Джилл Чайлдс - Любовница

У меня подогнулись колени, и я опустилась на верхнюю ступеньку. Дрожа всем телом, запахнула рубашку и закрыла лицо руками. Все пахло им. Мои ладони. Рубашка…

Что я наделала? Боже милостивый, что я наделала? Как такое могло случиться? Этот мужчина всего несколько минут назад был полон жизни, как он мог умереть?

К горлу подступила тошнота; сама того не сознавая, я стала раскачиваться взад и вперед, инстинктивно копируя движение Хелен.

Вой внизу сменился тихим плачем. Хелен плакала, забыв обо всем на свете.

– П-пойду позвоню, заикаясь, пробормотала я, изо всех сил стараясь контролировать дыхание. – В-вызову «скорую помощь».

Хелен подняла голову и посмотрела в мою сторону. Во мраке ее глаза как-то неестественно сияли. Казалось, она пытается вспомнить, кто я такая, почему я здесь и какое отношение имею к тому, что произошло.

– Он стал падать, и дверь поддалась. Это просто…

– Как? – выдохнула Хелен. – Как ты могла? – У меня внутри все похолодело.

Она снова склонилась над Ральфом, припала к нему, стала покрывать поцелуями лоб, щеки. Видеть это было невыносимо, но и отвести взгляд я не могла. Просунув пальцы между скрюченными пальцами мужа, Хелен сжала его ладонь. Посидела так, затем отстранилась, поднялась на ноги и огляделась…

Дрожа всем телом, я подалась вперед. Ноги едва держали меня на бетонных ступенях.

– …Или вызвать полицию? – Мысли дико метались. Кому надо позвонить? – Наверное…

– Нет! – Хелен вскинула голову и с отвращением посмотрела на меня. На мои голые ноги, на руки, судорожно вцепившиеся в рубашку ее мужа. Рубашку, которую она, возможно, сама ему выбирала, тщательно наглаживала после каждой стирки. – Даже не смей.

Я снова сжалась в комок. Подумала о ее дочери, которая безмятежно спит в своей спальне наверху. О разрушенной репутации Ральфа в школе. О скандале, который неминуемо разразится, как только станут известны обстоятельства его смерти. Все выплывет наружу, как я и грозилась. Правда обо мне. О ней.

– Это был несчастный случай. – Перед глазами снова пронеслось видение: Ральф, выкатив глаза, цепляется за воздух, когда дверь внезапно поддалась. – Он упал и…

Хелен заморгала, мысленно прокручивая картину случившегося.

– Почему? – прошептала она.

К чему относится этот вопрос? К несчастному случаю или к его предательству? Ральф говорил, что Хелен ничего не подозревает о нашем романе. Она доверяла ему.

Ее взгляд снова задержался на мне, съежившейся на верхней ступеньке, кутавшейся в рубашку, которая едва прикрывала голые бедра.

– Наша дочь… сказала Хелен. – Она не должна знать.

Анна. Я сглотнула и почувствовала вкус желчи.

Хелен повернулась к Ральфу, снова опустилась на колени, на минутку прижала к себе. Протянув руку, она стянула с полки что-то похожее на старое покрывало, растряхнула его, разворачивая, и принялась накрывать тело. Охваченная ужасом, я сидела, не в силах пошевелиться.

Не знаю, сколько прошло времени. Дрожа, я кое-как поднялась на ноги и вернулась в гостиную. Тишина. Я заставила себя собрать разбросанную одежду и натянула ее на себя. Потом сидела на краю дивана, тупо глядя в пустоту и пытаясь дышать. Совсем недавно мы занимались здесь любовью, и я чувствовала, что он вернулся ко мне. Прижимая костяшки пальцев ко рту, я прикусила их, стараясь заглушить собственное горе и сохранить рассудок. Позже, заглянув в кухонный шкаф, я нашла бутылку джина. Сделала глоток и не ощутила вкуса – только жжение в горле. Затем вернулась к подвалу.

Хелен сидела неподвижно, уткнувшись Ральфу в грудь лицом. Я вздрогнула. Он, наверное, остывает. Трупное окоченение. Желудок скрутило. Я не могла смотреть на это.

– Думаю, лучше позвонить кому-нибудь, – нарушила я тишину.

– Подожди! – Она резко вскинула голову. – Подожди. Нельзя, чтобы Анна проснулась.

Я непонимающе уставилась на нее. От шока ее разум, похоже, немного помутился. Все кончено. Для всех нас. И для Анны тоже.

Я помотала головой:

– Она все равно узнает. Нам придется…

Хелен закрыла глаза. За какой-то час она изменилась. Осунувшаяся, постаревшая, дыхание прерывистое, как у тяжелобольной. Она выглядела так, словно очень старалась собраться с силами, взять под контроль свои расшатанные нервы.

– Нам… – пробормотала она себе под нос.

Мой взгляд упал на торчавшую из-под ткани ногу Ральфа. В полутьме пятки казались синими. Выпитый джин всколыхнулся у меня в животе.

Я успела добежать до туалета на первом этаже, прежде чем меня вырвало. Склонившись над унитазом, я упиралась взглядом в туалетную щетку в держателе. Первозданной чистоты. Погруженную в синий дезинфицирующий раствор. Перед глазами все завертелось. Я была пылинкой, которая свободно падала сквозь время и пространство. Боже милостивый, что я наделала?

Опустошив желудок, я выползла из туалета на четвереньках, как собака. Голова раскалывалась.

Добравшись до кухонной мойки, я с трудом поднялась на ноги и плеснула холодной водой в лицо, помыла руки и прополоскала рот. На улице уже почти стемнело. Очертания садовой ограды за окном, розы, оплетающие шпалеры, слились с моим отражением бледное лицо, огромные испуганные глаза.

Сама мысль о возвращении к лестнице в подвал была невыносима. По счастью, в кухне была другая дверь, ведущая в гостиную.

От неожиданности я чуть не подпрыгнула. В густых сумерках на самом краешке кресла сидела Хелен, неподвижная и безмолвная. Все еще в кардигане и этих своих нелепых туфлях. Спина идеально прямая, кулаки сжаты, костяшки побелели. Лоб сосредоточенно напряжен. То ли она думала о чем-то своем, то ли молилась. Может, для силы? Для решимости.

Я неуверенно остановилась в дверях, не зная, что сказать.

Губы Хелен задрожали. Она что-то пробормотала себе под нос.

Я сделала шаг вперед, она удивленно посмотрела на меня и указала на кресло напротив.

Я открыла было рот, чтобы еще раз сказать: «Надо вызвать полицию», но передумала. Пусть придет в себя.

Повинуясь ее жесту, я опустилась в кресло и стала наблюдать за ней. Его жена. Моя соперница… Он хотел уйти от нее – всегда так говорил. Но не мог причинить ей боль. «Это ее убьет», – говорил он. И к тому же у них была Анна.

Я помотала головой. Наша битва за Ральфа осталась в прошлом. В конце концов проиграли мы обе. Меня все еще трясло. Я положила руки на колени, ладони были липкими. Сильно болела голова. Опять подкатывала тошнота, но в желудке уже ничего не осталось. Хотелось поскорее добраться до дома, залезть в постель и уснуть. Если я вообще смогу уснуть.

Я попыталась представить, что будет после звонка в полицию. Звук сирены. Стук в дверь. Долгие часы в участке. Вопросы. Протокол. Резкий свет в холодном помещении с голыми стенами. Невыносимо!