Илья Видманов - С.нежное сердце. Книга первая из четырёх

Зазвонил телефон, но Понятовский этого будто и не заметил. Телефон дребезжал, ныл. Да ещё так назойливо. Звонок прекратился и тут же зазвенел опять, вымогая внимания. Анисин робко предложил:

– Гриш… Может ответишь?..

С нескрываемым раздражением Понятовский поднял и опустил трубку и снова замер. Посидев в раздумьях ещё он тяжко вздохнул, скривил губы и взглянул на подчинённого сдавшимися, капитулировавшими глазами.

– Ладно, Филипп Петрович, будь по-вашему. Отговаривать я вас не могу, всё-таки возраст у вас уже… Ступайте к кадровикам, всё им там объясните. Если вдруг что – я сегодня целый день здесь.

Анисин не поспешил вставать, на полковника он поглядел то ли с хитринкой, только с усмешкой. Помедлив, только чуть погодя он неспешно поднялся и протянул ладонь.

– Спасибо, Григорий Евгеньевич! Все эти годы мне было приятно работать с вами.

Понятовский уставился на Анисина недоумённо, но вдруг осознал момент и будто опомнился, встал и пожал протянутую ему ладонь обеими своими, сжал посильнее и даже потряс.

– И мне было приятно, Филипп Петрович! И мне! Желаю вам здоровья и спокойствия на заслуженном отдыхе. Заходите в гости!

Анисин по-свойски отдал честь – ладонь козырьком полетела к виску, но остановилась на полдороге, замерла и вернулась к поясу.

Когда дверь за майором закрылась, Понятовский опустил голову и рухнул в кресло, как подстреленный. Он бы, наверное, и голову даже закрыл, чтобы как в детстве спрятаться от жестокого мира в воображаемом домике, если бы не боялся, что его так застанут. Анисин уходит! Уже ушёл… Самая рассудительная голова во всём отделе – и теперь на пенсии! Чёрт бы его драл! А кто теперь будет заниматься тем проклятым, что ежу какой год на трупах стихи оставляет?! Кому такое поручить?! Только ведь заикнись – не постесняются даже о переводе просить! Тут же увиливать начнут! Вот до чего уже докатилось! Хотя оно и понятно… Кому нужна настолько глухая затея?.. Один Анисин выговоров не боялся – и то лишь потому, что уже давно пенсией своей был прикрыт, смыться мог в любой момент. Вот и соскочил…

Понятовский поднял голову, поглядел на шахматных воинов. Выдохшийся и павший, взгляд его скользнул по рыцарям и витязям, метнулся к стене с оружием, прыгнул за окно… Ох! Ведь всего лишь десять минут назад на улице шёл снег, а теперь, злая и недовольная, там поднимается вьюга! Ветер закручивает, мечет снежинки в окна! Всё белое-бело и даже на взгляд холодное жутко.

Понятовский отвернулся и совсем поник.

Ну как же, как же эту проблему решить?.. Кто всё исправит?..

Адово жаркое лето сменилось холодной, прямо-таки апокалиптической зимой. За день выпадает столько снега, что если скатать со всей Самары, снеговик упрётся макушкой в высшие слои атмосферы. Как жарко не топи – везде холодно! В отделении, дома, в гостях – нигде не найдёшь человека, не носящего шерстяных носков. В магазинах не успевают подвозить обогреватели, в аптеках лекарства смахивают ещё до полудня. Девятый круг по Данте, не иначе.

С развода пробежало полгода. С женой Роман не созванивался, зато это часто делала Настя. Будто не понимая, что родителям неприятно, она старалась говорить с матерью по громкой связи при отце, а иногда даже включала камеру и пыталась связать бывшую семью общим разговором. Правда, как только такой разговор заканчивался, – и почти всегда неловко, – дочь тут же становилась безмолвной. Словно цветок, увядший в холода, она закрылась и больше не обсуждала с родителем того, о чём раньше говорила в удовольствие. Единственное, чем ещё возможно было её увлечь – это разговорами о следственной работе.

Где-то месяца через два после отъезда жены, Роман не помнил точно, в городе появилась шайка насильников. Ничего особенного, просто три молодых придурка, спаивающие и пичкающие кетамином и оксибутиратом натрия девушек, подцепленных в клубах. Может быть их бы даже не сразу и заметили, если бы они не хватали женщин ещё и на улице. Поймали и осудили их быстро. В общем рутина… однако именно она навела капитана Птачека на мысль, что его дочери было бы неплохо уметь постоять за себя, и что кому, как не ему научить её? Это ведь ещё и лишний повод заняться чем-то вместе, поговорить…

Ох, сколько последовало возражений!

– Ну па-а-ап! – Настя скрестила руки на груди. – Да зачем мне это надо?! У меня отец служит в полиции! У какого идиота хватит мозгов приставать ко мне?!

– Доченька! – Роман был неумолим. – Милая! Ты сама только что ответила на свой вопрос. У какого-нибудь обкурыша точно может мозгов не хватить. Понимаешь?.. Вот попадётся тебе дурак с ножом – что тогда будешь делать?..

– Тебе позвоню!

– А если не успеешь?..

Настя сопротивлялась так, словно защищала Сталинград.

– Па-а-а-ап! Мы с подругами каждый вечер чем-нибудь занимаемся! У меня уроков много! Ну па-а-ап! У меня прост не будет на это времени!

Роман мотал головой.

– Доча! Тебе и так, если хочешь служить в полиции, придётся этому учиться. И чем раньше – тем лучше! Вспомни, что я тебе рассказывал про тех трёх гадов… А если вдруг такие же нападут на тебя?! Я же этого не переживу! Ты пойми, родиночка моя, что в нашем мире не в безопасности никто…

– Папа!..

Настя возражала, закатывала глаза, упрашивала, ругалась, даже однажды попробовала всплакнуть, но получилось так себе. Всё-таки Роман на своём настоял, победил и теперь каждый второй вечер дочь мучилась в его компании, пока тот не отпустит, разучивала всё, что он попросит и заучивала всё, что потребует.

И сегодня пришёл как раз такой черёд.

– Так и как ты будешь им пользоваться? – Роман кивнул на баллончик. – Вот я к тебе подхожу… А ты?..

– Так… – Настя переступила с ноги на ногу и обхватила перцовку покрепче. – Я выставлю его вот так… А потом нажму.

– А ветер? – Роман нахмурился. – Что с ветром?..

– Да-да… – Настя облизала губы. – Я определю, откуда дует, и постараюсь брызгать так, чтоб самой не надышаться.

Роман почесал подбородок, взгляд его стал скептическим.

– Ну давай, брызгай…

– Вот! – Настя нажала кнопку. – Брызгаю! Умри, преступник!

Оба хохотнули, заулыбались: Настя шутливо, отец же довольно, с тайной радостью. Забрав у дочери учебную, давным-давно пустую перцовку он покрутил её в пальцах и пожал плечами.

– Ну, человека этим вряд ли убьёшь. И слава богу… Но слабой девушке помочь может, особенно ночью в тёмном переулке; или в клубном туалете…

Настя закатила глаза.

– Пап, я что?.. Зажигаю по клубам?..

– Хорошо! – Роман отложил баллончик и повернулся к дочери вполоборота. – С этим мы разобрались. Теперь поработаем над выходом из захвата. Готова?..

Подавленно, как обречённая, дочь встала в защитную стойку.