успели освоить и все людские, ведь те неустанно использовали их силы в своей деятельности и культуре. Одних, как Баала или Нахему, почитали, как божество, приносили жертвы, просили о помощи, других типа Велфора и Фораса призывали и заклинали помогать, буквально вынуждая и заставляя исполнять людские прихоти. Кого-то изгоняли из сладостно охваченных их властью тел одержимых, кого-то из облюбованных мест и даже вещей, в которых те поселились. Гонения, ненависть, попытки управлять, проклинать и заклясть – гнёт людей, считавших, что они выше демонов, только злили соседей иного измерения, а теперь род человеческий пал со всеми своими технологиями и оружием, деградировал на первобытную ступень, развиваться далее из которой мешал сам устроенный инфернальными владыками нынешний строй. Мир ада выпустил своё воинство, а те обрели смертную плоть ради существования в материальном мире.

Сегодня задерживали с кормёжкой, потому тёмно-каштановые глаза Ыра поглядывали вправо, откуда чаще всего мимо них могли разгуливать козлоногие жители города. Кормили людей чаще мясом, причём, вероятнее всего, принуждали к каннибализму, ведь чем-чем, а скотоводством их владыки уж точно не занимались. Иногда, правда, в клетки забрасывали рыбу или ощипанную птицу, каким-то образом пойманных во время разных забав и никак больше не пригодившихся рогатым инфернальным отродьям. Бывало, перепадало фруктами типа яблок или какой-нибудь сиреневой капустой, вызывавшей своим видом у пленников немало опасений, съедобна ли та вообще.

Под левым глазом Ыра зияли две красно-розовые полосы – специальная метка, ещё в младенчестве насекаемая на коже тех, кого оставляли не оскоплённым для особенных целей. Пристыживающая набедренная повязка была единственной одеждой на рослом теле. Крепкий торс своим рельефом напротив косо и небрежно спаянных прутьев напоминал о некогда царившей в этом мире красоте симметрии, культуре тела и здорового образа жизни. Теперь же, те, кого кормили для жертвенников или истязаний, разбухали и заплывали жиром, немногих держали вот так, как его. С дозированным кормом, карикатурными балками внутри темницы, развлекавших и позволявших не налёживать бока, а висеть, залезать, карабкаться и поддерживать себя в форме, так как особо больше внутри темницы делать было нечего.

Сосед напротив под ржавой копной немытых волос своей чёлки тоже имел и такую метку на левой скуле, и повязку из шкур под лохматым пупком. Его забавляло, каким выдумщиком был тот, что через дорогу. Не сидел без дела, а постоянно как-нибудь его развлекал.

– Агрх! – рявкнул Ыр, опустившись пониже и выводя пальцем на песке линию.

Она не несла никакого смысла, будучи просто прямой. Как и язык, как и речь, письменность давным-давно исчезла из человеческого обихода выживших пленников. Не было даже иероглифов, однако даже деградировавший до примитивной простоты мозг имел хоть какое-то воображение и мог оперировать различными доступными понятиями.