Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга шестая

Агент Смит одобрительно кивнул и, усмехнувшись, приказал:

– Поднимите её, почти приехали.

На Монику снова налетели шакалы и подняли на ноги:

– Встала, тварь.

Этаж, где заседали главные сволочи, а в их отсутствие сволочи из ЦРУ, был изолирован от остальных и начинался сразу с выхода из лифта, огромным залом. Как и сказал Джаред, его семья предоставила свое здание, которое частично находилось на косметическом ремонте, под временную базу выездных шакалов из ЦРУ. Пока один куратор внимательно изучал какие-то данные на экране своего планшета, другой встретил Монику:

– Спец-агент Миллер, добро пожаловать.

Моника – Ну хоть кто-то знает, что я спец-агент.

Агент Смит снова принял образ истукана и, встав возле своего хозяина, проигнорировал её издевку. А вот куратор продолжил:

– Еще бы не знать, мне ваш директор Маккейб уже весь телефон оборвал, ручаясь за вас и грозясь всё приехать.

– Так значит, мы все же договоримся?

Неприглядный мужчина с явно лишним вторым подбородком, лет пятидесяти, отчаянно выдохнул, взбалтывая крепкий напиток в своем бокале:

– Видимо все же придётся.

Он выпил залпом все содержимое, немного сморщился, притом не меняя каменного взгляда, и поправил себя:

– Или я сделаю, как обычно.

Он оглянулся к своему коллеге:

– Ты ведь не против?

Тот даже отвлекаться не стал и отмахнулся, от чего тот подытожил:

– Значит не против… А ну-ка, парни, выкажите наше отношение представителю ФБР, да пожестче, чтобы она горло надорвала!

Шакалы тут же прикладами свалили Монику на пол, после чего прошлись по всем ее болевым точкам, дотошно выполняя приказ хозяина во всех деталях и с особым садистским наслаждением. Сам же куратор отошел к столику возле большого камина и откупорив бутылку, налил себе ещё. Снова взболтав крепкий напиток, он сел в кресло и жестом велел Монику подтащить ближе, к его ногам:

– Ты упустила важный момент, когда явилась сюда… Если честно, я даже не возьму в толк, на что ты рассчитывала… На твоем месте, я, зная себя, вскрыл бы себе вены прям в той замызганной ванне среди расчлененных трупов албанцев… Все лучше, чем попасть ко мне… Или что, ты вправду надеялась, что директор позвонит и я, так и быть, сжалюсь и отпущу тебя? А вот хер вам всем!

Сделав пару глотков, он снова сморщился и продолжил. Странный эффект на него алкоголь оказывал, вместо того, чтобы расслабиться, он будто наоборот, напрягался и особенно злился:

– Эта сука, Рейчел… удавил бы собственными руками. Её мне уже не достать, но вас, всех вас, кто хоть раз ей помог, я вас всех удавлю и начну именно с тебя.

Моника не хотела умирать от руки такой мрази и, решив, что уж лучше быть погребенной заживо, начала тянуть время:

– За… за что?

Куратор от возмущения резко встал, но, не желая марать свои руки, обратился к слуге:

– Я не понял, она глухая или тупая. Смит проверь.

Агент Смит подошел к ней, склонился над её уже полностью окровавленным лицом и, нащупав обеими руками болевые точки под ушами, сильно надавил на них, выдавив из Моники протяжный крик, чтобы привести её в чувство. Моника помотала головой, и немного придя в себя, уточнила свой предыдущий вопрос:

– За что вы убили Рейчел?

Куратор взболтал напиток и констатировал:

– Все же тупая… ты бы о себе побеспокоилась. Её песенка уже спета, а вот твоя будет еще долго сотрясать эти стены. Я, сука, целый хор из вас соберууу!!!

От толчка, что прошелся по всему зданию, Куратор пошатнулся и упал обратно в кресло, а Моника, посчитав, что это подрыв, напоследок высказалась:

– Гори в аду, мразь! Это тебе за Рейчел привет от меня и Кошмара!

Но ситуация оказалась неуместной, закон подлости сработал на полную и как никогда прежде коварно, по полной подставив Монику, которая из-за головокружения не смогла трезво оценить степень толчка, спутав его с подрывом. Зато остальные смогли, особенно Куратор, который на её счастье, сначала решил вытереть с себя пролитый напиток и уж только потом, наглую ухмылку с её лица.

Это были самые долгие тридцать секунд в жизни Моники, которая уже не понимала, что происходит и боялась снова поверить в возможность быстрой смерти, предпочтя поверить в то, что с ней обещал сделать Куратор, только чтобы снова не разочароваться так жестоко. Но это был не толчок землетрясения, а толчок после удара увесистого металлического шара на цепи, высотой в три метра и подвешенного к крану, который стоял с западной стороны здания. Как только Смиту доложили, что именно случилось с восточной стороны, он, как и предупреждала его Моника, лично увидел, хотя предпочел бы только услышать, но было уже поздно. Второй увесистый шар с протяженного замаха влетел прямо в их зал, размазав сначала куратора, который все же отвлекся от планшета, а после и самого Смита, как и все остальное, что было на его пути, включая пол и потолок, который рвала уже массивная цепь.

На этот раз Куратор упал вместе с креслом, после чего уже в панике вскочил на ноги, несмотря на свой возраст. Поднявшись, он не узнал помещение, которое видел пару секунд назад, как и парня в черном костюме синоби, который смотрел прямо на него:

– А ты еще кто так…?

– Я Кошмар!!!

С волевого рывка он в момент преодолел три метра, что их разделяли и прямым ударом ноги в грудь, сильно оттолкнул куратора назад, припечатав к стенке камина, в котором тот начал уже сам надрывать горло, сгорая заживо. Прибив ублюдка лично, Кошмар оглянулся, но Монику не нашел, она провалилась вместе с кусками пола, что, не переставая сыпались. Он был прикован тросом к цепи над шаром, который кран потянул обратно, это был последний шанс для Моники, за которой он и пришел, и который она упустила. Но повторив про себя фразу, что оказалась для него важнее, чем его жизнь – «Своих не бросаю», он решился и, отцепив трос, прыгнул на этаж ниже:

– Еще раз!

Айтишник – Эээ, чего?

Спрыгнув на этаж ниже, он тут же провалился сквозь поднявшуюся толстым слоем пыль еще на этаж ниже.

Кошмар – Мне нужен ещё один рейс, дубина!

Айтишник – А, понял, так бы и ска…

Кошмар – Быстрее!!!

Айтишник – Минута на разгон.

Кошмар – Твою мать… Твою мать!!!

Повторять было не обязательно, но звучание фразы ему понравилось и стало даже как-то привычнее, несмотря на обваливающееся здание вокруг. Здание на поверку оказалось не столь крепким, как характер Рейчел и сыпалось на глазах. Мощные удары по зданию с двух противоположных сторон и на разных высотах, сильно его расшатали, и оно покрылось трещинами по всем стенам, обваливая их. Встать на ноги оказалось куда легче, чем удержаться на них, так как здание ходило ходуном, буквально наклоняясь то в одну сторону, то в другую. Тем не менее, пробираясь через толстые клубы пыли и уворачиваясь от массивных кусков стен и пола, что падали сверху, пробивая все на что падали, особенно приминая людей под собой, Кошмар начал кричать во все горло, пытаясь перекричать панические вопли остальных: