Питер Альбано - Возвращение седьмого авианосца

— Оберет Генрих Виттенберг, — представился он с сильным немецким акцентом, звуки его резкого голоса заполнили ангарную палубу.

— Мы, японцы, не приветствуем друг друга на нижних палубах, полковник, — заметил Фудзита. — А эта каюта находится внизу. — И он лениво махнул рукой.

— Ja, Kapitan.

— Я ношу звание адмирала!

— Ja, Herr Admiral.

— Вы немец?

— Jawohl.

— По-английски, пожалуйста, если умеете. Все офицеры на этом судне говорят по-английски.

Немец кивнул.

Собравшиеся молча и заинтересованно, будто присутствующие на теннисном матче зрители, следили за тем, как пленный и адмирал продолжают обмениваться репликами.

— Почему вы атаковали меня?

— Я офицер ливийских ВВС — штурмовая эскадрилья. Мне было приказано атаковать вас, — ответил Виттенберг.

— Эскадрилья — двенадцать самолетов.

— Korrekt! — подтвердил полковник, переходя на немецкий. — Истребителей.

— Вы летели на двухмоторном «Мессершмитте»?

— Ja, адмирал! — жестом он указал на своего молодого напарника. — Лейтенант был моим стрелком-радистом.

Фудзита слегка махнул рукой в сторону Мацухары.

— Познакомьтесь с подполковником Мацухарой. Он вас сбил.

Мужчины посмотрели друг на друга. Мацухара медленно оскалился в ухмылке.

— Я получил удовольствие, полковник.

— Возможно, — процедил немец. — Но мы еще встретимся при других обстоятельствах.

— К вашим услугам, — тихо ответил японский летчик. — Но в следующий раз я бы посоветовал вам не прекращать огня. На тысяче метров мои двадцатимиллиметровые пушки разнесут вас в клочья.

Немец напрягся, словно его окатили холодной водой.

После некоторого молчания и сигнала рукой Фудзиты Мацухара продолжил.

— Место дислокации вашей базы, полковник Виттенберг?

— Согласно Женевской конвенции я не обязан…

— Япония ее не подписывала.

— Дикари!

— У нас не было Освенцима, — парировал Фудзита.

Брент заметил, как у Бернштейна напряглась спина, но израильтянин не произнес ни слова, пока Фудзита барабанил скрюченными пальцами по поверхности дубового стола. Немец использовал передышку, чтобы обвести глазами непонятную компанию людей, присутствовавших в комнате. Его взгляд задержался на Бернштейне, он с любопытством разглядывал израильскую форму. Внезапно его глаза расширились от удивления.

— Израильтянин! Juden!

— Ja, oberst, — кивая ответил израильтянин. — И член Ассоциации узников Освенцима.

— Я не имел к этому никакого отношения, — быстро бросил немец. — Я служил в «Люфтваффе».

— Да, об этом знал только Адольф Гитлер, — жестко заметил Бернштейн. — Все остальные просто следовали приказам, закрыв глаза и заткнув уши.

Фудзита, согнувшись, подался вперед и сидел словно нахохлившаяся птица, пристально и внимательно оглядывающая с высоты окрестности. Наблюдает. Брент знал, что старый японец любил откинуться в кресле и следить за горячими перебранками других. А тут представилась отличная возможность: два человека, оказавшиеся участниками жесточайшего в истории человечества преступления, причем их роли в нем были различны, что придавало ситуации особую остроту.

— Ja, вы, евреи, проклинаете любого родившегося и неродившегося немца за то, что они не дали вам завоевать господства в мире.

— Только мы, оберет? А сами немцы?

Эти двое смотрели друг на друга, как если бы хотели уничтожить собеседника силой взгляда. Но ни один из них не был готов к прозвучавшим словам Виттенберга.

— Вас загоняли в газовые камеры, словно овец. Почему вы не сопротивлялись?

— Свинья! — прорычал Бернштейн, приподнимаясь. Но Марк Аллен удержал его.

Не замечая предупреждения, загоревшегося на лице Бернштейна, немецкий летчик торопливо заговорил, как будто освобождаясь от долго копившихся мыслей.

— Без Адольфа Гитлера не было бы Израиля. Он повернул мировое мнение в вашу пользу, Juden. Создал возможность для образования государства Израиль как «острова спасения» для евреев Европы. Без него вы все еще скитались бы по пустыне.

— Ja, oberst, но вы погубили шесть миллионов моих соплеменников.

— Достаточно! — фыркнул Фудзита и обратился к охраннику: — Матрос Исимина, этого офицера в карцер. — Матрос грубо толкнул немецкого полковника к двери.

— Erzahle ihm nichts, Guenther! — закричал Виттенберг, когда за ним закрылась дверь.

Фудзита посмотрел на Брента Росса.

— Он приказал ему ничего вам не говорить, — перевел Брент.

Все присутствовавшие поняли восточную тактику: сосредоточиться на молодом напуганном стрелке, поскольку летчика заставить говорить было трудно.

— Смирно! — резко прозвучал голос Фудзиты. Юноша вытянулся, у него задвигались скулы. — Имя?

— Лейтенант Гюнтер Мюллер, — почти без акцента тихо ответил немец.

— Подразделение?

— Elfter Jagerstaffel, Dritter Geschwader.

— По-английски! — В голосе Фудзиты звучало раздражение.

— Одиннадцатая истребительная эскадрилья, Третья авиагруппа, адмирал.

— У Каддафи так много немцев, что вы можете использовать старую немецкую технику?

— Да, адмирал. Немцев и русских.

— Конечно, русских, — услышал шепот Бернштейна Брент.

Заговорил Марк Аллен.

— Много бывших офицеров «Люфтваффе», так?

— Они все кадровые, Jа!

— У вас много ливийских летчиков? — спросил Фудзита.

— Несколько. Но все они dummkopf, адмирал.

Все засмеялись.

— Место базирования?

— Мы базируемся на авианосце, адмирал.

Фудзита кивнул охраннику. Удар опрокинул немца на перегородку, он схватился за живот и открыл рот, пытаясь дышать.

— Смирно.

Стрелок с трудом выпрямился, не отрывая влажных глаз от Фудзиты.

— Я не dummkopf, лейтенант. Ты врешь.

Немец посмотрел на Марка Аллена и Брента Росса.

— Ваш генерал Дулиттл давно, во время войны, использовал таким же образом средние бомбардировщики.

Брент подивился познаниям стрелка. Марк Аллен в ответ заметил:

— Да. Но только десять В—25. Не обычный самолет, с укороченным взлетом. Нас же атаковали более тридцати самолетов. — Опершись о крышку стола, он подался вперед. — Нет абсолютно никакой возможности для DC—3 взлететь с палубы авианосца — даже с палубы «Йонаги».

Немец медленно повернулся к адмиралу Фудзите.

— Острова Зеленого Мыса.

— То, что мы и предполагали, лейтенант. Вы могли бы избежать некоторых страданий, сказав правду с самого начала. — Его пальцы забарабанили по столу. — Что вы знаете об авианосцах?

Лицо немца вдруг приобрело выражение перепуганного, попавшего в ловушку животного.

— Оберет убьет меня…

Фудзита махнул рукой.

— Он больше не убьет никого. Вы будете содержаться в отдельном помещении и под охраной. — Крошечный кулачок ударил по дереву. — Вы быстро соврали об авианосцах, теперь говорите правду.