Алекс Норич - Тихая семейная история

– А ты всегда отвечал, что девушка тебе нужна не для разговоров.

– Я взрослею, друже! – добродушно усмехнулся Егор.

Вскоре стало ясно: выбор в пользу тихой и скромной Сони предопределил не только его судьбу, но и мою.

– Я тебе говорил, что Сонин отец владеет молодой и предприимчивой IT-компанией с большим потенциалом? – спросил меня как-то Егор в середине второго триместра.

– Упоминал пару раз.

– Так вот, сейчас он ищет перспективных программеров, которые смогут дать компании импульс к быстрому развитию. Не хочешь попробовать? Я и сам его ни разу не видел. Кстати: они живут за городом, и пока меня туда не приглашали.

– Сонино желание внедрить тебя в отцовскую компанию вполне понятно, учитывая ваши отношения. Я так понимаю, отец готовит ее для работы в «Айвилисе»?

– Какая разница, чем руководствуется Сонька? Мы-то с тобой знаем, на что способны.

Через пару дней, подбадриваемые Соней, мы застенчиво мялись у входа в кабинет Пшеничникова.

– Смелее, ну! – усмехнулась Соня, тихонько подталкивая нас к двери. – Папа держится сурово, но, поверьте, умеет рассмотреть талант.

Мы робко зашли гуськом в огромное, залитое апрельским солнцем пространство, лаконичное, импозантное, расчерченное прямыми линиями. Даже Егор, которого обычно трудно было смутить, двигался осторожно, как будто шел по тонкому льду. Слишком современным выглядел офис «Айвилис Текнолоджис», слишком многое говорил об амбициях и целях его владельца. Сдержанно-высокомерные манеры и неприступная внешность Пшеничникова нисколько не помогли нам расслабиться. Из-за вертикальной морщины на переносице и глубоких заломов, тянущихся от носа к углам рта, он казался старше своих сорока шести лет. Соня как-то рассказала Егору по секрету, что за несколько лет до их знакомства Пшеничниковы в результате несчастного случая потеряли восьмилетнего сына. В семье старались не касаться темы трагедии, но возможно, именно она оставила суровые следы на аристократическом лице Сониного отца.

В итоге Соня оказалась права: несмотря на отстраненность и холодность, Пшеничников заинтересовался нами, и уже через пару недель мы оба приступили к работе в «Айвилисе».

Годом позже, в ясный апрельский день, мы сидели втроем в том же кабинете, но теперь здесь царило совершенно иное настроение. Наша троица с головой окунулась в обсуждение нового проекта под интригующим названием «Диоген». Детищу бессонных ночей и бесконечных часов, проведенных за мониторами, предстояло стать ракетой-носителем для запуска «Айвилис Текнолоджис» в IT-космос. Увлеченные конструктивными спорами, мы не сразу заметили, как в приоткрытую дверь кабинета проскользнула светловолосая кудрявая девушка-подросток лет пятнадцати. Она была высокой и длинноногой, а уверенная осанка, широкие плечи и атлетические руки сразу выдавали в ней спортсменку. Кошачий разрез больших серых глаз, высокие скулы, аккуратный нос и скульптурные губы довершали впечатление. Красивее ее я никого в своей жизни не видел.

Бросив мимолетный взгляд в нашу сторону, девушка бесстрашно подошла к Пшеничникову, и ее лицо озарилось живой улыбкой.

– Пап, привет! – произнесла она мягким, но неожиданно низким голосом, в котором сквозили смешливые нотки, как будто все, что происходило вокруг, ее забавляло. – Я жду-жду, когда ты освободишься, а у тебя какое-то нескончаемое совещание. Мне уже пора на тренировку, но не могла же я уйти, не обнявшись.

Встречная улыбка мгновенно стерла с лица Пшеничникова его обычное отстраненно-замкнутое выражение.

– Привет, мелочь, молодец, что не постеснялась войти! Ты редкий гость в офисе, вряд ли тебе по силам нарушить рабочий процесс. Знакомься: Даниил и Егор, мои самые перспективные программисты. С их помощью, я надеюсь (и даже верю в это), мы вот-вот совершим инновационный прорыв. – Он повернулся к нам. – А это, как вы уже поняли, моя дочь Александра. Для своих просто Лика.

У меня мелькнула мысль, почему Пшеничников не упомянул об отношениях Сони и Егора, однако она испарилась, не успев оформиться, как только Лика одарила нас любопытным взглядом из-под темных ресниц. Хотя о чем я? Не на нас, а на Егора она смотрела неотрывно, застыв на месте в случайной и наверняка неудобной позе. Я ему не завидовал, нет. За годы дружбы я привык к ошеломленной реакции женщин всех возрастов на его физическое совершенство. Лишь заметив, что и Егор смотрит на Лику зачарованным взглядом, я ощутил странное чувство утраты: у меня на глазах рождалась новая замкнутая система, в которой мне, к сожалению, вряд ли найдется место. Впрочем, сознание тут же отмело эту мысль. Лика почти ребенок, а Егор уже встречается с ее старшей сестрой. Эти замкнувшиеся друг на друге взгляды, эта невидимая нить между ними – всего лишь взаимное притяжение красоты. Они будут смотреть друг на друга, а я буду смотреть на Лику, пока она не кивнет нам на прощание и не упорхнет из светлого кабинета, а мы вернемся к своей обычной жизни.

Но я ошибался.

Егор

Надеюсь, Вика недолго лежала на полу своей стерильно-снежной кухни, прежде чем домохозяйка нашла ее тело. Упрямо всплывающая в голове картина пугала, и я усилием воли пытался гнать ее от себя. Но это было непросто: слишком легко представить на ее месте Лику, мою собственную жену. Каково ей сейчас – близнецу, лишившемуся своего второго я? А ее родителям? Как отреагирует маленькая Алиса, когда узнает, что мамы больше нет? Мысль о нелепости Викиной смерти вызывала у меня физическую тошноту. Как можно было упасть на ровном месте и смертельно удариться виском об угол камина? Возможно, если бы кто-нибудь пришел раньше и вызвал скорую, Вика осталась бы жива. Но с другой стороны, если бы Данька не уехал в Сиэтл, а Вика все же погибла, он автоматически оказался бы под подозрением. Странная смерть замужней женщины всегда бросает тень подозрения на мужа. Я поморщился: бедный Даня! Он обожал Вику, любил ее почти маниакально, на мой взгляд. Несмотря на несомненный Данькин талант и успехи в бизнесе (концепция Диогена принадлежала ему), центром его мира была Вика. Меня всегда удивляло, как ей удавалось в течение стольких лет удерживать на себе его пристальное внимание. Даже наша с Ликой любовь, начавшаяся как взрыв сверхновой, с годами все же перешла в более спокойное русло. И вот теперь на месте Вики в его личной вселенной зияет черная пустота, заполнить которую Дане будет непросто. Любые подозрения его бы доконали. Но, по счастью, у него нерушимое алиби.

Мои мысли продолжали возвращаться к моменту двенадцатилетней давности, когда я впервые увидел Вику. В тот вечер я уже в пятый раз за неделю отправился забрать Лику с вечерней тренировки.