Меган Хорхенсен - Таинственные истории

И вдруг шлейф фаты падает на воду, быстро намокает, пропитывается водой… да так быстро, что юную жену на дно утянуло за несколько секунд. Она и утонула. Нашли тело несчастной к вечеру.

И оказалось, мама её после венчания сказала, выходя из собора (а было это за два часа до трагедии) – «не верила я в свадьбу дочери! Цыганка в детстве нагадала, что дочь вырастет и выйдет замуж за водяного! Вот всю жизнь я и боялась, что это правда. Только что сердце успокоилось!»

Хоть фильм ужасов снимай, как свадебное платье невесту топит. Вот так не обращаешь внимания ни на кого, дуешься на человека, а потом раз человек погиб, унесённый свадебным одеянием, тебе становится стыдно, а уж поздно. Раньше думать надо было.

В древнем Китае армия использовала ракеты. Конечно, нельзя сравнивать древнее ракетное оружие с современным, но все-таки это были настоящие ракеты.

Умельцы изготавливали металлические трубки (или те выдалбливались из стволов деревьев, а то и просто брали полые бамбуковые стволы). Внутрь аккуратно засыпался порох.

Ракета устанавливалась на направляющие планки, поджигалась и взлетала, легко перелетая через крепостные укрепления, зажигая дома или взрываясь среди вражеских солдат.

Меткость, конечно, была не ахти какой, мягко говоря, но можно предположить, что при осаде крепости процент ракет, падающих точно во вражеский стан был относительно велик.

В сражении на поле ракеты не могли нанести значительный материальный ущерб противнику – и из-за небольшой меткости и из-за отсутствия осколков – они могли только обжечь (разумеется, если ракета упадет на голову – тогда уж точно прибьёт). Однако психологический эффект оружия ошеломлял: летит на тебя огнедышащий дракон, изрыгающий пламя, какая разница, куда заряд угодил… Главное – пока не в меня, так что лучше не дожидаться, пока этот дракон в меня пальнет, а бежать подальше…

При одновременном использовании воздушных змеев и ракет противник не сомневался в том, что у китайцев на вооружении стоят прирученные драконы. Тем более, что ракеты запускались по три и больше сразу – возмжно, отсюда и пошли сказки о трехглавых драконах, помогавших татарам (впрочем, о многоголовой гидре говорится еще в греческих мифах).

Не сохранилось данные о количестве ракет, разрывавшихся при старте (особенно при использовании выдолбленных стволов бамбука) или падающих на головы своих же солдат из-за нарушения траектории полёта. Наверно, таких неудач было много, но успешных запусков было достаточное количество – иначе бы ракетное оружие не использовалось долго и широко.

Не поддаётся учёту количество опытов с мышами и крысами, поставленными для определения уровня их интеллекта, моделей поведения и психологических особенностей. Общепризнано также, что результаты исследования поведения этих милых созданий принципиально не отличаются от поведения человека – разница лишь в физических размерах количестве участников процесса (на нашей планете крыс в миллион раз больше, чем людей).

Среди многочисленных любопытных экспериментов есть классический: шесть крыс сажают на островок. Неподалёку – в пределах видимости – на крючки вешают кусочки еды. Чтобы получить еду, крыска должна переплыть холодный пролив, снять еду с крючка и вернуться на остров, потому что в воде покушать не удаётся.

Опыт проводится во всех странах, на всех биологических факультетах, во всех лабораториях мира… А результат всегда один и тот же: Две крысы всегда плывут за едой, приносят её на остров, где две других тут же еду отнимают и поедают, оставляя двум работягам только объедки. Ещё одна крыска тоже никогда не плавает, но подъедает крошки, оставшиеся недоеденными после того, как насытились первые четыре крысы. Последняя плавает за едой, возвращается и поедает еду сама. Никогда не делится ни с кем (крошки за ней, конечно, может подъесть та, что сама плавать не решается).

Те две рабочие крысы, которые плавают за едой для двух «паханов», могут общаться со своими хозяевами. Та, что подъедает остатки, никогда ни с кем не общается. Та, что плавает за едой сама и сама же всё съедает, иногда снизосходит до общения с работягами и «паханами», но редко. С трусливой она никогда не общается.

Иерархия устанавливается очень быстро. Странно, что при случайном выборе шести крыс все четыре категории определяются без драк. Животные сближаются, обнюхивают друг друга, совместно исследуют островок и воду, о чём-то совещаются на берегу, глядя на далёкую еду, размышляют… После этого две крысы переходят в разряд подчинённых и начинают таскать еду для двух крыс руководящих. Одно животное живёт сама по себе, а одна особь униженно просит оставить ей кусочек.

Исключения крайне редки.

Если отобрать крыс одной категории и посадить их вместе (отдельно крысы доминирующие, отдельно крысы подчинённые, отдельно крыс независимые и отдельно крысы униженные), то очень быстро будет установлена та же классическая схема 2 + 2 + 1 + 1. То есть, будут выбраны «сильнейшие среди сильных» и «слабейшие среди слабых».

Если взять в любых сочетаниях, крыс разных категорий (например, посадить вместе трёх доминантов, двух работяг и одну униженную), то крысы постараются занять привычные места в иерархии. За «хорошие места» в этом случае часто начинается сражение, которое может закончиться кровопролитием. Иначе говоря, в нашем примере униженная особь покорно займёт свое место, но за места «паханов», скорее всего, начнётся битва. В конце концов, всё решится и одна из ранее доминирующих крыс перейдёт в разряд работяг.

Пропорции сооблюдаются, если крыс больше шесть (из группы в двенадцать крыс начальницами станут четыре, и т.д.). Если число крыс не кратно шести, то пропорция будет всё равно стремиться к установлению классической схемы. Но иногда «лишнюю», выбивающуюся из стандартной схемы, могут просто загрызть. Например, если у группе семь особей, а «лишняя» претендует на пост «пахана», будет драка, где и выявятся две главных крысы, а третью прибьют. Драка будет и между двумя «униженными», если седьмая попытается занять эту нишу – ведь крошек на двоих не хватит. Поэтому более сильная униженная уничтожит слабейшую, пока остальные равнодушно занимаются своими делами.

Те же пропорции присущи людям – на каждые шесть человеческих особей есть две любящих и умеющих повелевать, есть два работяги, обеспечивающих счастливое существование первым, есть один человек, живущий сам по себе, и есть один пария. Как правило, парии в обычных условиях становятся бродягами, уборщиками, наркоманами.

Конечно, всё вышесказанное, лишь общая и упрощённая схема, но она верна.