Питер Альбано - Атака седьмого авианосца

— Все это мне известно, — сказал Фудзита. — И все-таки надо постараться.

— По «легенде» ВМС США передает лодку в дар Департаменту национальных парков Японии как музейный экспонат. Так?

— Так. И это не какая-нибудь действующая модель, а подлинная, всамделишная субмарина времен Второй мировой, причем способная двигаться своим ходом и сохранившая боеспособность. Это образец того, с чем имел дело императорский флот на Тихом океане. — Все молча слушали адмирала Аллена, который демонстрировал блестящую память. — Часть сил, уничтоживших более двухсот боевых кораблей и почти шесть миллионов тонн груза.

— Да-да, — не без досады сказал адмирал Фудзита.

Брент и Аллен многозначительно переглянулись, а Бернштейн продолжал:

— Насчет ООН — не знаю, сэр, право же, не знаю… Добра от этого не жду, арабы моментально заподозрят подвох… В этой затее столько противоречий, что…

Костяшки сухого кулачка стукнули о стол.

— Мне вам нечего возразить, Ирвинг-сан, но и выбора у нас нет. ВМС США требует, чтобы мы забрали лодку в нью-йоркской гавани или же не забирали ее вовсе. — Он скупо улыбнулся. — Что касается противоречий… Вы же знаете: мы, японцы, обожаем их, мы и сами — ходячее противоречие. — Он невесело рассмеялся, задвигал по столу пальцами, похожими на высохшие корешки. — Попробуйте, полковник. Вы можете, как говорится, наводить тень на ясный день: тогда, глядишь, и обнаружится истинная подоплека этих переговоров. Вот и все мои напутствия.

В дверь постучали, и по знаку адмирала часовой отворил ее. Вошли двое. Первый был в американской военно-морской форме со знаками различия коммандера. Второй — в защитном комбинезоне израильской армии.

— Вот вам и замена, — сказал Фудзита.

— Каррино! Джозеф Каррино! — воскликнул Аллен, крепко пожимая руку невысокому смуглому человеку, в облике которого безошибочно угадывались явные черты латинской расы. — Ну, о таком специалисте можно только мечтать: мой выученик! — Он с энтузиазмом похлопал коммандера по плечу.

Бернштейн тоже узнал во вновь прибывшем старого знакомого:

— Маршалл Кац, рад вас видеть! Шалом!

— Шалом! — ответил израильтянин, худощавый, седеющий человек лет шестидесяти, прокаленный солнцем и горячими ветрами пустыни до такой степени, что под морщинистой задубелой кожей не осталось, как у вяленой рыбы, ни капли влаги. У него оказался сильный звучный голос и крепкое рукопожатие.

Адмирал легким покашливанием заставил всех вытянуться.

— Вот мое предписание, сэр, — Каррино протянул ему длинный желтый конверт.

То же самое сделал Кац.

Адмирал, воздев на нос маленькие очки в круглой железной оправе, быстро проглядел документы и, очевидно, остался доволен:

— Приветствую вас, господа, на борту авианосца «Йонага».

— Для нас большая честь служить под вашим началом, сэр, — сказал коммандер.

— Мы — союзники, господин адмирал, и Израиль склоняет голову перед жертвами, которые понесли ваши моряки, защищая наше государство и свободу всего мира от терроризма, — торжественно произнес Кац.

Адмирал поблагодарил его учтивым кивком и медленно, словно суставы совсем износились за сто лет службы, поднялся со стула:

— Ознакомлю вас с последними данными разведки. — Он показал на висевшую на переборке карту. — Мы получили радиосообщения нашей агентуры: на Сайпане и Тиниане идет беспощадная резня местного населения. На аэродромах кипит работа: арабы расширяют и ремонтируют их.

— А все необходимое им, очевидно, доставляют подводные лодки, — добавил Аллен.

— Да. Поскольку самолетов не замечено. — Он ткнул в нижнюю часть карты. — «Маджестик» отстаивается в сухом доке в Сурабае. Это дело еще нескольких месяцев. — Указка скользнула в сторону Каролинских островов. — Второй АВ «Принсипе де Астуриас», два крейсера и не меньше двенадцати эсминцев находятся на атолле Томонуто. Там же были замечены две плавбазы и два танкера. У нас есть время — время для того, чтобы потренировать наших летчиков и выйти для решающего удара. Нам нужен «Блэкфин» — арабы не ждут появления лодки. — Он выразительно глянул на Аллена. — Если мы утопим их авианосец, когда он снимется с Томонуто нам наперехват…

— Да-а, — протянул тот. — Кое-какие перспективы это открывает. Надо бы не прозевать.

— Обстановка ясна? — спросил Фудзита у вновь прибывших.

— Ясна, господин адмирал! — ответили они в один голос, а Каррино продолжил:

— По моему мнению, сэр, их присутствие на Марианах ставит под угрозу весь наш замысел. Им нужны лишь несколько бомбардировщиков дальнего действия…

— Вы проницательны, коммандер, — сказал Фудзита. — Есть такая старинная арабская поговорка: «Если дать верблюду однажды просунуть в шатер голову, он скоро влезет туда целиком». Мы готовим десантную операцию, обучаем людей и вышвырнем «верблюда из шатра».

Послышался общий смех. Брент едва удержался, чтобы не крикнуть «Банзай!».

Старик перевел на него глаза.

— Вас, лейтенант, и вас, господа, — он взглянул на Аллена и Бернштейна, — попрошу познакомить наших новых офицеров с оборудованием, аппаратурой, представить им личный состав БЧ, после чего собираться в путь. На новом месте глядите в оба: нью-йорские лихачи опаснее арабских пикирующих бомбардировщиков.

Все снова рассмеялись. Адмирал повернулся к резному деревянному изображению пагоды. Все стали «смирно». Фудзита дважды хлопнул в ладоши.

— Проведи нас по всем восьми виткам пути, проложенным Осиянным, не дав уклониться ни к соблазнам, ни к аскетизму, приобщи нас к Четырем Истинам, даруй силы возобладать над врагами и перебить их как собак. — Он снова хлопнул в ладоши, показывая, что молитва не кончена. — Враги многочисленны и могущественны и летят на нас, подобно тайфуну на экваторе. Но крепкое дерево лишь гнется, но не ломается, сколько бы снега ни пригибало его к земле. В 1946 году, когда отчаяние владело Японией, наш император сказал так: «Под гнетом снега ветви сосен склоняются до самой земли, но не ломаются». — Он обернулся и обвел глазами лица офицеров, словно хотел вдохнуть в них свою силу и решимость. — Пусть осенит нас образ Сына Небес, когда мы, отстаивая справедливость и честь, пойдем в бой. — Он замолчал на минуту и потом обычным тоном закончил: — Все свободны.

В коридоре Брента ждал Йоси Мацухара. Он повел американца к себе, объясняя на ходу:

— Приехал с аэродрома узнать, прибыли ли новые двигатели, и хотел повидать тебя перед отлетом.

Закрыв дверь в свою по-спартански скромную каюту, летчик поставил на стол бутылку виски «Джонни Уолкер» с черной этикеткой и наполнил два стакана.

— Хватит, хватит, — остановил его Брент. — Сегодня еще много дел.

— За «Блэкфин»! — провозгласил Йоси, и они выпили.