Керри Манискалко - Охота на Джека-потрошителя. Охота на князя Дракулу

Я кивнула. Больше мне ничего не оставалось делать, но это удовлетворило брата. Он снова посмотрел на суперинтенданта и произнес холодно:

– Прошу вас проводить мою сестру домой. Полагаю, вы предоставите ей должное полицейское сопровождение, особенно после того как обрушили на наши головы все эти новости?

Бесполезно было объяснять Натаниэлю, что я в состоянии и сама нанять экипаж до дома или поискать тетушку Амелию и Лизу и поехать с ними, поэтому я молчала, пока он договаривался с суперинтендантом.

Когда брат ушел, Блэкберн склонил голову набок; это движение открыло для меня новую черту его характера, которой я раньше не замечала, но знала о ее существовании, – расчетливую цепкость. Должно быть, я выдала какую-то тайну и выругалась про себя, когда он незаметно подошел ближе.

– Вы сказали, что Мэри Энн Николс была вашей служанкой, мисс Уодсворт?

Он так и излучал волнение. Я не доверяла ему и его новому настроению и поспешно сжала губы. Меньше всего мне хотелось давать Скотленд-Ярду еще один повод ткнуть пальцем в нашу семью.

Его это не остановило, он шагнул еще ближе, заполняя пространство своим ощутимым присутствием и заставляя меня ответить на его вопрошающий взгляд. Я проглотила комок страха.

В нем было нечто опасное, хотя причиной могло быть то, что он держал в своих руках жизнь дяди.

– Вы ведь понимаете, что я, вероятно, единственный человек в Лондоне, которому не безразлично, останется ли в живых ваш дядя? – спросил Блэкберн. – Мисс Уодсворт… я верю, что вы поможете освободить вашего дядю и поймать убийцу.

Он провел ладонью по своим светлым волосам, взъерошив и без того непокорные кудри. Я больше всего на свете хотела помочь дяде, просто я хотела сделать это самостоятельно, без помощи того человека, который его арестовал. Хотя мне и льстило, что он настолько оценил мой интеллект и любительские детективные навыки, что хотел привлечь меня к расследованию.

Так как я по-прежнему не произносила ни слова, он схватил меня за локоть и резко развернул к себе.

– Если вы не хотите помочь мне, давайте поедем к тому, кому вы точно хотите помочь.

– Если вы меня сейчас же не отпустите, – сжав зубы, процедила я, – я буду вынуждена пустить в ход ужасный прием и нанести вам удар в пах, которому меня научил брат.

Вырываясь из его хватки, я слишком поздно поняла, что он уже разжал руку, так как он улыбался. Я фыркнула и окончательно высвободила руку. Мои угрозы не были шуточными. Думаю, он бы перестал улыбаться, если бы я действительно пустила в ход свой метод самообороны, и я жалела, что не сделала этого.

– И куда я за вами должна последовать, по вашему мнению?

– В Бедлам, мисс Уодсворт.

Слухи о Бедламе, населенном чудовищами, оказались правдой.

По крайней мере, они казались мне вполне правдоподобными, когда мы быстро шли по холодным каменным коридорам. Я крепко держала свои шелковые юбки, прижимая их как можно ближе к телу, пока шагала мимо камер с преступниками и безумцами.

Из них высовывались руки, похожие на ветви деревьев, ищущие, куда можно пустить корни. Или, может быть, они искали выход из этого сырого ада. Блэкберн не держал меня под руку и не предлагал опереться на него – он верил, что я сама способна постоять за себя в этом гиблом месте.

Вопли страдающих душ носились вокруг нас, но мы упорно шли вперед. Вонь от немытых тел и ночных горшков, которые давно уже не выливали, выворачивала наизнанку мой желудок. Чем дальше мы проникали в сумасшедший дом, тем отвратительнее становился воздух, и меня охватывал ужас при мысли о возможности стать одной из тех больных, которые нас окружали.

– Сюда, – сказал Блэкберн и повел меня по еще одному мрачному коридору.

Мой мозг бурлил от вышедших из-под контроля мыслей. Одна из них пугала меня больше всего: как объяснить тетушке, где я была, если Натаниэль вернется домой раньше меня.

– Это чуть дальше, – бросил через плечо Блэкберн; его шаги стучали по полу так, словно какой-то великан отзванивал колоколом время в тишине ночи. – Преступников размещают в самом сердце этого зверя.

– Очаровательно. – Волны холода грозили сковать мои руки и спину. Мне не доставляло удовольствия думать об этом месте как о живом дышащем организме, у которого есть нечто похожее на сердце.

Сердца обычно символизируют сострадание, а это заведение уже давно лишилось этого качества. Вопли приговоренных были в нем единственным признаком жизни. Я не понимала, как мог Блэкберн выдержать посещения такого места и не замарать свою собственную душу.

Обитатели камер рыдали сами с собой, разговаривали на придуманных ими самими языках и рычали, как звери в зоопарке. Я не понимала, как дядя выживает в этом кошмаре, но он был человеком с крепким рассудком. Если кто-то и мог пожить в Бедламе и выйти оттуда еще более сильным, то это дядя Джонатан. Вероятно, он уже нашел способ исследовать различные образцы плесени, покрывающей пятнами влажные стены и пол.

Эта мысль заставила меня улыбнуться, несмотря на страх. Именно это дядя и сделал бы в такой ситуации. Он бы превратил это в гигантский эксперимент, чтобы заполнить время, не сознавая, что его поместили сюда против его воли. Возможно, мне придется уговаривать его покинуть это место, когда настанет момент. Он, вероятно, скажет:

– Арестован? Ты уверена? Мне бы нужно провести здесь еще один день, чтобы систематизировать мои открытия.

Потом я ему буду объяснять, почему это плохая идея, а он устроит скандал. Стоит ему начать эксперимент, и все остальное не имеет значения.

Мы шли так быстро, как только могли, но я все же замечала озверевших людей, мечущихся в клетках. Они напоминали хищных зверей. Эти люди отличались от других безумцев: в их взглядах был заметен некий расчет. Я и думать не хотела о том, что бы они сделали со мной, если бы вырвались на свободу, и ускоряла шаг, пока буквально не натыкалась на спину Блэкберна.

Чтобы отвлечься, я стала думать о других вещах. Я была рада, что Натаниэль отправился поговорить с адвокатами до нашего похода сюда. Я надеялась, что он уже нашел способ опротестовать арест дяди. Он продумает мельчайшие детали этого дела и не сдастся, пока не добьется успеха.

Наконец мы остановились перед камерой, вход в которую был перегорожен всего несколькими ржавыми брусьями, вделанными в сплошной камень в верхней части проема. Полагаю, это позволяло передавать туда поднос с едой и водой.

Блэкберн снял с пояса кольцо с ключами, которое вручил нам надзиратель, когда мы зарегистрировались на входе, и сделал мне знак отойти в сторону. С его стороны было глупо думать, что я буду стоять в стороне, когда он откроет замок. Я не могла дождаться, когда увижу дядю.