Марина Новиковская - Тайное правительство. Орден

– Вы с мадам Жозани и мадам Бете выросли вместе?

– Ну, скажем так, знал их.

–Но мадам Жозани не графиня, она просто занималась моим воспитанием.

– Ну да. А вот мадам Бете – графиня.

– Ничего не понимаю.

– Думаю, тут дело не обошлось без герцога Дамор Пропре.

– А вы знаете этого человека? Что он из себя представляет?

– Редкостный засранец! – сказал парикмахер с воодушевлением и тут же осекся. – Ой, простите, мадмуазель. Сорвалось. Редкостный шалун этот герцог, скажу я вам. Через его постель прошли все местные дамы без исключения. Тут в Версале, люди сами понимаете, добродетелью не отличаются, но этот превзошёл всех. Последняя его пассия графиня Иветта де Монпасье сейчас в трауре.

– А что случилось?

– Кажется, она надоела герцогу. Вот интересно, кого на этот раз мадам Бете найдет этому вертлявому Дамор Пропре? Вы поосторожнее с этими господами, мадмуазель.

Парикмахер внезапно замолчал, сообразив, что, вероятно, слишком много сказал. Но юная маркиза, потрясенная услышанным, уже не обращала на него никакого внимания.

Все ясно. Мария Луиза раздраженно встала. Превосходно, первой в Версале её встретила обыкновенная сводница. Фальшивая графиня. Вот с кем, оказывается, переписывалась её мама! Вот кому доверила судьбу дочери! И, ведь ничего с этим на данный момент поделать нельзя. Королева всего в получасе езды отсюда, но она так недосягаема. Мария Луиза попала в объятия чудовищного спрута, имя которому – этикет, по правилам которого, она не могла подойти к королеве и заговорить с ней. Не могла приехать в Трианон, любимый дворец Марии Антуанетты и слиться с толпой молодых дворян без чьей-то рекомендации. Её должен кто-то представить. Кто-то, достаточно влиятельный.

7

Неужели в этих платьях они ходят каждый день? Но как?

Мария Луиза стояла в жёлтом с золотым отливом платье для торжеств, в одном из тех самых, которые её матушка Жозефина де Сансильмонт все же настояла взять с собой в дорогу. Сколько, интересно, оно весит? Фунтов 60 не меньше, а то и больше. Бесконечные юбки, кружева, воланы, корсет, фижмы. Дома в Санси она надела это платье всего один раз, когда примеряла. И вообще, в замке юная маркиза предпочитала носить «домашние» платья, достаточно просто сшитые и без корсета. А еще туфли нещадно жмут ноги. И это не бал, а обычный вечер за игрой в карты, распитием вина и поеданием фруктов. Сначала, когда мадам Бете предложила Марии Луизе трость, та отказалась. Она же не старушка. Но теперь жалела о своем поспешном решении. И чувствовала себя закованным в латы рыцарем. Только вместо металла кружева. Ну, да, и ещё корсет – настоящая пытка. Врезается в ребра так, что невозможно дышать.

«Что же это за бредовая мода, если в платье трудно ходить»?

Салон Изобилия в этот вечер оказался особенно многолюден. Шикарные дамы в полонезах, сшитых по последнему слову моды, сидели в креслах или степенно, а вернее с трудом прохаживались от одной стены к другой в сопровождении своих кавалеров. Многие из них зачем-то держали в руках зонтики, будто с расписанного живописью потолка с минуты на минуту должен хлынуть дождь. Мария Луиза будто ступила в неведомое царство. Шаг, и захлопнувшаяся за ней дверь, навсегда отрезала путь назад. Мадам де Бете нетерпеливо толкнула в спину.

– Смелее, дитя, моё, смелее.

На Марию Луизу мгновенно обрушился поток разговоров, перешёптываний.

– Почему королева игнорирует вечера в Версале? Разве ей неприятно наше общество? – спрашивала одна пожилая дама у другой пожилой дамы.

– Ей скучно, моя милая. Она молода ещё для того, чтобы проводить время с такими старухами, как мы.

– Но в этом салоне собираются не только старухи! – воскликнула первая дама. – Здесь полно молодежи. Например, герцог Дамор Пропре…

– Герцогу Дамор Пропре уже за сорок! – возразила вторая дама.

– Ой, разве это возраст?

– Для нас с вами, матушка, нет. Но для молодой королевы.

– Ну, хорошо. А граф Дартуа?

– А вы разве видите сегодня в нашем обществе графа Дартуа? Он давно в Трианоне, любезная.

– И долго, вы будете слушать чужие разговоры? – спросила мадам де Бете, щуря и без того маленькие глазки. Сейчас они смотрелись щёлочками на круглом расплывшемся лице.

Мария Луиза покраснела. В самом деле, у неё возникло ощущение, что она подслушала чужой разговор. Хотя говорили пожилые дамы вполне открыто, но в полголоса.

– Они беседовали о герцоге Дамор Пропре, – сказала Мария Луиза мадам де Бете. – Но ведь он где-то здесь. А они так спокойно о нём говорят.

– Они не рассказывают о нём ничего непристойного. К тому же…., – мадам де Бете истерично хихикнула. – А вот и герцог. Мое почтение, ваша светлость, я привела девушку, о которой говорила.

Герцог Ленаур Дамор Пропре вальяжно расположил свое большое упитанное тело в обитом алым бархатом кресле. Уже пять минут он наблюдал за вошедшей вместе с Анжелой девушкой. Хороша. Несомненно, хороша. Неплохо сложена. Чувствуется порода. Пожалуй, он мог бы стать её покровителем и постоянным любовником. Давно в этом дворце не появлялись такие редкие экземпляры. И если не подсуетится, то её переманят молодые хлыщи из Трианона. Чертовы подлипалы! Несносная королева! Мария Антуанетта решила наплевать на традиции и покинула Версаль, покинула своего короля Людовика ХVI. А он как собачонка бегает теперь за ней, покорный прихотям самой Марии Антуанетты и этой интриганки графини Жюли де Полиньяк. А ещё братец короля граф Дартуа. Да ну их всех к черту! Весь цвет аристократии есть, был и будет в Версале!

Мария Луиза почувствовала себя очень неуютно под пристальным взглядом зелено-карих прищуренных глаз герцога Дамора Пропре. Он очень неприятно улыбался, не разжимая губ, отчего лицо его становилось ещё более громоздким. Мария Луиза почему-то подумала о том, что голова герцога совершенно не подходит к его туловищу. Эту голову будто бы сняли с другого, более крупного человека, и приставили к коротконогому шарообразному телу Ленуара Дамор Пропре.

– Вы маркиза де Сансильмонт? – тихо спросил герцог.

Его тон имел столь интимные нотки, что Мария Луиза смутилась.

– Да.

– И вы хотите быть представлены королеве?

– Да, хочу.

– Вы любите живопись? – неожиданно сменил тему герцог.

– Люблю, – просто ответила Мария Луиза. – Более того, я сама немного пишу.

– И что же вы предпочитаете писать?

Ленуар Дамор Пропре обводил взглядом фигуру Марии Луизы вверх – вниз, вверх – вниз.

– Мне нравится писать людей. Я только не очень умею обращаться с красками. У меня больше получается углём.

– А вы могли бы нарисовать меня? – улыбка герцога становилась шире, при этом он умудрялся не размыкать губ.