Александр Борун - Письма из замка дракона 2/3

Обе мы ни за какие деньги не взялись бы повторить это, даже стоя на берегу, а не когда одна бежит по каменистому берегу, не глядя под ноги, и другая прыгает в акалпечтли по водяным валам и большую часть времени вцепляется в борта, глядит же поневоле на проносящиеся мимо огромные тетли, торчащие из воды, и одетые шубой разлетающихся от них брызг и пены ацацазмольи! Так что везение было ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ. Ой, то есть, конечно, не везение, а Божья помощь! Тогда некогда было об этом думать, но мы обе очень обрадовались.

Но тут везение кончилось. Или Божья помощь. Оказалось, ни стоя на берегу, ни, тем более, в прыгающей акалпечтли, невозможно вытягивать лодку против шашамакатиу. У нас просто не хватало сил. Для Бога нет ничего невозможного, и Он мог бы просто перенести акалпечтли или девушку из нее на берег; но такие чудеса Он совершал очень редко. О них есть в Писании: как расступалось море, или как останавливалось солнце. Гораздо чаще чудеса выглядят именно как то, что получилось с веревкой, когда даже можно усомниться, было ли это чудо – или все же только счастливая случайность. Реже бывают и такие чудеса, когда человеку хватает сил на то, что кажется для него невозможным, причем обычно как раз в минуту смертельной опасности. Здесь такого не произошло.

Атойатль неумолимо тащила акалпечтли. Та, что на берегу, упала и ее поволокло по тетлям. Она держалась за веревку, но ее ум мутился от ударов об них. Та, что в акалпечтли, упала – хорошо, что не в воду, а на дно акалпечтли, и зацепилась за скамейку, – но мокрая веревка выскальзывала из ее усталых рук. Из ПОСЛЕДНИХ сил она намотала ее на скамейку и, когда веревка перестала рваться из рук, завязала. Но акалпечтли не стала от этого вести себя тише – наоборот, оказалось, что, когда она плыла в шашамакатиу, ее швыряло меньше, можно было даже сидеть, держась за борта, а теперь, чтобы не вылететь, оставалось только лежать на дне и цепляться за скамейки руками и ногами.

И вот, когда мы обе почти теряли сознание… нет, нам не повезло снова, хотя могло показаться и так. Никакого чуда не понадобилось, сработали, как позднее сказала одна из нас (вы легко угадаете, что это была та, что живет в Мачтилойане, а не та, что в Циуатлане… но где был ее такой умный ум, когда она предлагала покататься на лодке? И мой, когда я соглашалась? Ей-то что, она выросла на реке, нырять и плавать умеет), законы ПРИРОДЫ. Шашамакатиу тянул акалпечтли в одну сторону, веревка – в другую, но не совсем в противоположную, а слегка вкось. В результате ее прибило к берегу. И та, что была в акалпечтли, поняла, что произошло, и, собрав последние силы, вывалилась из акалпечтли на берег и на шаг или два отползла от воды.

Тут мы немного СГЛУПИЛИ, да оно и понятно, кто бы остался на нашем месте рассудительным. Нам надо было и второй конец веревки привязать к чему-нибудь, да вот хоть к деревьям – или это кусты? – растущим прямо на камнях на берегу атойатли, маленьким, но очень прочным, кажется, такое дерево или куст называется тлашкатль, и она способна своим стволом раскалывать тетли, когда они мешают ее росту. Затем можно было бы позвать на помощь несколько девушек или одного кецалькўецпалина. Или принести ворот и веревку на него наматывать – тогда даже, наверное, только нас двоих хватило бы, если, конечно, сперва как следует отдохнуть – и можно было бы и акалпечтли спасти.

Но нам обеим это просто не пришло в голову. Одна отпустила веревку, другая безучастно смотрела, как та змеится мимо нее. Акалпечтли уплыла в науатилоцотль, до которого оставалось совсем немного, а мы даже не посмотрели ей вслед. Если бы КТО-ТО был с той стороны науатилоцотля, и знал о происшествии, и акалпечтли, вопреки вероятию, не утонула, то тянущаяся за ней веревка могла бы помочь кому-нибудь как-нибудь ее поймать… Но это уже совсем никчемные рассуждения о том, чего быть не может. Ведь даже Бог не может сделать бывшее не бывшим.

Обе мы были насквозь мокры, избиты и измучены, обеих трясло от холода, страха и усталости. Мы полежали немного и, опираясь друг на друга, или даже, скорее, вися друг на друге, поплелись в тепанкальи, признаваться в своей ГЛУПОСТИ, которая привела к потере хорошей акалпечтли. Но нам не казалось, что Тенкутли нас за это накажет. Наверное, поглядев на нас, сочтет уже наказанными.

Что касается меня, то я сегодня ночью прикреплю на дверь даже не фиалку – репейник. Ах, да, я же не писала об ЭТОМ!

Когда я писала прошлое письмо, я боялась, что Тенкутли придет ночью и скажет – мол, поселилась в башне жен? исполняй супружеский ДОЛГ! А мне хочется сначала собрать слухи, а кроме того – вдруг можно и обойтись? Вдруг я и так все, что нужно, узнаю?

Боялась я потому, что еще не знала, какие тут обычаи и традиции! Мне уже после рассказали – но тоже не сами, а нехотя, в ответ на расспросы про то, что это у них за КРУГИ на дверях. Оказывается, Тенкутли приходит только по взаимному согласию. Для того на двери снаружи есть круг…

Нет, для начала – дверные проемы здесь узкие, для человека, а не кецалькўецпалина, а стены и двери толстые. Правда, все понимают, что кецалькўецпалин, если ОЧЕНЬ захочет, пройдет где угодно, но так спокойнее. Меньше боишься, что придет кецалькўецпалин и потихоньку съест или придет Тенкутли и потихоньку уволочет из Окичтеокальи в Циуатлан. Страх неправильный, но оттого не меньше, а толстые двери от него помогают – хотя и тоже неправильно.

На двери внутри есть ЗАДВИЖКА. Не крючок, который можно поднять, просунув в щель кинжал, даже если крючок очень большой. Задвижка плоская, шириной в ладонь, толщиной в палец, на конце (не том, что вдвигается в углубление) приделан цилиндр, в него вставлен стержень с ручкой сбоку, загнутый на конце буквой «г». После задвигания задвижки стержень поворачивается и загнутый конец входит в углубление в стене. Ручка своей тяжестью мешает обратному повороту при толчках. Так что если дверь трясти, запор останется в том же положении. Пока стержень повернут, задвижку не удастся подвинуть, например, тем же ножом, просунутым в щель двери. Задвижка расположена на стене, дверь держит только ее выступающая часть, так что не выйдет, прорезав в двери маленькую дырочку, отпереть дверь, подпихнув загнутый конец стержня и повернув стержень. Придется вырезать весь тот участок двери, в который упирается боком задвижка, довольно большой.

Это уже опасно: а если какая-нибудь тепочтли запрется и будет тупо сидеть, пока не ослабеет от голода и жажды и уже не сможет открыть? Или с самого начала будет ичпокатль кокохки – с теми же последствиями? Поэтому новенькие селятся ПАРАМИ. Это, я не написала, все было про то, как сделаны запоры в башне новеньких, Окичтеокальи. В Тепачолицли вообще все желающие спят в общем дормитории. Чуть ли не половина населения башни. Они боятся больше всех. Зато в Мачтилойане, по словам фрау Мем, и у нас в Циуатлане – на дверях нет задвижек. Тенкутли НЕ приходит в личные помещения в Мачтилойане, а в Циуатлане не приходит без СИГНАЛА, что его ждут. Это и есть те круги на дверях.