Абар-Ян Mila V - Лукавый летний лес

– Я нашел тебя в состоянии полной беспомощности и твоей жизни угрожала реальная опасность. Позавчера ты сказала мне, что вечером тебя заберет муж. Но вот уже вторые сутки о нем ни слуху, ни духу. Теперь же ты говоришь, что никакого мужа на самом деле нет и что ты это все это проделала с собой сама. А может ты поняла, что твой муж собирался убить тебя и захотела спасти его, сочинив небылицу. А может быть он теперь еще больше захочет тебя убить, ведь ты можешь обвинить его в попытке убийства. Я не прав?

Она упрямо вскинула голову:

– Нет, не прав! Послушай сам, что ты несешь! «Мой муж собирался меня убить, но я хочу его спасти» – ну бред же! Ты смотрел слишком много мексиканских мыльных опер. Меньше хочет убить, больше хочет убить – это как вообще? Немножко беременна? От того, что мой предполагаемый убийца меньше хотел меня убить, я что, буду меньше мертвой? Никто не собирался меня убивать. Представь на секунду, что сказанное мной сейчас – правда, и ты поймешь, что моя ложь про мужа была самым логичным и правдоподобным объяснением происходящего, чтобы ты отстал от меня и шел своей дорогой.

– При любом раскладе тебе лучше всего оставаться тут вместе со мной до выяснения всех обстоятельств твоего появления здесь.

– Как ты собираешься это выяснять, сидя в глуши без связи с внешним миром, хотелось бы знать?

***

Я не спала чуть ли не полночи, размышляя о ситуации, в которую попала.

Я хочу освободиться любой ценой. Мой уютный мир селф-бондажа нарушен, в него вторгся какой-то хмырь со своими представлениями о хорошем и плохом. Я не знаю, что будет дальше, он не объясняет, до каких пор будет держать меня на привязи. А если завтра в дом припрутся какие-нибудь лесники или охотники, или комиссия с проверкой пожарной безопасности? Каждая минута приближает меня к бесповоротной потере всей предыдущей жизни.

Я пробовала сбежать, пробовала уговорить его, все безрезультатно. Осталось попробовать еще один способ, которым женщины испокон веков добивались своего.

Мне очень не хотелось этого делать. Не то чтобы я была против секса вообще. Но во-первых, я рискую дать о себе неверное представление. Я не какая-то потаскуха, готовая лечь под первого встречного. А мне придется действовать, как таковая. Во-вторых, это будет ложь. Я не хотела нагромождать еще больше лжи, мне дорого обходится и первая. В-третьих, ситуация совершенно не располагала к сексу. Я в беде, моя голова забита планами побега, а не мужскими членами. Я сухая, как Сахара, мне даже думать о сексе не хочется. Я расстроенно застонала, прикусив кулак. До завтра мне надо развить в себе невероятные актерские способности.

***

Утром следующего дня ее будто подменили. Когда я вошел к ней в комнату, она сидела все такая же голая на кровати и тут же стала благодарить меня за спасение и все такое. То, что она не стала одеваться и резкие перемены в ее тоне показались мне слишком подозрительными, и я на всякий случай не стал отстегивать ее от кровати.

– Отдельное спасибо тебе за то, что пристегнул меня, – она с воодушевлением подергала себя за ошейник. – Видимо я вчера перегрелась и на меня что-то нашло, лунатизм наверное. Может быть, мне даже надо на всякий случай будет еще день-другой посидеть на цепи, мало ли что, вдруг я еще не совсем оправилась.

– Да, надеюсь ты не против, если я еще побуду без одежды? – с необычной для нее игривостью поинтересовалась она. – Дело в том, что когда на мне ошейник или наручники, или все сразу, мне нравится быть обнаженной.

– Правда же красиво? – спросила она, позвякав свисающей с ошейника цепочкой, которая расположилась между ее торчащих в стороны грудей и весьма недвусмысленно указывала направление на ее лобок.

Элегантно пересев к столу она с аппетитом поела мою стряпню, а потом сказала, что у нее есть ко мне дело. Затем встала, повернулась ко мне спиной и мягко ступая зашагала к кровати, демонстрируя свои крепкие бедра и круглую попку.

Немного не дойдя до кровати, она повернулась ко мне, поддернула свисающую с ошейника цепь и та заструилась вниз собираясь в кучку на полу между ее стройными загорелыми ногами. Она коснулась рукой ошейника и стала неторопливо перебирать цепь между пальцами, спускаясь все ниже и ниже. Когда ее рука дошла до пупка, она мягко ступая двинулась ко мне. Цепь с тихим звоном растянулась по полу, а потом заскользила меж ее бедер, поднимаясь все выше и выше, пока не натянулась, всеми силами стараясь не пустить дальше владелицу этих умопомрачительных бедер. Остановившись в полуметре от меня, она опустила руку пониже, ее пальчики расправили губы и цепь юркнула между ними.

Глядя прямо на меня, она чуть наклонилась вперед и принялась привставать на цыпочки, а потом медленно опускаться на пятки. Каждый раз, когда она привставала, еще сильнее натягивая цепь, в комнате раздавался тихий стон.

***

У меня был готов в голове сценарий: как повернуться, куда стать, как наклониться… Чисто механическая последовательность действий, не вызывающая у меня никакой эмоциональной реакции, кроме легкой досады. Мне не приходилось этого делать раньше, ну, по крайней мере, не с таким размахом. Одно дело флирт, заигрывание или ответ на ухаживания, и совсем другое – полномасштабная попытка соблазнения не ради секса как такового, а ради достижения какой-то отвлеченной цели. В других обстоятельствах я бы сравнила это со сценой из какого-нибудь шпионского кино и посмеялась бы над собой, но сейчас мне было не до смеха. Конечно, я улыбалась, потому что улыбка у нашего вида считается знаком открытости и дружелюбия, но это был только фасад.

Он сидел на стуле, как истукан. Пока он сидит, я не могу проникнуть в его карман. Я дотянулась до его руки и потянула на себя, приглашая встать. Он поднялся, деревянно и неловко, пытаясь скрыть эрекцию.

– Ой, какие мы стеснительные, – ляпнула я и тут же пожалела – этого не было в сценарии, я не хотела его смущать, как раз наоборот, пусть расслабится. – Ты пялишься на мою киску уже который день. По-моему, будет только честно, если я наконец увижу твой член.

Он пробормотал что-то неразборчивое, что я предпочла посчитать согласием. Мне необходимо было, чтобы его штаны висели как можно свободнее – я принялась расстегивать ремень. Он не сопротивлялся, но и не помогал мне, стоял столбом, не касаясь меня и не разговаривая. Мне даже как-то неловко было возиться с его штанами в полной тишине, но диалогов я в своем сценарии не предусмотрела, поэтому пришлось импровизировать.

– Ты ведь не девственник, а?

– Нет-нет, – ответил он и слегка подался назад.

Этого мне не надо. Я потянула его обратно ко мне за пояс.

– Хорошо, тогда вопрос номер два. Венерические болячки?