Юрий Викторов - На, Коля, почитай

Николай Николаевич, когда встречал у соседа Ритку, смотрел на неё оценивающе. Оценка НН, скорее всего, шла по высшей категории, и он всегда говорил:

– Какая ты красивая… Так тебе и надо.

И здесь приходилось всем задумываться, что это было, похвала или предупреждение, а если предупреждение – то о чём?

Ритка, большеглазая и статная, одевалась немного по-старушечьи и выглядела в своих мешковатых нарядах простой трудовичкой. На самом деле она была успешной барышней, заканчивала медицинский институт и ещё успевала подрабатывать в больнице. Один только Егор знал, какие женские богатства скрываются под этой мешковатой одеждой.

– Привет! Как я по тебе соскучилась, и ещё: я так устала от этой сумасшедшей жары!

– Прошу сразу за стол, – сказал Егор. – Мой руки, разговоры потом.

– Нет, мой дорогой, сначала поцелуй меня и обними крепко-крепко, – дурачилась Ритка.

«Какая вкусная, красивая жизнь наступает», – думал он, зарываясь в чёрные Риткины волосы, вдыхая их свежесть. Сейчас было хорошо и уютно, они сидели рядом, закусывая деликатесами ароматное вино, тем самым наглядно постигая плоды счастливой жизни, обещанной трудящимся родной партией. Время от времени целуясь и поглаживая друг друга, они наслаждались возможностью передать друг другу благодать своей любви, молча, не пугая глупыми словами чуткую тишину. Это кармическое совпадение душ переполняло их тихой нежностью.

«Как же я люблю твою счастливую улыбку», – думал Егор. Ему сразу стало грустно от того, что он должен будет завтра попрощаться.

«Про командировку скажу ей завтра», – в конце концов решил он.

Утро следующего дня началось с поспешных сборов.

– Работа, хочешь не хочешь, забирает наше время. Но никто не сможет забрать нашу любовь, моя дорогая Марго, – немного патетично произнёс Егор.

– Я понимаю и буду тебя ждать. Ничего, конечно, потерплю, любимый, не впервой.

Егору тяжело было оставлять Ритку одну. В это непростое время, когда разбойные нападения на московских улицах всё ещё не были побеждены рабоче-крестьянской милицией, ходить красивой девушке одной было совсем не безопасно. Это он очень попросил её не выделяться из толпы, одеваться без излишеств, ведь она жила на окраине с дальней родственницей и без него защитить её было некому. Ритка, хоть и сопротивлялась и не хотела, как она говорила, «ходить полной дурой», но держала своё обещание и одевалась так, как советовал Егор.

Егор ехал в Горький в разбитом вагоне с изрезанными полками. Купейный вагон шёл полупустым, и он делил купе с ещё одним пассажиром. Под стук колёс приятно было углубиться в приятные воспоминания – он вспоминал трогательное прощание с Ритой, её любящий взгляд. В окне мелькали печальные пейзажи. «Интересно, – думал Егор, – почему всегда этим заоконным пейзажам удаётся выглядеть печальными?» Или всем такие чувства навевали огромные пространства, где взгляду под перестук колёс не удавалось уцепиться за что-то духоподъёмное?

По роду работы Егор привык к командировкам. Ему приходилось много ездить и даже много летать, проверяя, как осуществляется приём вещательных радиостанций в различных уголках огромной страны. Для более широкого охвата территории в качестве добровольных помощников, регистрирующих условия прохождения радиоволн, привлекались местные радиолюбители. Даже в продовольственных магазинах в далёких от Москвы городах и посёлках висели плакаты с обращением к населению, имеющему радиоприёмники. Плакаты настойчиво призывали зашедших туда по своим делам покупателей сообщать в Москву о качестве приёма радиопередач у себя на местах. Множество радиолюбителей и интересующихся сознательных граждан из разных мест организованно присылали в Москву свои сообщения.

Письма попадали в том числе и в лабораторию Красина. В случае многочисленных жалоб от населения он сам или его сотрудники выезжали по этим обращениям со своей аппаратурой, чтобы провести измерения и дать предложения по улучшению радиоприёма на данной территории.

Руководство страны считало радио важнейшим политическим инструментом, необходимым для донесения своих идеологических установок до широких масс. Ленин называл радио «газетой без бумаги» и сам всемерно поддерживал развитие радиовещания в стране, находя на это средства даже в самые тяжёлые годы советской власти.

Так Егор в своих частых командировках объехал полстраны. В 1932 году он даже провёл полгода на зимовке на Земле Франца Иосифа в составе группы связистов, где тогда создавалась базовая радиостанция Великого североморского пути. Он тестировал и комплектовал оборудование связи, направляемое в места строительства будущих метеостанций, откуда постоянным потоком должны идти метеоданные, определяющие прогноз погоды на всём громадном протяжении этого пути.

Бесперебойно и ежедневно свежие метеосводки должны были поступать через базовую метеостанцию в метеослужбы других заинтересованных организаций: морским портам, тресту «Главрыбы», лётчикам полярной авиации. Впервые за всю историю освоения человеком Севера радио смогло сблизить людей, дать им возможность связаться друг с другом через тысячи километров безлюдных территорий.

Егор не терял времени даром и многому научился и многое узнал про Север и его характер. Он был благодарен за заботу и помощь товарищам, с которыми его свела работа на станции. Он с удовольствием ходил с ними на охоту и постигал таинства суровой северной природы. Тогда ему очень помог Ян Теодорович Кренкель, который, несмотря на свою орденоносность, активно участвовал во всех радиоэкспериментах и помогал новичкам в бытовых вопросах. Когда в 1934 году советскому ледорезу впервые в истории удалось пройти от Владивостока до Мурманска Великим североморским путём за одну навигацию, в стране был подъём всеобщего ликования по поводу этого геройского плавания. Егор тогда с гордостью чувствовал свою сопричастность в подготовке этого события.

С улыбкой вспомнив о своих путешествиях, Егор погрузился в обдумывание предстоящих технических проблем, которые придётся решать с техотделом радиозавода. Его сосед по купе, суетливый оптимист, ехавший, как он говорил, «в русский Детройт» на строительство автогиганта в Горьком, всё время предлагал выпить. Егор, который терпеть не мог внезапных застолий, отмахивался от него, по-дружески прося найти кого-нибудь другого.

В вагоне стояла затхлая духота, окна были плотно закрыты, чтобы через них в купе не проникал густой паровозный дым. Сосед всё-таки нашёл компанию где-то в соседних купе, а когда вернулся – плюхнулся на полку и сразу же захрапел. Егор же никак не мог уснуть, полный надежд, он думал о своём недалёком будущем, которое уже не мыслил без своей любимой женщины. Наконец, ему удалось задремать, и под стук колес привиделось, что он, словно старый алхимик, колдуя около жаркой печи, что-то смешивает в ретортах, чтобы получить золото из серого куска свинца, но получалась почему-то большая радиолампа.