Зои Аарсен - Легкий как перышко

Кэндис потянулась к пакету мини-претцелей, подвинутому Мишей, и засунула в рот сразу несколько штук.

– Не могу представить, чтобы такой клевый парень, как Райан Мартин, когда-нибудь приехал в такой унылый городишко.

– Эй, ты! Пит такой же клевый, как и Райан Мартин, – возразила Оливия.

Кэндис драматично закатила глаза, глядя на подругу, сидящую на другом конце дивана.

– Ну да, конечно. Как скажешь.

Я нервно улыбнулась, не отваживаясь комментировать. На мой взгляд, Пит Николсон был таким же сексуальным, как и Райан Мартин, и таким же недоступным. Пит походил на олимпийского спринтера или кого-то в таком роде. Высокий, с идеальными чертами лица, он казался не на своем месте в нашем городке. Большинство парней Уиллоу телосложением напоминали коренастых футбольных полузащитников и готовились в будущем унаследовать загибающиеся фермы своих отцов.

Парень Миши – Мэтт – был милым, но таким же маленьким и компактным, как она. Он носил бейсбольные кепки задом наперед и частенько использовал рэперские жесты, хотя единственным, что хоть как-то связывало его с рэперами, была команда по рестлингу.

Айзек – «то-парень-то-нет» Кэндис – отличался квадратной челюстью и, наверное, считался бы симпатичным в любой американской школе, но было слишком легко себе представить рыхлого, опаленного солнцем фермера, которым он станет лет через десять. Многие мужчины в городе выглядели так, как однажды будет выглядеть Айзек: их лица преждевременно покрывались морщинами из-за долгих часов, проведенных за рулем трактора под палящим солнцем, а грязь под ногтями им не удавалось вычистить даже перед походом в приличный ресторан, где они иногда ужинали по воскресеньям.

Вайолет смотрела на свои сложенные на коленях руки. Она редко упоминала парней или участвовала в разговорах о парнях в течение двух недель после попадания в наш круг. Может быть, она считала, что единственным парнем, достойным ее внимания, в Уиллоу был Пит.

– А в твоем родном городе было больше симпатичных парней, чем здесь? – внезапно спросила я, понимая, что даже не помню название места, где Вайолет жила до этого.

– Конечно, – ответила она. – То есть не так уж много, но, поскольку в моей предыдущей школе было три тысячи учеников, то понимаете… это чистая математика: из полутора тысяч парней симпатичных больше, чем один или два.

Три тысячи учеников. В нашей старшей школе едва ли три сотни набиралось. В каждом классе было меньше восьмидесяти ребят, большая часть училась в двенадцатом и меньшая – в девятом.

– Тысяча пятьсот парней, – мечтательно повторила Кэндис. – Не могу даже представить столько парней под одной крышей.

– Напомни, откуда ты? – спросила Оливия у Вайолет.

– Лейк-Форест, – ответила та. – Рядом с Чикаго.

Я лишь раз побывала в Чикаго. Моя мама училась там в колледже задолго до встречи с папой; с ним они учились вместе в Университете Висконсин-Шебойган. Мама была выпускницей бакалавриата и проходила начальный курс естественных наук для получения магистерской степени по биологии – тогда она еще мечтала стать ветеринаром. Он же был уже профессором психиатрии, на десять лет ее старше, и ему уже тогда нравились девушки помоложе. Бедная мама слишком поздно поняла (когда сама уже перестала быть молоденькой), что его предпочтения не изменятся и в будущем.

Я внезапно почувствовала укол вины за то, что бросила маму одну дома вечером пятницы. Прежде чем ко мне пришла популярность, мы по пятницам смотрели все наши любимые британские ситкомы до тех пор, пока лицо не начинало болеть от смеха. Скорее всего, она рада, что у нее появилось время на себя, но я все равно чувствовала себя неловко. Мне было немного жаль себя – единственную девушку в этом подвале, которая чувствовала, как на нее давит груз маминого одиночества.

– Боже, – пробормотала Оливия, – не могу дождаться, когда вырвусь из этого места и смогу жить в настоящем городе.

Мы все быстро потеряли интерес к фильму, и никто особенно не переживал за жителей терроризируемого вампирами города: всем просто хотелось, чтобы Райан Мартин почаще появлялся на экране. Меня стало клонить в сон, но я слишком хорошо знала, что происходит с первой заснувшей на пижамной вечеринке девушкой. Так что я встала, потянулась и сказала, что мне нужно наверх в туалет.

– Мне тоже, – объявила Кэндис и последовала за мной по лестнице на кухню.

– Одна из вас может воспользоваться ванной на втором этаже, – крикнула нам вслед Оливия.

Мы добрались до вершины лестницы, когда я неожиданно почувствовала себя странно – словно вор. Сверху доносились звуки телевизора. Миссис Ричмонд уже убрала торт-мороженое, и на кухне было тихо, не считая жужжания холодильника из нержавеющей стали.

– Комната Оливии направо после лестницы, – сказала мне Кэндис, заходя в туалет при кухне и включая там свет.

Я приблизительно помнила схему дома Ричмондов еще по тем временам, когда играла здесь в детстве. Направляясь по коридору к передней части дома, откуда можно было подняться на второй этаж, я остановилась и выглянула через окна на подъездную дорожку. Похоже, рядом с пикапом Генри была припаркована красная «Тойота». На ней был большой розовый бант. Я тут же отвернулась, чувствуя себя виноватой, что заметила большой подарок на день рождения Оливии до нее самой.

По пути наверх я услышала, как открылась дверь на втором этаже и в коридоре послышались звуки музыки. Внезапно на вершине лестницы появился улыбающийся Генри. Мы столкнулись на ступеньках. Он нес в левой руке пластиковый стаканчик и, очевидно, направлялся на кухню за новой порцией напитка.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я в панике, понимая, что на мне очень-очень короткие красные шорты и открытая майка в качестве пижамы. Утром, готовясь к вечеринке и запихивая одежду в рюкзак, я не предполагала красоваться в таком наряде перед парнем.

– Не нужно так переживать из-за Осеннего бала, – заметил он.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, тут же краснея и надеясь, что он не подслушал наш разговор в бассейне.

– Это просто дурацкие танцы, – ответил он, пристально глядя мне в глаза. – Просто кучка идиотов хлопает в такт плохой музыке. Конец мира не настанет, если ты туда не пойдешь.

– Ну, это приятно слышать, потому что я и в самом деле вряд ли пойду, – сказала я и тут же поняла, насколько эти слова правдивы.

– На самом деле ты могла бы пойти, – возразил Генри, изучая мое лицо. – То есть, возможно, я буду в городе в следующие выходные из-за последней встречи с врачом. Было бы весело еще раз оказаться в школьном спортзале. А еще здорово было бы пошпионить за моей сестрой и испортить ей важную романтическую ночь. Если, конечно, отсутствие партнера – единственная причина, по которой ты не хотела идти.