Михаэль Фартуш - Школьный психолог. Цифра

– Мы вас послушали, можете идти, – Игорь потянул Веронику за руку к самому краю.

– Сколько внизу машин и людей, – растерянно пробормотала девушка.

– Ага, вон даже «скорую» пригнали. Они думают, что мы им дадим шанс оставить нас в живых, – засмеялся юноша.

– А зачем пожарные? – спросила Вероника.

– Дураки они все, – снова засмеялся Игорь. – Думают, что пожарные нас могут спасти. Но ведь нас не надо спасать. – Юноша заглянул в глаза девушке. – Ну, что, на три-четыре прыгаем.

– Не делайте этого, – раздался за их спиной голос. – Подумайте, что теперь ваша жизнь будет делиться на две части: до прыжка и после.

– Как он мне надоел этот маразматик, – шепнул Игорь. – Вперёд, Вероника, к нашей общей победе. Через секунду мы окажемся на волшебном острове. На острове, который называется Зелёный Крокодил. Вперёд. Три-четыре.

Ветер по-прежнему выводил унылую и печальную мелодию. Было всё так же пасмурно, прохладно и до боли тоскливо. Виктор остался на крыше в гордом одиночестве.

– Это как же надо было промыть мозги подросткам, чтобы они не думали о последствиях, – проговорил он вслух и стал демонтировать камеры.

– Спасибо вам большое, – от толпы наблюдавших жуткое зрелище, отделился мужчина в полицейской форме и пожал руку Виктору. – Если бы вы их не задержали на эти пару минут, то пожарные просто не успели бы расстелить брезент.

– Куда их теперь? – Виктор кивнул в сторону подростков, которых вели под руки пожарные. – Я надеюсь, они не получили травм.

– Куда? Куда? Сначала к нам. Составим протокол, а потом отвезём их в психиатрическую клинику. Не волнуйтесь, с ними всё будет в порядке.

– Зачем в психиатрическую клинику. Они ещё несмышлёные дети, не понимают, что делают. Вы ещё больше сломаете им жизнь.

– Слушайте. Я понимаю, что вы профессионал, но извините меня, если человек хочет прыгнуть с крыши, значит с головой у него не всё в порядке. Впрочем, психиатры это выяснят.

– Поверьте, самостоятельно они бы никогда не приняли такое решение. Подростки очень внушаемы и подвержены чужому влиянию, поэтому легко могут пойти на поводу у любых непорядочно настроенных людей.

– Мы выполняем свою работу, а вы выполняете свою, – недовольно пробурчал полицейский, отдал честь и удалился.

– Можно мне хотя бы поговорить с ними сейчас, – крикнул ему вдогонку психолог.

Полицейская обернулся:

– Я думаю вам дадут возможность с ними пообщаться, сколько вы захотите. Но это будет только в больнице.

Толпа любопытных, которых пытались прогнать немногочисленные полицейские, всё нарастала и нарастала. Игорь и Вероника были растеряны, ведь такого конца они не предполагали и поэтому даже не сопротивлялись. Их отвели в машину скорой помощи.

– Вас что-то беспокоит? – спросила женщина-врач. – Боли, головокружение.

Подростки молчали. Игорь недружелюбно кидал взгляды то на людей, с любопытством разглядывающих его, то на пожарных, складывающих брезент, то на врача и санитара. Потом он увидел полицейских и молча опустил голову. Врач осмотрела подростков и попросила разрешения у полиции отвезти их сначала в приёмный покой городской больницы.

– Они сейчас в шоковом состоянии и могут не чувствовать боли. Я не уверена, что у них нет никаких повреждений, – сказала она. – Если всё будет нормально, то вечером вы их можете забрать.

Тут Вероника увидела Виктора, который подошёл совсем близко.

– Передайте моим родителям, что я их очень люблю, – сказала она, низко опустив голову, и прошмыгнула в середину кареты скорой помощи.

– Граждане, расходитесь, пожалуйста. Ничего интересного здесь нет. В конце концов, это же вам не кино какое-то, а жизнь, – крикнул один из полицейских.

Любопытные нехотя стали потихоньку разбредаться, обсуждая между собой увиденное. Виктор краем уха слышал, что многие осуждают подростков, но некоторые относятся к ним с сочувствием. Попутно ругали школу, современное воспитание и особенно родителей, которые «нарожали, а следить за детьми не хотят». Сначала уехала карета скорой помощи, потом пожарные, а потом и полицейские. Виктор не заметил, как остался во дворе один, со своими мыслями.

– Виктор Николаевич, если я не ошибаюсь, – услышал он за спиной голос.– Я репортёр местной газеты «Вести». К сожалению, опоздал и не увидел самого интересного.

Виктор резко обернулся.

– Вы хотели увидеть самое интересное, увидеть изуродованные тела двух подростков на асфальте? Это для Вас очень интересно? Или в погоне за сенсационными новостями Вам плевать на человеческую жизнь, боль и сострадание. Ведь у этих детей есть родители, вы представляете, что они бы чувствовали, если бы их дети вот так по-дурацки погибли? А Вам не хватает интересного в этой жизни? Идите на кладбище, там очень много интересного.

– Ну знаете, я хотел всего лишь задать вам несколько вопросов, а вы так резко цепляетесь к словам, – обиженно проворчал журналист. – Я сочувствую этим детям, а также их родителям, и не надо искать в моих словах двойной смысл. Скажите, это правда, что эти подростки стали жертвой какой-то компьютерной игры?

– Вы знаете, у меня сейчас нет ни сил, ни желания отвечать на ваши вопросы. Я только что помог спасти этим двум детям жизнь. Хотите со мной поговорить, приходите завтра ко мне в кабинет. И я сделаю заявление для прессы.

Виктор Николаевич Кравец совсем недавно занял должность начальника психологической службы в департаменте образования и науки городского совета. Он был ещё совсем молод, ему едва исполнилось двадцать пять. После окончания университета он работал психологом в одной из школ, а когда освободилось место начальника психологической службы и был проведён конкурс, Виктор неожиданно выиграл его. Начальницу отдела кадров департамента образования и науки города смущал возраст нового начальника, и она с большим сомнением и неохотой оформила его на работу.

– Скажите, пожалуйста, ну какой из Вас начальник, – бурчала она себе под нос. – Ведь у Вас у самого молоко на губах не обсохло. А как Вы собираетесь руководить всеми психологами города? Ведь теперь у Вас в подчинении будет более полусотни человек.

Виктор и сам не понимал, как вышестоящее начальство могло утвердить его в должности. На место претендовали и более умудрённые опытом люди, имеющие колоссальный стаж в этой области. Почему именно он, почему не кто-то другой? Этот вопрос Кравец себе задавал часто. Ведь участвовал он в конкурсе не ради победы, а просто ради интереса. С новой должностью пришла новая ответственность и новые обязанности. Виктор ездил по школам города, инспектировал своих подчинённых, участвовал в различных психологических тренингах, придумывал новые тесты для выявления «трудных» подростков и тех, у кого были проблемы не только с учёбой, но и с поведением по отношению к родителям и сверстникам. Всё шло нормально. Виктор зарабатывал уважение у подчинённых и авторитет у начальства. Но примерно месяц назад его карьера дала существенную трещину. Над психологической службой города нависли тучи. Первая попытка самоубийства произошла после весенних каникул. Двенадцатилетний Олег хотел лишить себя жизни в школьном туалете традиционным и не очень надёжным способом. Мальчика едва удалось спасти. Такие случаи бывали и раньше. Психологи и учителя знали, что подростки очень импульсивны и не всегда в состоянии контролировать свои чувства и желания, не могут просчитать последствия всего того, что они делают. Поступок Олега списали на несчастливую первую любовь. Ведь одноклассница, дружбы которой Олег добивался, отвергла его. Она стала больше симпатизировать его приятелю, у которого был электрический велосипед и который катал девочку на нём после уроков. Однако, спустя ещё какое-то время, двум девушкам удалось лишить себя жизни. Они были из благополучных семей, хорошо учились, у них не было никаких психических проблем. Это выявили тесты, которые проводились раньше. Что толкнуло девушек на столь страшный поступок? Виктор должен был ответить на этот вопрос. Он встречался и беседовал с одноклассниками и родителями девушек, консультировался со своими коллегами из других городов. А потом начал связывать оба происшествия в одно целое. Дело в том, что Виктор интуитивно почувствовал, что за чередой попыток к суициду стоит кто-то невидимый, толкающий детей на столь ужасные поступки. Кто-то невидимый, которому наплевать на человеческие жизни, манипулирует сознанием подростков, и поэтому, когда психическое состояние Олега стало постепенно приходить в норму, Виктор решил с ним ещё раз поговорить. Но тут возникла проблема. Как можно разговорить парня, если по закону при беседе должен присутствовать кто-то из родителей мальчика, да ещё надо взять разрешение, чтобы этот разговор вообще состоялся. И тогда Виктор решил обойти закон. Подросток лежал в больнице на реабилитации, и психолог решил навестить его инкогнито, так сказать, в частном порядке. Чтобы не возникло никаких подозрений, он купил мальчику целый пакет разных фруктов, печенья и конфет. Олег был подавлен, несмотря на кучу таблеток, которые врачи заставляли его принимать. Он лежал на койке, и опытный глаз психолога сразу же определил, что у подростка тяжёлая форма депрессии.